Завоевание (Покорение)

Она шла вдоль речушки, ступая по папортнику, пробираясь меж деревьев. Уже совсем стемнело, но луна светила ярко. Впереди она услышала плеск и шагнула за деревья, надеясь увидеть оленя. То, что девушка увидела, заставило ее задохнуться и замереть на месте.

Спиной к ней, по колено в воде, стоял обнаженный Кольбран. Теплая волна захлестнула тело Зарид, когда она его увидела. Белая кожа в лунном свете отливала серебром. У Зарид пересохло во рту и подкашивались ноги.

Он обернулся, глядя на нее через плечо, и улыбнулся.

— А-а, южный Перегрин. Иди, потри мне спину.

Зарид старалась справиться с комком в горле. Она не разуваясь, ступила в ледяную воду, даже забыв, что обута. Ее глаза были прикованы к обнаженному телу Кольбрана.

Взяв протянутое им мыло, Зарид намылила его спину. Ее руки двигались по его спине, по рукам, ниже…

Кольбран рассмеялся.

— Кажется, ты все умеешь делать лучше моего оруженосца. А почему ты не разгуливаешь с девчонками, как Джейми?

— Я… — Она потеряла дар речи, дотрагиваясь до него. Из мыслящего человека Зарид превратилась в ничто, способное лишь чувствовать.

Он повернулся к ней, и Зарид замерла. Догадался ли он, что она — женщина? Поцелует ли ее?

— Набери в таз воды и ополосни меня, — приказал Кольбран и Зарид повиновалась.

Ему пришлось встать на колени, чтобы она могла окатить его сверху водой, и, пока Зарид выполняла это, ее сердце билось так сильно, что грохот отдавался в ушах. Он был так близко.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Кольбран, вставая и выходя на берег. Он начал вытираться.

Зарид, стоя в воде, зачарованно глядела на него. Есть ли на земле мужчины, способные равняться с ним красотой? На его мускулистых руках поблескивали золотистые волоски.

— Ты собираешься провести в воде всю ночь? — засмеялся Кольбран.

— О нет. — Девушка вышла на берег, не замечая, что ее ноги замерзли. Она стояла и смотрела, как одевается Кольбран.

— У вас… у вас назначена встреча? — осмелилась спросить Зарид. «Я выцарапаю ей глаза», — подумала она.

— С леди Энн, — ответил Кольбран. — Ее отец пригласил меня поговорить об утренних состязаниях, и я надеюсь, что увижу леди Энн.

— Она прелестна, — покорно подтвердила Зарид.

— И богата, — рассмеялся Кольбран. — Ну, я должен идти. Если увидишь моего оруженосца, скажи ему, чтобы выспался как следует. Утром он понадобится мне бодрым. — Помахав Зарид рукой, Кольбран ушел.

Секунду она стояла, глядя ему вслед, затем села на холодный песок и стала смотреть на воду. Ей не удастся привлечь Кольбрана, ведь ее соперница — леди Энн. Она не могла превзойти леди, Энн ни красотой, ни богатством — ничем.

— За исключением более приятного нрава, — заметила Зарид вслух, вспомнив встречу Сиверна с этой женщиной в лесу.

Она сидела так долго, задумавшись, что не услышала шагов за спиной.

— Я искал тебя, — заявил Тирль.

Зарид было так грустно, что она даже не выругалась, а продолжала смотреть на воду.

Тирль старался развлечься турниром, но, в отличие от Зарид, он множество раз бывал на турнирах во Франции, и здесь ничто не могло привлечь его внимание надолго. Несколько женщин остановили на нем свой взгляд, но он отворачивался. Казалось, только рыжие волосы могут привлечь его внимание. Нет сомнений, они ассоциировались у него с Зарид. Через час, проведенный в одиночестве, Тирль принялся искать ее и понял, что вряд ли ему это удастся.

Наконец, подавив гордость, он разыскал Кольбрана и спросил, не видел ли тот младшего Перегрина — оруженосца. Кольбран сообщил, что Зарид помогал ему мыться. Эта новость привела Тирля в бешенство, но теперь ему не составило труда найти девушку.

Он хотел прочесть ей целую лекцию, напомнить, что она ведет себя глупо, но в ее лице было нечто, что помешало ему. Тирль присел рядом.

— Время ложиться спать, — сказал он. — Завтра рано утром твой брат будет сражаться.

Зарид продолжала смотреть на воду.

— Я приду.

— Что тебя терзает? — мягко спросил он. Девушка повернулась к нему, и ее глаза сверкнули.

— Ты, — огрызнулась она. — Как ты понял, что я — женщина, если никто больше этого не понимает?

— Не знаю. Если ты имеешь в виду Кольбрана, то он не понял потому, что глуп. Он как животное, достаточно сообразителен, чтобы сражаться, но недостаточно умен, чтобы подумать хоть немного.

— Почему ты так ненавидишь его? Только потому, что он способен делать то, чего не можешь ты? Ты так ревнив по отношению ко всем настоящим мужчинам?

Она попыталась встать, но, схватив Зарид за руку, Тирль вынудил ее сесть обратно.

— Что служит для тебя доказательством мужественности? Умение сражаться? Ты упала в обморок перед Кольбраном, не зная, как он сражается. Откуда ты знаешь, что он — мужчина? Ты стояла с ним в воде, твои руки блуждали по его нагому телу, — а он не понял, что до него дотрагивается женщина, женщина, охваченная желанием. Неужели глупость для тебя является доказательством мужественности?

— Ты ревнуешь? — удивленно спросила Зарид. — Ты ревнуешь к Кольбрану. Почему? Ты завидуешь, что он может иметь любую женщину, какую захочет, а с тобой не пойдет ни одна?

— Ни одна? — Тирль долго глядел на нее, затем встал, возвышаясь над ней. — Разве ты не видишь меня? Разве ты не в состоянии забыть, что я Говард, и посмотреть на меня?

Зарид взглянула на него. Он прав. Тот факт, что он — Говард, лишил ее способности видеть все остальное.

Тирль отвернулся, сжимая руки в кулаки. Он видел, что его слова никак на нее не подействовали. «Что мне за дело до этого?» — спрашивал себя Тирль в сотый раз. Какое значение имеют для него мысли и мнение этой юной особы? Почему он не может наслаждаться жизнью? Он мог бы смеяться и пить, на его коленях сидела бы одна симпатичная девчонка, а другая жалась бы к его плечу. Вместо этого он стоит здесь, в темноте, стараясь заставить эту твердолобую девицу понять, наконец, что он ничуть не хуже этого идиота Кольбрана. Он, Тирль, хорош собой, богат, силен, образован — а эта девчонка обращается с ним, как с сыном кузнеца. Он повернулся к ней.

— Идем, мы должны вернуться в шатер твоего брата. Он будет волноваться за тебя.

— Сиверн не будет в одиночестве коротать ночь. Он наверняка проведет ее с женщиной.

Зарид так грустно произнесла это, что Тирль улыбнулся, поняв, что она сидит здесь и жалеет сама себя, потому что Кольбран не знает, что она — женщина.

Он не мог видеть этого дольше и в то же время знал, что гордость Зарид сильнее ее жалости к себе.

— Перегрин, — сказал он притворно сурово, — даже если ты наденешь прекраснейшее платье во вселенной, Кольбран не обратит на тебя внимания. Ты не сможешь быть женщиной, что бы на тебя ни надели. Ты не в состоянии соблазнить ни одного мужчину.

Ее реакция была точно такой, как он ожидал. Вскочив, Зарид встала прямо перед ним.

— Я могу соблазнить любого. Лиана говорит, что я хорошенькая.

— Тебе это говорила женщина, но не мужчина, — издевательски усмехнулся он.

Зарид не поняла, что он ее дразнит. Она чувствовала, что сейчас расплачется. Тирль высказал ее мысли.

— Мужчина сказал бы мне это, если бы знал, что я — женщина. Многие сказали бы мне это, если бы…

Внезапно шутливое настроение покинуло Тирля. Она сможет соблазнить любого, кого захочет, но кого же она захочет соблазнить?

— Такого, как Кольбран? — в гневе спросил Тирль. — Он даже не заметил тебя, когда ты дотрагивалась до него. Почему ты считаешь, что он обратит на тебя внимание, если ты будешь по-другому одета?

— Я ненавижу тебя, — прошептала Зарид. — Ненавижу! — Она отвернулась, затем побежала вверх по берегу.

Тирль загородил ей путь. Он не хотел, чтобы она плакала, но ее вожделения к Кольбрану он не мог вынести.

— Поверишь ли ты, если я скажу, что ты столь же хороша собой и женственна, как любая из встреченные мной женщин? — Тирль задал вопрос тихо.

Зарид отвернулась. Она не могла позволить ему видеть ее слезы.