Страница 12 из 19
– Нет там слабительного. – махнула она, – И даже снотворного. Специи только.
– Булочки вкусные… – как-то по-детски и несколько ранимо произнёс он, – Я же привыкну… а ты снова сбежишь, и я снова буду есть, что готовлю.
– Ты готов есть всё, что я тебе даю? Даже с отравой?
– Поверь, то, как готовлю я… мой желудок переваривает арматуру, привыкший.
– Какой же ты непутёвый. – она забрала тарелку и удалилась на кухню. Вернулась с угощениями, поставила перед старым знакомым и вытащила из его рук надкушенную булку, – Вот это ешь. Так и быть, можешь каждое утро рассчитывать на завтрак за счёт заведения. – она примирительно улыбнулась, – Так что у тебя сегодня за вид?
– Какой вид? – он растерянно потёр на редкость ухоженную бороду.
– Вот, кстати, это тоже необычно видеть. Стрижка, борода…
– Сбрить?
Она фыркнула:
– Кажется, кто-то попал в женские руки. Ты поэтому такой… потерянный. Вымотанный? У тебя проблемы?
– Тебе есть дело?
– Не особо… – попыталась слукавить она, – И всё же? У тебя проблемы.
– Есть огромная вероятность, Эль, – прошептал он, – Что тебя ищет семья.
Эльза едва удержала себя в руках, невольно оглядываясь и выдавая неровное дыхание:
– С чего ты взял?
– Вообще-то, я виделся с ними за день до твоего приезда в город. Они пересекли соседнюю арию, остановились совсем ненадолго. Вряд ли случайность. Расскажи мне про них. – он откусил тост с невероятно вкусным джемом и закатил глаза от восторга, – Это великолепно. Ты чудо-ресторатор! Боже, это теперь мой фаворит…
– Вик, ты тему не переводи.
– И в мыслях не было. Давай: я тебе сказал часть информации, ты мне отвечаешь, потом снова я и снова ты – детская игра, лёгкая, ты справишься. Иначе же из тебя ничего не вытянешь.
– Что тебе о них сказать?
– Найла: дальность её взора и направление.
– Прошлое: слабый потенциал, очень абстрактно видит, дальность нестабильна. Даётся болезненно, примерно как тебе будущее когда-то – жуткий дискомфорт. Настоящее ровно наоборот: близко, но чётко. Она как всевидящее око табора. Гибкости нет вообще, вариативности тоже. Но… – она качнула головой, – Она может сидеть в шатре и видеть весь табор одновременно. Кто куда двигается, о чём шепчется… она гениальна в этом. – Эльза качнула головой, глядя в идеально ровную поверхность столешницы, где отчаянно искала изъяны, – Табор за годы жизни Найлы не расширялся за пределы её зоркости, его границы – границы её ви́дения настоящего. Лучшая система наблюдения с широким фокусом.
– Интересно. – задумался мужчина, – Не сбежать, значит.
– Нет.
– И как тебе удалось?
– Я говорила, как это было: дистанционный контролируемый коридор.
– Серьёзно!
– Серьёзно! – она искренне возмутилась и скрестила на груди руки, – Это мой Хранитель!
– Он появлялся после «выпускного»?
– Нет. – грустно выдохнула Эль, – Последний раз тогда… – она закусила губу, – Когда ты нашёл записку.
Виктор невольно отвернулся, чтобы не выдать изменения на лице. Не мог сдержать воспоминания о том вечере: драка с однокурсниками, раскрытие тайны происхождения Эль, первый поцелуй – самый лучший, самый желанный и отрывающий от земли за всю его жизнь. Такой, что спустя шесть лет обожгло губы.
– Сильные стороны Баншера? – удалось дать голосу силу и безразличие.
– Откуда ты знаешь…? Имена.
– Я виделся с ними, говорю же. – отмахнулся он, – И он с твоей матерью преисполнен намерением найти тебя во что бы то ни стало. Ты никогда не говорила, что ты непросто цыганка, а цыганская баронесса. – усмехнулся он.
– Я не баронесса. – она закатила глаза, – У нас всё иначе устроено: институт брака совсем не для статуса. У цыган всё для воспроизводства самих себя и удержания традиций. Жена бесправное развлечение, но она обязана, конечно же, рожать и не бросать то, для чего её в таборе готовили. Исключение – смерть и травмы несовместимые с задачей. А вот мужчины неплохо устроились. – Эль надула губы и зло прищурилась, – Баншер барон. Но я не баронесса.
– Только вот почему он за столько лет не нашёл другую жену?
– Ох, это забавная история, – криво усмехнулась Эль, – Он странно предан моей матери.
– Ты имеешь в виду… он в неё влюблён?
– Думаю да, если с моего побега ничего не изменилось. У них разница-то невелика: она его лет на шесть старше. Ох, Вик, табор – это замкнутое пространство с не вполне здоровыми людьми, которые не раз помешались кровью. Карнавал и вовсе ку-ку, – она снова закатила глаза, – Они не обновляют кровь. Никак. Никого к себе не впускают и не отпускают. Там все шизики и садисты, поверь. Нормальным там не выжить.
Виктор задумчиво потирал бороду и хмурился всё сильнее. Пальцы беззвучно постукивали по столу, сдерживая фантомы. Именно дар прошлого помогал ему сложить цепь фактов воедино и проследить смысл, не увязнуть во второстепенных событиях.
Он чувствовал, что главное ускользает под напором эмоций. Про Карнавал хотелось знать всё до мельчайшей детали, но…
Виктор закрыл глаза и мотнул головой, прогоняя морок:
– Если этот табор так намешался, то и ты им не чужая, а значит, Зоркость не только у тебя и Найлы. И значит, пропадает смысл продолжения рода именно с тобой. – прошептал он, не открывая глаз, – Дар не цель Баншера. Цель именно ты.
Эльза пристально наблюдала за мыслительным процессом Виктора, позволяя себе его рассматривать. Он приоткрыл глаза и встретился с ней взглядом, готовый поспорить, что лишь в эти мгновения в радиусе нескольких километров нет никакой Луизы ди Плюси, есть лишь Эльза без масок и чужих ролей.
– Я. – нехотя подтвердила она, – Видишь ли, именно союз со мной даёт Баншеру шанс стать кем-то большим, чем просто бароном: баронов два десятка по империи, что не соответствует его амбициям. Он хочет быть королём всех цыган – это навязчивая идея.
– И брак именно с тобой даёт этот шанс? – нахмурился он, захлопывая ловушку недостающих деталей, которые с ужасом ворвались в его сознание. Сработал прирождённый жандарм и отсёк дальнейшие вопросы на эту тему.
– Вик, я не цыганская королева, – хмыкнула она и от неловкости насупила нос, – Не надумывай. Я по нашим меркам существо бесправное. У Найлы и того больше прав, чем у меня. Женщины вообще эти права начинают получать только после рождения детей. – она померкла в ужасе и поправила волосы.
– А есть способ ваш брак расторгнуть?
– Нет.– она мотнула головой, – Таких прецедентов никогда не было, нет и процедуры расторжения.
– Не верю. Наверняка лазейки есть.
– Зануда. – фыркнула она раздражённо, – Смерть тождественна расторжению.
– Ещё?
– Ещё супруги могут договориться ходить налево, но только после рождения детей. Хотя бы одного. – Виктор помрачнел, – Если родить не могут, то уже другое дело: собирают совет цыганских баронов и старейшин, подтверждают бесплодие и это очень уж муторно. Это своего рода позор, а потому просто так такой ярлык не повешают. И уж участь бесплодного совсем несладкая. – она отвернулась, – Ещё брак расторгается, если не консумирован, но это не мой вариант. – она с горечью поджала губы и затихла в напряжённой позе, – В любом случае, Карнавал, – она подчёркивала каждое слово, – Никого и никогда не отпускает, долгов не забывает и обид не прощает.
– Баншер псионик. – он это знал наверняка, потому не спрашивал. Лишь искал подтверждение догадке, что Эльза не раз попадала под псионическое воздействие.
– Да… у нас их издревле называют пастухами.
– Уместное название…
– Он крепкий носитель, его отец был великим цыганским бароном, который королём так и не стал в череде неудач. Потенциал Баншера ограничен эмоциями, от которых он слишком сильно зависит. И это страшно. – она непроизвольно махнула головой, проваливаясь в страшные воспоминания. Локоны посыпались с плеч и запружинили, – Его отец просто подавлял и подчинял. Пас, как и положено Пастуху. Баншер же в быту не может пользоваться даром, а вот в припадках… это кошмар… – бледные щёки и потухшие глаза Эль обрисовывали мрачную картину.