Страница 24 из 47
— Ага, — он широко улыбнулся, как будто это его не заботило. Он поднялся и взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими.
— Закрой глаза.
Я сделала, как он сказал, и не успела опомниться, как его губы прижались к моим, а затем он нежно прикусил зубами мою губу. Но прежде чем все накалилось, он исчез.
Я открыла глаза, и увидела, что он стоит в нескольких дюймах от меня и радостно улыбается.
— Прости, не мог устоять.
Я ухмыльнулась.
— Тебе совсем не совестно.
Он сделал паузу и притворился, что обдумывает мои слова.
— Ты права. Не совестно. А теперь снова закрой глаза.
Я выполнила его просьбу, и почувствовала, как он поднял меня на ноги.
Мы медленно прошли через бункер, и после нескольких поворотов он остановился.
— Так, не открывай глаза, пока я тебе не скажу, — проинструктировал он.
— Хорошо, — сказала я взволнованно.
— Я сейчас вернусь.
— Стой, куда ты идешь?
— Недалеко. Так что не открывай глаза.
Я кивнула, и мне потребовались все мои силы, чтобы не подглядывать. Он знал, как сильно я ненавижу сюрпризы, и, вероятно, поэтому они так сильно его забавляли. Я услышала, как его шаги удаляются, после чего открылась и закрылась какая-то дверь. Тридцать секунд спустя я услышала, как она снова открылась. Но когда он вернулся ко мне, что-то изменилось. Он был не один.
— Эби, — сказал Финн. — Открой глаза.
Первое, что я заметила, когда открыла глаза, была широкая улыбка Финна. Но посмотрев вниз, я ахнула, заметив большую собаку с шерстью золотистого цвета, чей хвост довольно быстро вилял взад-вперед. Я стояла неподвижно, разинув рот и уставившись на существо.
— Это собака, — весело сказал Финн. — Они оставили этого беднягу здесь. Он сидел в одной из клеток в задней комнате. — Он добрый. Он не укусит.
Я едва помнила настоящих животных. Большая часть моих знаний о них была почерпнута из книг. Я наклонилась и погладила пса по голове.
— На его клетке написано, что это золотистый ретривер. Ему три года. И его зовут Мидас.
Я опустилась на колени и почесала пса за ухом.
— Привет, Мидас. Меня зовут Эби.
Мидас рванулся вперед, его передние лапы опустились мне на плечи и опрокинули меня на спину. За долю секунды он облизал все мое лицо.
Я взвизгнула, а Финн схватил пса за ошейник и оттащил назад.
— Черт, извини. Я понятия не имел, что он собирается напасть на тебя.
— О, он это не со зла. Он целовал меня, — сказала я. — Не так ли, приятель?
Мидас гавкнул, и это заставило меня рассмеяться.
— Целовал?
Финн посмотрел вниз на пса, который склонил голову набок.
— Никто не целует мою девушку без моего разрешения. Даже милые, шелудивые пёсики.
Мидас рявкнул на него, как будто понял, а затем повернулся ко мне и поднял лапу.
— Я думаю, он хочет, чтобы ты пожала ему лапу.
Я пожала его лапу, и он опустил ее обратно.
— Мидас, ты такой умный.
— Он был воспитан учеными. В его интересах быть умным.
Мидас повернулся к Финну и снова залаял, а затем немного зарычал. Финн повернулся ко мне, его глаза расширились, а потом он перевел их на Мидаса.
— Прости, мальчик. Я не пытался проявить к тебе неуважение.
Он поднял руки в воздух.
— Пожать тебе лапу?
Мидас поднял лапу, и Финн пожал ее.
— Думаю, что мозг этой собаки очень схож с человеческим.
— Если ему три года, значит, он родился здесь. Интересно, где его мать?
Мидас заскулил, а затем побежал по коридору. Он остановился у двери и, развернувшись к нам, гавкнув один раз.
— Думаю, он хочет, чтобы мы последовали за ним, — сказал Финн.
— Думаю, ты прав.
Мы открыли дверь и долго шли за ним, сделав несколько поворотов, прежде чем оказались в конце коридора. Мидас остановился и встал перед дверью, выкрашенной в черный цвет.
— Ты уже был здесь? — спросила я Финна.
— Нет, я не заходил так далеко.
Финн встал передо мной и вытащил пистолет из-за пояса брюк. Он повернул ручку и толкнул дверь. Как только он это сделал, зажегся свет, и в комнату ворвался Мидас.
Переступив порог, мы оказались в своего рода саду. В комнате росла трава, цветы и несколько деревьев, но это был не совсем традиционный сад. В задней части комнаты можно было разглядеть два надгробия. Мидас подбежал к одному из них, остановился и заскулил. Затем он упал на живот, положил голову между лапами и уставился на надгробие.
Финн толкнул меня локтем.
— Что думаешь?
Я пожала плечами. Единственный способ узнать это — проверить. Я подошла к Мидасу, села рядом с ним и потрепала его голову. На надгробии было написано:
ПОКОЙСЯ С МИРОМ, НАША ДОРОГАЯ АФИНА.
БОГИНЯ И МУДРАЯ СОБАКА.
МАТЬ МИДАСА.
— Финн, это его мать.
Я медленно погладила Мидаса по спине.
— Мне очень жаль, мальчик. Ты, должно быть, ужасно по ней скучаешь.
Он гавкнул один раз, и я была уверена, что это он так отвечал мне.
— А это ребенок. Натаниэль Брук, — Финн сделал паузу, а затем прочел:
«Я совсем недолго держал твою крошечную ручку в своей, я так и не смог сказать тебе «Привет», и только Бог ведает почему. Спи сладко, наше дорогое дитя. Пока мы не встретимся снова».
— Похоже, он был мертворожденным, — выдохнула я, мое сердце заболело. — Представляешь?
— Мне неприятно это говорить, но, наверное, это к лучшему. Посмотри, что пришлось бы вынести этому ребенку. Скорее всего, он не пережил бы эвакуацию из этого места.
— О, Финн.
Меня охватила глубокая печаль. Я не могла себе представить, каково это — чувствовать, как внутри тебя растет жизнь, но так и не взглянуть своему ребенку в глаза.
Финн наклонился и обнял меня, притянув ближе. Он качал меня взад и вперед, пока я не нарушила тишину.
— Как ты думаешь, наступит ли когда-нибудь день, когда дети снова будут жить в безопасности?
— Наступит, — тихо ответил он. — Именно поэтому мы отправились на эти поиски. Чтобы найти место, где мы сможем поселиться, где наши дети смогут играть и расти под этим огромным небом.
Я села на пятки и вытерла слезы, мое сердце было готово разорваться.
— Ты хочешь детей?
— Не сейчас, но, в конце концов, да. Я бы хотел, чтобы несколько маленьких Армстронгов бегали вокруг.
— Но что, если сыворотка — инъекции, которые они мне делали…что, если я не смогу иметь детей?
Его руки крепко обхватили моё лицо, заставив меня посмотреть на него; его глаза, были наполнены такой любовью и теплом.
— Я буду любить тебя, несмотря ни на что. Будут ли у нас дети, или нет, я никогда не перестану любить тебя.
— Я не знаю, что я сделала, чтобы заслужить тебя, но я каждый день благодарна тебе за то, что ты есть в моей жизни, — сказала я, уткнувшись лицом ему в грудь.
Мидас гавкнул, напомнив нам, что мы не одни.
— Эй.
Я села и почесала его за ухом.
— Ты голоден?
Он встал на лапы и заскулил.
— Этот пес понимает все, что мы говорим, — сказал Финн.
— Думаю, ты прав.
Я наклонилась и когда оказалась напротив его морды, сказала:
— Мидас, ты меня понимаешь? Гавкни один раз, если «да» и два раза, если «нет».
Он гавкнул один раз, и мы с Финном переглянулись.
— Мидас, тебе делали уколы, чтобы ты стал умнее?
Он гавкнул один раз.
— Ты знаешь, где твоя еда?
Он гавкнул один раз.
— Ты можешь нам показать?
Он еще раз гавкнул и выбежал из комнаты. Мы последовали за ним, пока он не остановился у другой двери. Финн открыл ее и обнаружил небольшую кладовку. Мидас проскользнул мимо него и через несколько секунд вышел с пакетом собачьего корма в зубах.
— Святое дерьмо, какая потрясающая собака!
— Мы должны взять его с собой, Финн. Мы не можем оставить его здесь.
— Эби, как мы можем заботиться о собаке, когда мы с трудом можем сохранить себе жизнь?
Я взглянула на Мидаса.