Страница 4 из 19
Походка особенная, игривая, амплитудная. Острые плечики грациозно плавали в такт шагам, Эльза будто танцевала между столиками, завораживая особенной магией.
Виктор голову потерял, забыл, как жить, как дышать. Для чего пришёл? Как жил все эти годы до этого момента?
И всё так непринуждённо, на улыбке и задоре… пока не уловила на себе взгляд. Буквально секунды ей хватило для налаживания фокуса дара и здесь её подносы угрожающе качнулись, а на их вершине башня из грязных чашек.
Тефлисс подскочил с места и двинулся на помощь, перехватывая башню чашек.
– Я с позволения помогу. Непросто одной вот так разрываться.
Светлые зелёные глаза взирали на Виктора в состоянии шока, хлопали ресницами.
– Я… подойду. – тихо заверила она.
– Разумеется. – кивнул Тефлисс, – Я бы не отказался от кофе.
– Что-то ещё? – слетело с её губ.
– На ваш выбор. – улыбнулся он, – Лишь бы не яд.
Эльза ошарашенно кивнула и удалилась в служебное помещение.
Тефлисс ждал около часа, с уверенностью, что Эльза не сбежит. Он следил, как она маневрирует между гостями, как справляется с непростой работой. В то же время она то и дело поглядывала на столик Виктора, ловя его пристальный взгляд. Это были странные моменты ожидания, будто сон, каких за шесть лет было немало: Виктор раз за разом собирал по крупицам фантомы-следы Эльзы по всей империи, соединял и в тишине прокручивал отрывки, будто оживший сюжет о ней.
И только когда гости разбрелись по своим делам, расплатившись по счетам, она вытерла руки о полотенце и приблизилась к Виктору с кофейной чашкой и медовым тортом.
– Аллергия на мёд?
– Нет.
– Ах, а я так надеялась. – язвительно прошипела она.
– Враньё. Нет у меня аллергии на мёд, и ты это знала. Или забыла? Имя моё помнишь?
– Рада бы забыть.
Он дождался, когда она присядет и отпил кофе. Торт и вовсе был выше всяких похвал, но он не удосужился об этом сказать, лишь маслено улыбался.
– Какой же из тебя представитель палаты Зорких, если у тебя всё на лице написано?
Он медлил:
– Как недальновидно игнорировать общедоступные документы. – заметил он, – Любой справочник тебе скажет, что я не занимаю эту должность.
– Да ну? – с напускным безразличием и высокомерием огрызнулась Эльза, – А какую занимаешь?
– Тайная канцелярия.
– Жандарм Дарм? Тем хуже. Видимо, за особо важными государственными преступниками следишь во все свои глаза. Жаль тебе для этого врожденной Зоркости не хватает… – уколола она.
А он это спокойно пропустил, лишь коротко улыбнувшись. Тонкая серебряная ложечка аккуратно опустилась на блюдце рядом с тортом, вымеряя каждую секунду ожиданием и напряжением Эльзы. Мужчина буквально слышал, как девушка борется с эмоциями и нервно сопит – возмутительно мило.
– И ты, конечно же, здесь совершенно случайно.
– Не ожидала меня?
– Нет. Ожидала встречу с неопасным жандармом, была занята и потому не рассмотрела. Но лишь потому что заведомо изучила все списки министров и вельмож города, никаких Дармов и в помине не было. Твоя семья числится по прежнему адресу.
– Ну что ж. Врождённая Зоркость – это не всё, что нужно для высокого результата, да, дорогая Луиза? – он поднял на неё карие глаза и мягко улыбнулся. И Эльза взгляда не выдержала.
– Как ты меня нашёл?
– Я не терял. – признался он едва слышно, – Не подходил близко, пока ты не перешла черту. – говорить это было тяжело, тема обещала быть горячей и неприятной, – Хорошо, лукавлю: я не знал, где ты конкретно и куда подашься. Со стопроцентной уверенностью это предсказать непросто, надо отдать должное. – он снова одарил её взглядом, – А вот след твой чёткий, Эльза. Недооцениваешь ты путь прошлого. Любой дилетант может свести концы с концами.
– Вот как? И почему этого так никто и не сделал? – её прямые бровки взметнулись ко лбу, а губы кукольно надулись.
– Потому что есть один идиот, который заметает за тобой следы. – не стал лукавить Виктор и нервно потеребил скатерть. Поднять взгляд он больше не решался, а вот напасть на ни в чём не повинный торт – очень даже запросто. Благо, угощение оказалось невероятно вкусным, – Я пришёл предупредить, что впредь это сделать будет невозможно. И что бы ты не искала в этом городе, тебе лучше изменить планы. Император запустил в дело вторую канцелярию и масштабную операцию, цель которой один очень немногочисленный и давно притесняемый народ. Рубка будет максимально масштабная. – он говорил быстро и тихо, – Шнырять будут везде.
– Это ли не связано с…
– …С годовщиной подавления восстания, разумеется. Это лето будет точкой в вопросе противостояния империи и цыган. Это не шутки. – и вот он снова поднял глаза, – Если тебя так привораживается выставленная ко всеобщему просмотру императорская коллекция сокровищ, моя бесценная Луиза, то закатай губу. Это всё приманка, тебе это известно. – и добавил погодя, – Пока что некая особа, чертовски схожая с тобой, числится десятком личностей по моему ведомству, среди прочих авантюристов и нежелательных лиц империи. Как только её тень промелькнёт во втором отделении, многие незакрытые дела обретут общие черты и сошьются в одну персону, засветившуюся в своё время по серьёзным обвинениям. Император не забывает тех, кому смотрел в глаза. – прибавил он тихо, – Мне больших усилий стоило замазать связки, не смой в канализацию эти усилия.
Она лишь напряжённо выдохнула и обвела своё кафе внимательным взглядом:
– Вы, верно, меня с кем-то путаете, мастер Дарм. Я простая подданная империи, всё, что меня интересует – это моё милое кафе, качество продуктов и впечатление моих посетителей.
– Да-да, и совершенно типичный спонсор всего этого – Фредо Гарсив. Один из семнадцати почти типичных для тебя брошенных любовников.
От простых, но ужасающих цифр внутри пробиралась ярость, но Виктор её задвинул на место усилием воли, повторяя в мыслях: семнадцать мужчин за шесть лет!
– Ты считал? – ухмыльнулась она, – Надо же.
– Работа такая.
– Нравится?
– Не жалуюсь. – он собрал ложечкой остатки крема с блюдца и не вполне аристократично облизал, – Великолепный торт. Настолько, что даже верится в легенду про кафе-мечту.
– Это не легенда. – серьёзно парировала Эльза, – Если б ты меня знал, то знал и то, что…
– Что у тебя когда-то будет тихое кафе под магнолией в каком-то тихом местечке. Помню. Вот только место нетихое. И много несоответствий.
– Какой сложный мыслительный процесс, Виктор Дарм. Настолько сложный, что не хватило ресурса отличить топпинг от слабительного.
Глаза мужчины расширились, а ложечка была филигранно положена на тарелку без единого звука.
– Ты вроде без яда обещала?
– Всё верно. А про слабительное речи не было. Не затягивай со встречей, у тебя сегодня непростой вечер в санузле. – ухмыльнулась она, прижала к груди поднос и поспешила развернуться, но Виктор остановил:
– Эль. – прошептал он серьёзно, – По-хорошему прошу: беги. Ты мастер пряток и есть шанс затеряться.
И больше ни слова.
Виктор поторопился уйти, но замер на выходе из калитки. Вдруг почудились странности, будто рядом происходило что-то из ряда вон непривычное. Мужчина утёр выступающий на лбу пот и медленно перевёл взгляд на припылённый бордюр, где сидел суховатый старичок-бродяга. Обветренная кожа изрядно морщинилась, руки словно корни деревьев. И этими руками бродяга гладил воздух, будто пса, да приговаривал:
– Прежде чем дорогу переходить, смотри по сторонам. – объяснял старик несуществующему собеседнику, – Носятся люди, торопятся, как на пожар. Пожар – дело такое… фффух! И гори оно синем пламенем… – и он весело засмеялся. А потом погладил воздух, потрепал. Виктор догадался, что тот воображает перед собой собаку.
– Умный у тебя пёс. – Виктор протянул монету, – Прикупи ему костей, нечего голодать, ночи холодные.
– Холодные, верно! – старик с благодарностью взял монету и попробовал на зуб, – Что, шляпу приглядел мою?