Страница 82 из 88
Отойдя совсем недалеко от места охоты, Нихэй столкнулся с двумя путниками, похожими на купцов, которые спускались к нему навстречу со связкой из трех мушкетов. Этих людей ему здесь раньше видеть не доводилось.
Путниками этими были Хаято Хотта и Кинсукэ Лупоглаз. Приметив у них мушкеты, Нихэй решил завязать разговор:
— Далеко ли путь держите?
— Да вот, в Ако направляемся, — неохотно буркнул Хаято, — а ты сам-то куда?
— Я-то вон, за гору, в Мимасаку иду… Тут вот что, хочу вам кой-чего сказать… Хоть, может, и странно покажется… Если вы дальше с этими мушкетами пойдете, больше вам их не видать — отберут. У меня, вишь, только что у самого отобрали…
Глаза у Хаято вспыхнули, и, пока он выспрашивал у Нихэя подробности, лицо его принимало все более заинтересованное выражение.
— Ну да, в Ако ведь, похоже, с часу на час заваруха начнется. По правде сказать, мы туда и направляемся, чтобы мушкеты продать. Беспокоиться тебе особо не о чем — иди себе потихоньку, да и развлекайся заодно. Видать, денег тебе немало отвалили. Повезло тебе. В таких краях, если что и даром возьмут, все равно жаловаться некому.
Распростившись с Нихэем, которому хотелось еще поболтать, Хаято и Кинсукэ двинулись дальше.
— Похоже, кто-то здесь бродит… Хорошо, что нам здесь этот охотник повстречался, пока мы еще гору не перешли, — заметил Хаято.
— Точно! Дальше все равно днем идти будет нельзя — больно жарко тут, жарче, чем в Эдо, да? ответил Кинсукэ, вытирая пот с головы и шеи.
— И мушкеты эти тяжеленные! — добавил Хаято.
— Вот теперь и ломай голову, как их доставить в город. Не хватало только, чтобы у нас их отобрали после того, как мы их сюда еле дотащили… Намаялись…
— Вот-вот! Интересно, как там эти двое со своим мушкетом — прошли или нет? — Оба примолкли, погрузившись в раздумья, и так незаметно перевалили через отрог горы. Остановившись на обочине дороги, они посмотрели вниз, туда, куда несла свои воды речка Тигуса, и у самой реки, на камнях в пересохшем русле, заметили людей, ожесточенно рубившихся мечами.
— Ого! — промолвил Хаято.
— Кажется, попались они. Плохо дело!
Дрались двое против семерых, которые окружили их плотным кольцом. Те двое, которых Хаято считал своими союзниками, должно быть, и были загадочными покупателями мушкета, о которых рассказывал охотник. На обратном пути их обнаружили и окружили. Теперь, как рассудил Хаято, взглянув на эту картину, бежать им было некуда, спасения ниоткуда ждать не приходилось.
— Вот что, Кинсукэ, придется нам от наших мушкетов избавляться. По-другому не получится, сказал Хаято.
— Что-о?
— Ничего, спрячем где-нибудь поглубже в зарослях, а потом к ночи за ними вернемся. На дереве сделаем зарубку, чтоб не ошибиться.
Они немедленно нырнули в гущу низкорослых ветвистых сосен близ дороги. Под ногами шуршала спутанная сухая трава, оставшаяся в роще еще с прошлого года. Хаято уходил все дальше в лес, пока наконец не выбрал глухое местечко, куда не проникал солнечный свет. Там он попросту свалил наземь все три мушкета и прикрыл сверху травой, чтобы не было видно.
Невезучими покупателями мушкета, которых
солдаты-асигару окружили на пересохшем русле Тигусы, были уже известные читателю ронины-заговорщики Дзюдзиро Хараки и Иппэй Касивабара. Завидев солдат, Касивабара выхватил меч в надежде отпугнуть нападавших. Однако асигару, вооруженные палками, отступать не собирались, пытаясь дотянуться до ронинов, чтобы отдубасить их и задержать. Касивабара отбивался мечом, а Хараки отмахивался тяжелым мушкетом. При этом они высматривали дорогу для отступления, но позиция была проигрышная, и солдаты уже оттеснили их к самой воде.
— Ну, все, делать нечего — буду рубить! — крикнул Касивабара.
Однако в этот момент к солдатам подоспела подмога: со стороны города, спускаясь с крутого берега к реке, бежали двое — внушительного вида самурай и нищий с бамбуковым посохом в руках. Хараки и Касивабара сразу же признали незнакомца, с которым им пришлось столкнуться прошлой ночью, и пали духом. Они отлично понимали, что с Нищим шутки плохи.
— Ага! Те самые! — Нищий, как видно, тоже узнал ронинов. Ухмыляясь, он направился прямо к старым знакомым.
— Ясубэй! Тебе нельзя рисковать — ранят еще. Будь за хозяина! — тихо сказал он спутнику.
Однако Ясубэй Хорибэ, делая вид, что ничего не слышит, упорно шел и шел к месту схватки.
— Погоди, я сам! А вы пока посмотрите, как там
вокруг в горах!
Нищий передал Ясубэю свой посох, и тот, грозно замахнувшись, ринулся вперед.
— Стойте! — закричал Касивабара. — Мы же не щадя живота за честь покойного князя, за Ако радеем! Нашей корысти тут ни на волос нет! Вы нас не за тех принимаете!
— А кто вас просил? Все, что касается Ако, мы уж как-нибудь сами утрясем, своей дружиной, без вашей помощи. Нечего лезть не в свое дело! Отдавайте подобру-поздорову мушкет и проваливайте, чтоб вас по эту сторону границы больше не видели!
— Но вы же не понимаете, какие у нас благородные намерения!
Крякнув, Ясубэй молниеносным движением встретил меч Касивабары, и выбитый из рук клинок со звоном шлепнулся на гальку. Касивабара схватился за рукоять малого меча, но рука так онемела от удара, что быстро вытащить меч из ножен ему не удалось. Тут его прикрыл Хараки, яростно размахивая мушкетом, как дубиной. Нищий с неизменной ухмылкой наблюдал со стороны, как противники обмениваются ударами. Впрочем, очень скоро Ясубэю удалось выбить у Хараки из рук мушкет.
— Ну что? Здорово работает, а? — заметил Нищий, имея в виду, очевидно, одолженный приятелю посох. Хараки и Касивабара, как видно, смекнув, что такие противники им не по зубам, стояли в полной растерянности, положив руки на рукоятки клинков.
— Вы слышали, что я сказал? Все, что потребуется для Ако, предоставьте делать нам самим! Ясно?
— Да разве эти двое не подосланные?
— Шпионы Уэсуги? Нет, их просто ловко одурачили, а так они вообще-то честные ребята.
— Ну ладно, отпустим…
— Вот бедолаги! Чем здесь попусту ошиваться, лучше бы вам воротиться восвояси, — сказал Нищий, принимая от Ясубэя свой посох.
Хараки и Касивабара, взобравшись на берег, не оглядываясь пошли прочь. Победители задумчиво смотрели им вслед, как вдруг Хараки крикнул:
— Эй, вы! Вот вы тут сказали про шпионов Уэсуги…
— Ну, да! — со смехом ответил Нищий. — Теперь хоть, надеюсь, вы поняли, что к чему. Подите-ка, умойтесь в речке, сядьте на камень и подумайте обо всем хорошенько!
— Так что бросьте это дело! Ясно? — повторил Ясубэй.
— Н-да, соображают туго, а так они, может, и ничего…
Незадачливые заговорщики брели через лес к дороге, что вела через перевал Ката. Незадолго до них тем же путем проследовали солдаты-
асигару.
— Возможно, шпионы, которых заслали к нам Уэсуги, уже смылись. Вполне можно ожидать, что они там теперь, когда узнали, что имеют дело с нами, поняли, что не на тех напали, — сказал Нищий с веселой улыбкой.
— Может и так, но лишние меры предосторожности никогда не помешают, — возразил Ясубэй, взваливая на плечо мушкет.
В это время на дороге показался путник, который проворно спускался с горы. Кинсукэ Лупоглаз, оставив Хаято подвязывать сандалии, первым подошел к самураям.
— Этого я уже где-то видел, — пробормотал под нос Нищий.
Кинсукэ казалось довольно странным, что столь грозный с виду самурай водит компанию с каким-то нищим. Его одолевали дурные предчувствия, отчего большие глаза навыкате все время тревожно бегали по сторонам. Расстояние между путниками сокращалось. Ясубэй и Нищий шли навстречу, не сводя глаз с Кинсукэ.
— Плохо дело!
У Кинсукэ было такое чувство, будто он шагает по тонкому льду.
Когда путники поравнялись, Нищий приостановил ся и окликнул Кинсукэ:
— Эй! — Издав в ответ невнятный вопль, тот бросился бежать. Ясубэй пустился было за ним, но беглец улепетывал с невероятной скоростью. Пробежав два-три тё, Ясубэй понял, что все равно отстает, и остановился. Нищий, поигрывая посохом, с улыбкой наблюдал с горы за погоней. Тем временем Кинсукэ, промчавшись вниз под откос, пулей вылетел на дорогу меж криптомерий и устремился дальше под гору.