Страница 53 из 57
- Пока. Все. Прости.
Я трясу головой, звучит писк автоответчика, и над ухом раздается безумный вопль:
- Ты слышала тварь!
Я не тварь. Трясу и трясу головой, протестуя. Скопившиеся женские слезы, находят новую дорогу и скатываются с запрокинутого лица к вискам. Ланка толкает меня обеими руками и снова победно вопит:
- Слышала, а?
Не знаю, какая картинка сложилась в ее воспаленном мозгу, но кажется, меня назначили главным врагом ее семейного счастья с Романом Серебровым и жить мне остается минуты… Какая злая ирония судьбы. Сердце разрывается от боли в душе, но заклеенный рот не дает разрыдаться в голос и все мои всхлипы тонут в стянутых скотчем губах. Чувствую, как Дорохина елозит связанными руками, по волосам, по лбу, стараясь хоть чуточку поддержать меня. Неожиданно из прихожей раздается треск вышибаемой двери, Милана оглядывается на прихожую и вскрикивает:
- А!
Оттуда слышится голос Сергея:
- Есть кто дома?
Он вернулся! Голос перемещается ближе:
- Чи,чи.чи...Тихо... Кто вы? Что такое?
Ланка в своем фантазийном бреду делает шаг к Пригожину, взмахивая катаной:
- Рома!
Надо Серегу предупредить про катану! Изо всех сил тяну вверх голову, скосив глаза и пытаясь оценить, что происходит. Сердце бешено колотится, наполняясь надеждой на спасение - Сергей здесь, он все увидит и поймет, он нам поможет!
- Все, все, тихо...Что вы хотите? Что вы здесь делаете?
- А я, так....
- Так?
- Случайно. Ты извини меня.
- Я понял... Зачем вам вот эта штучка, а?
Извернувшись, могу видеть отступающую вдоль дивана Милану с ножом в руке и ступающего вслед за ней с протянутыми руками Сергея. Сумасшедшая кидает взгляд на оружие в руке и бессвязно оправдывается:
- Э-э-э... Это так, ерунда.
Пригожин осторожно просит:
- Можно, я заберу эту ерунду? Ну, пожалуйста, отдай мне.
С безумным смехом та отступает в угол, исчезая из поля зрения, но Сергей удерживает ее руку и вырывает нож:
- Давай! Все, тихо, все, все, все….
Та бросается в объятия мужчины и, рыдая, приникает к нему.
- Ромочка!
- Все, все, все. Успокойся, я рядом, все.
Пользуясь моментом, кручусь, словно ерш на сковородке, пытаясь высвободиться. Страх до конца, не отпускает меня, но вмиг вылезают наружу все неудобности моего положения: сразу сильно болит голова, губы, стянутые руки и ноги, жутко знобит голое тело под халатом и хочется в туалет. Краем уха слышатся рыдания за диваном и успокаивающий голос Сергея:
- Тише, успокойся, все.
Ланка буквально захлебывается:
- Ромочка, Ромочка... Родно-о-о-ой мой.
- Все, все... Тихо.
- А...Что ты делаешь?
Снова вся изворачиваюсь, стараясь разглядеть, что происходит. Оказывается, Пригожин ухватил Ланку сзади со спины, прижимая ее руки к телу, и просит дворничиху, которая тоже у нас в прихожей:
- Пожалуйста, скорую вызовете!
Милана начинает биться, пытаясь вырваться, и визжать:
- Пусти меня.
- Все, тихо я тебе говорю.
- Пусти!
Он опять кричит в коридор:
- Вызывайте, вызывайте!
- Пусти меня!
Тем временем, Светке удается частично распутать мои руки, и она помогает мне сесть. Тут же срываю с губ клейкую ленту и пытаюсь отдышаться, хватая воздух ртом. Картина с Пригожиным и Ланой так ужасна и трагична, а мой испуг от кошмарного вечера настолько осязаем и плотен, заставляя трястись крупной дрожью, что я закрываю рот ладонью, боясь именно сейчас разрыдаться и этим отвлечь, помешать Сереже.
- Успокойся! Все, все, тихо.
Дорохина тянет остатки веревки к себе, и я беззвучно плача, судорожно стряхиваю их с рук. Быстрее освободить ноги и можно будет защищаться самому…. Хотя, какой из меня сейчас боец, одни сопли.
Когда мы со Светланой полностью освобождаем другу друга, с лестницы раздается шум и на пороге распахнутой двери возникают два дюжих парня в белых халатах. Они с полувзгляда оценивают ситуацию, сразу перехватывая руки Миланы, так что Сергею особо не приходиться даже объясняться с ними. Я им кричу номер психлечебницы, где Ланка лежала в Калужской области, и ребята понимающе кивают – что делать дальше, они разберутся сами.
Мы со Светкой, прижавшись друг к другу на придиванном модуле, развязавшись полностью и сбросив веревки на пол, приходим в себя после стресса. Растирая затекшие запястья, уже не трясемся от страха - присутствие санитаров заметно успокаивает и наполняет уверенностью, что все закончилось. Ребята крепко держат Милану за плечи, заломив руки за спину, и та уже не плачет, а злобно кричит:
- Сумку. Дайте мне мою сумку!
Она пытается вытянуть ногу и подцепить ею валяющуюся сумку, но неудачно. Сергей нагибается поднять:
- Пожалуйста, успокойтесь. Вот ваша сумка, все, тихо.
- Эту сумку мне подарил ты сам. Помнишь?
- Не помню, извини.
Надев тапки и закинув ногу на ногу, щупаю голову, проверяя наличие повреждений. До меня доносится растерянный вопрос:
- А я? А я куда?
- Ты сейчас поедешь с ребятами, с врачами.
С каким-то внутренним опустошением наблюдаю за ними. Как она там говорила? Трое суток в смирительной рубашке с кляпом во рту? Кажется, ее прогнозы начинают сбываться… Жуть, какая…. Ланка, как зомби, повторяет:
- С врачами?
- Да.
Лицо женщины перекашивается, и она брезгливо мотает головой, выпятив нижнюю губу:
- Я не хочу с врачами.
Смотреть на все это невыносимо и я опускаю голову вниз, прижимая ладонь к лбу – боль продолжает пульсировать в висках и затылке, только усиливаясь от всех воплей. Новая волна психической истерики отгоняет Сергея дальше, и он дает команду:
- Все, все ребят, уводите.
- Предатель!
Она уже почти в дверном проеме и кричит оттуда:
- Я тебе поверила!
- Ребят, уводите.
У меня перед глазами плавают какие-то цветные круги, и я старательно таращу глаза, стараясь от них освободиться, а потом прикрываю лицо рукой. Нет, они и с закрытыми глазами плавают. Может это сотрясение мозга? Все расползается, словно в тумане.
10-3
Ромаша
Бросившись из гостиной в Машкину комнату, падаю плашмя на постель и тихо плачу, уткнув лицо в изгиб руки. Кто я? Где мое мужество? Слезы, сопли… Кого я обманываю? Слабая баба… Влюбленная к тому же… В дверях слышится голос Пригожина:
- Маша! Мария.
Под его тяжестью скрипит и прогибается матрас, я чувствую боком тепло другого тела, и вот Сергей уже просит, шепча в затылок:
- Ну, пожалуйста.
Я смотрю мокрыми бездумными глазами на стенку напротив, и мной владеет полная апатия. Сергей нависает сверху:
- Ну, что такое…
Чувствую, как Пригожин касается моего плеча:
- Конечно, все вышло очень жестко и… Ну… Я понимаю.
Чувствую на плечах его руки, и вдруг он говорит:
- Если честно, я рад, что все так произошло и…
Сергей замолкает, а я приподнимаю голову: рад чему? Пригожин вдруг четко и ясно произносит:
- Маш, я тебя люблю. Я очень тебя люблю! Я хочу, чтобы ты была рядом.
Слова действуют как лечебный бальзам на разодранную душу. Как живая вода, от которой заживают все раны. Даже улыбаюсь сквозь слезы. А он повторяет:
- Всегда, слышишь.
Слышу… Теперь я понимаю, почему меня трясет, когда он рядом, почему я ревную его, почему меня мучают эротические сны – он именно тот мужчина, который должен быть с Машкой. И он нужен мне, если я застряну в этом теле навсегда. Он и больше никто. Прислушиваюсь внутри себя, и не слышу протеста, только тихий вздох. Сергей снова повторяет:
- Мария, ну!
Он разворачивает меня лицом к себе – заплаканную, страшную наверно и… Счастливую.
- Ну, пожалуйста, все.
Он целует мой висок:
- Я очень тебя люблю.
Что еще нужно женщине, кроме этих слов… Только, чтобы они повторялись снова и снова.
- Я не просто тебя люблю. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда! Всю жизнь.