Кузня Крови

Думаю, он лукавил. Кузня каждый год выпускает из своих стен тех, кто прошёл обучение. Давно бы все уже исправили со снабжением, если бы дело было только в этом. Я вот видел солдат Великого дома Хонесто. Они отлично одеты и вооружены. Как и солдаты нашего Малого дома Денудо. Зимой каждый из них носит под доспехом толстую и тёплую куртку и это, не считая накидки из меха.

Так что те обноски, что нам дают, не более чем испытание. Хотя, конечно, даже я сейчас зябну.

Повёл плечами, разгоняя кровь и прислушиваясь. Ничего не слышно, можно двигаться дальше.

Ступал я осторожно, стараясь не хрустнуть спрятавшей под листвой веткой. В стылом осеннем лесу звуки разносятся далеко. А в сегодняшнем задании кто первый обнаружит врага, тот и победит.

Пройдя сотню шагов, я снова прижался к стволу дерева и замер, закрыв глаза и вслушиваясь в звуки леса.

Мы сегодня изображаем егерей, которых командир отправил искать отряд врага, что движется с той стороны леса. И если я правильно понял суть задания, то сейчас нам навстречу двигаются такие же егеря, только в цветах Реола.

Поморщившись, открыл глаза и покосился влево. Там снова хрустел веткой наставник, что приглядывает за нами. Он это специально? Чтобы дать противникам отыскать меня? Не очень справедливо выходит, но с этим я ничего поделать не могу.

Едва я сделал первый шаг, как услышал голоса. Едва-едва, но всё же.

Ещё раз глянув в сторону наставника, я быстро двинулся на голос. Обычно наставники дают фору по шагам, так что нужно успеть ей воспользоваться, прежде чем он снова начнёт наступать на каждую ветку на своём пути. И как только находит их под листвой?

Прислушиваясь, замер за очередным деревом.

А эти голоса мне знакомы.

Бихо из Дома Мэре, мой знакомец с первого дня в Кузне. И сегодня, выходит, в отряде противника. Шипит всё тем же ядовитым тоном, словно потревоженная на солнце гадюка:

— Так что за сестрицу извиняться придётся тебе.

— Ты как-то не похож на Гасте. Но даже если бы он сам сейчас стоял передо мной, я бы и не подумал извиняться. Да и с чего бы мне извиняться за разорвавшуюся по вашей вине помолвку?

А отвечал ему Хасок. А вот он как раз сегодня в моём отряде.

Бихо коротко хохотнул:

— Ну а кому же, как не тебе? Как раз такие как ты, полукровки, ни на что больше не способные, и приносят извинения там, где владетель Дома не желает терять лицо. Думаешь, почему тебя папаша завёл? Наследник-то у него уже был.

Я скривился. Полукровка? Это как понимать? Он намекает на то, что мать Хасока реолка и одарила сына узором на щеке? Так на юге вообще много родов, которые поколениями роднились с реольцами. Бихо не хочет повторить такое в глаза какому-нибудь из родов Тенебро или Вистосо?

Думаю, после такого его собственный же отец запер бы на пару лет, пока он не научится держать язык за зубами.

Но вот Хасока неожиданно задело за живое. Я услышал, как он захрипел:

— Тварь, ты думаешь, в тебе нет чужой крови? А что с тобой, прихлебатель? У Бихо нет вопросов к твоим когтям?

И тут же послышались звуки ударов.

Я осторожно выглянул.

Хасок валялся на земле и Слайд, которого я до этого даже не слышал, охаживал его ногами. Рядом, но спиной ко мне стоял ещё один парень. В плаще цветов одного из Домов Реола. Бихо.

Забавно, конечно, выходит. Играющие роль реольцев высказывают тому, кто одет в одежды нашего королевства за его реольскую кровь. И спускать я им такое не намерен.

И не только потому, что Хасок сын владетеля Великого дома севера, что когда-то бы назывался Первым домом севера, если бы не мой предок. И не потому, что отец просил помочь северянам, если что. И не только потому, что Хасок мой приятель и мы держимся вместе.

Но и потому что это отличный повод всадить нож в сердце Бихо.

Просто… Просто, клянусь Хранителем севера, всё сошлось настолько удачно, что впору вечером на молитве вознести хвалу Хранителям.

Я вновь скрылся за деревом. Осторожно вытащил из ножен нож, наше единственное на сегодня оружие. «Что поделать, если егеря сегодня такие растеряхи, что мечи забыли в казарме?», как сказал наставник.

— Ты знаешь, Хасок, я очень люблю Гасте, а он любит меня. Когда я был маленьким, то он рассказывал мне на ночь истории из жизни нашего рода. Он очень много знает, мой брат Гасте. И знаешь, что? — вновь послышался глухой звук удара. — Не хочешь разговаривать? Ну и ладно. Меня так распирает, что я всё равно скажу. Гасте как-то рассказывал мне, что наши предки, не те, что дали нам ихор, а те, что лежат в усыпальницах рода, часто отправляли детей в Кузню. И пару поколений назад занесли в семейные хроники любопытную запись. Не знаю даже, кто рискнул преступить клятву ради рода. А Гасте пересказал мне эту историю. Тело очень плохо относится к тому, что в него втыкают зачарованную сталь с порошком из слёз Амании. И если всадить в сердце нож дважды, а то и трижды, то сердце останавливается. Давай проверим?

Хасок зарычал, вновь послышались звуки ударов.

А мне оставалось лишь пучить глаза в сторону невидимого наставника. Не сомневаюсь, что он слышал это. Как не сомневаюсь, что где-то здесь должен быть ещё и наставник, что приглядывал не за мной, а за этими троими. На что рассчитывает Бихо?

Мгновение я глядел на светящуюся пыль из толчёных слёз Амании на рукояти ножа, а затем стиснул его и вновь выглянул из-за дерева. На этот раз бил Хасока Бихо.

Отлично.

Всего одно мгновение мне понадобилось, чтобы добраться до стоящего ко мне спиной Слайда. И всадить ему нож в почку. Он заорал, рванул в сторону, заплетаясь в слабеющих ногах, но я уже ухватил с его пояса нож. И оказался лицом к лицу с Бихо.

Мы замерли. Оба в одинаковой позе, которую последнюю неделю вбивали в нас наставники: ноги полусогнуты и готовы шагнуть в любую сторону, рука с ножом впереди. Самые простые вещи из пути меча, которые только и возможны с таким коротким клинком. То, чему и учат егерей из простолюдинов, предки которых не сумели удержать в крови ихор дара.

Кровь в жилах кипела, и я не сумел удержать язык за зубами:

— Реольские твари на наших землях. Сегодня я швырну ваши головы на алтарь Хранителей.

Бихо оскалился и сделал первый выпад.

Я тут же подставил левую руку и шагнул назад. Лезвие ножа бессильно скользнуло по кольчужной вставке егерской куртки. Бихо зарычал и шагнул следом, полосуя воздух перед собой. Два удара сердца и мы разменялись ударами. Он всадил нож мне в плечо, а вот я ему в шею. Не сердце, но тоже неплохо. Когда Бихо свалился мне под ноги, едва удержался от того, чтобы пнуть его.

Вырвал нож из плеча, несколько ударов сердца глядел на рукоять, лишившуюся клинка, а затем уронил его под ноги и шагнул к стонущему на земле Хасоку.

Помог ему стереть кровь с лица, а затем и подняться.

Из-за деревьев шагнул наставник. Я, наконец, хотя бы увидел кто это. Визир. Неприятный тип. Я считал так и раньше, а теперь, после веток под его ногами, в этом окончательно уверился. Визир коротко кивнул:

— Засчитано. Тащите этих двоих в лагерь.

И вновь я не успел сдержать язык:

— Отказываюсь.

Визир ожёг меня взглядом:

— Я ослышался, наверное?

Я сжал губы, несколько ударов сердца думал, заставил себя молчать, а затем ухмыльнулся:

— Нет, наставник, вы все верно услышали. Я отказываюсь тащить этих двоих. И вы должны понимать, что послужило тому причиной. Верно? Или вы думаете, я буду молчать в лагере, что эти двое пытались на самом деле убить товарища по обучению?

Теперь молчал наставник, наконец глухо произнёс:

— Это вы будете обсуждать со старшим наставником Глеболом. Сейчас же я отдал приказ, и вы должны его выполнить.

Я хмыкнул:

— Или получить наказание. А я что-то давно его не получал, пора бы, — повернувшись, я спросил: — Хасок, ты как? Потащишь их?

Он, растрепанный, с торчащими во все стороны волосами, какой-то весь растерянный, непонимающе уставился на меня.