Глэрд

— Нет, они могли при убийстве Людей, — произнес последнее слово так, как будто он было с большой буквы, — В некоторых случаях их умения перенимать, без ритуалов и желания последних. Как и у магических тварей способности иногда отнимать. И все долгожители, как один. Отца Харма, Лютого Аскера смогли победить одного, понимаешь одного, только две сотни лучших бойцов Медведей и Волков со своими вассалами. Но даже не в этом дело, вероятность получения чужого дара низкая. Главное в другом, Вороны, пусть и не некроманты, но говорить с мертвецами могли практически все. А те многое рассказывают, если знать, как и что спрашивать. Скелеты в шкафах должны молчать. В общем, этот гнилой род можно описать одним словом — падальщики! Поэтому даже один из них опасен. Такими же, точнее сходными возможностями, обладали Гадюки, Скорпионы, Неясыти и Летучие мыши. Их больше нет. От Росомах осталась одна Амелия, но она баба, тотемом и умениями обладать не сможет при всем желании, и даже передать их при рождении сыну. Ее отец умер позавчера. Наследников не оставил. Если бы не нрав знахарки, и ожидание чуда — своего избранника, от которого не было вестей уже лет десять, то вышла бы замуж за кого-нибудь из непредставительных семейств, и ее отец передал бы умение зятю, и ушел бы не зря. А их сын, смог бы даже получить тотем, если на то была бы милость богов. Теперь род Росомах тоже пресекся. И хорошо. Некоторые знания должны оставаться в могилах.

Философ, однако.

За три часа записей рука начинала уже болеть. Да… Даже здесь тренировки требовались. Но узнал столько и всего. Голова пусть не шла кругом, однако информация лилась полноводной рекой. Меня интересовало не только криминальная жизнь, но и закулисная законная. Рода и тотемы, их умения и возможности.

Поговорил с пользой. Требовалось, после прощания с пациентом, все что пока было свежо в памяти записать. Себе дал на сон времени четыре часа. Продержать бы пленника пару недель, но сам себе выхода не оставил. Другое дело, что имелись кандидаты и лучше.

— А почему у тебя прическа мирного ремесленника, ведь ты же воин, — польстил я Тирку.

— Это Охрим нам всем приказал так стричься, чтобы меньше подозрений вызывали, и нас не опасались…

Теперь все ясно.

— Одевайся, оружие я пока убрал, у меня в руках арбалет. Стреляю из него, сам понимаешь, ловко, поэтому не дергайся, — бросил рядом с пленником одежду, разрезая путы, — Да и с кинжалом я тебя на куски порежу, если дашь повод. Но думаю, мы с тобой договорились, впереди предстоит много доходных дел, в результате ты станешь очень богатым. Не забывай, я аристо и могу ходить там, где никто не может. Но мне требуется помощник. Все понял?

— Да, все понял! — закивал тот, будто лошадь отгоняющая оводов.

— Так ты со мной? — тот в это время растирал руки и ноги, разгонял кровь, я же вручил ему еще и бурдюк с крепким пойлом из закромов калеки. Тирк сделал несколько огромных глотков, даже глаза зажмурил от удовольствия, а затем степенно, уже без страха ответил.

— Мое слово — сталь. Я с тобой, и я вижу, прав был Охрим, когда говорил, что у тебя проснулась память крови. И теперь не стоит считать тебя простым мальчишкой, и извини меня за попытку взыскать долг калеки, то Эйден попутал.

Сука старая!

Рысь тем временем одевался неспешно, степенно.

— Я готов! — наконец заявил он.

— Вон не твое валяется? — ткнул пальцем в на границе светового пятна в кошель, заранее заготовленная наработка сработала, как и предполагал, Тикс без всякой боязни нагнулся за вещью. И тяжелый клевец соседа опустился на буйную голову. Хруст, падение и судороги засвидетельствовали, что стальной шип вошел как нужно.

В очередной раз подумал, стоило ли устраивать такие танцы с бубном? Когда можно было прибить связанного? Рисковать? Стоило. Товарищ оделся сам, обулся, а оружие в ножны вложить — дело нехитрое. Главное, запачкался он в крови правильно, а не где попало.

Немного импровизации, в качестве отличных почти завершающих картину мазков. Открыл тайник Харма. Вот и знакомый, ранее исследованный небольшой тяжелый сундук с ручкой и замком, который сбил несколькими ударами. Хоть и не хотелось дорогую вещь портить. Внутри хранилось семьдесят четыре золотых, двести двадцать две серебряные монеты — одна к одной, и сотня медных. Какие-то бумаги в тубусе, фолиант размерами с «Войну и Мир» Льва Толстого в кожаном переплете, с вытесненным силуэтом ворона по центру и человеческими черепами по углам. Закрывалась книга на замок, ключ от которого достался мне от калеки. Не рассматривая ничего, я разлил вокруг вино, и особо ядреное пойло из кувшина литра на три, стратегический запас которых у калеки имелся всегда. Разбил его о стену.

Осмотрел все. Да, именно так и выходило. В мое отсутствие, когда Сим покинул пост, а владетель бродил по побережью, парочка забралась в дом, сломав без всяких сантиментов дверь. Закрыл я ее изнутри изначально, так как вышел во двор, через пристройку.

Оба грабителя были пьяны, но дело свое знали, как и Джастин ведал, учитывая, что себя называл наследником Харма, о тайнике. Который деятели обнаружили, взломали. И сосед решил, что золото лучше делится на один, чем на два. Поэтому замешкавшемуся товарищу пробил голову.

Тут-то и появился я, заметил вынесенные топором двери, открытый подвал. Схватил со стола арбалет, зарядил его. И пошел смотреть. Грабитель попытался напасть на меня с топором, однако болт остановил урода, второй поставил точку. Тот успел окровавленным топором, оставить на стене глубокую царапину. После чего я нашел в подвале мертвого напарника, вскрытый тайник, где подонки сломали замок и успели полюбоваться золотом.

Вновь все осмотрел самым внимательным взором. Как и куда упали капли крови, как себя вели жертвы, не осталось ли где чего-то лишнего. Водрузил оружие Тирка на место, топор отбросил в сторону от соседа, мол, так поступил изначально, мало ли, вдруг не умер. Если копать не станут, то все прокатит. А они не станут, стоит только намекнуть лэргу о знании в подтасовке других улик или, скорее, магу.

Я же смогу потребовать виру с Рысей и с магистрата премию за Джастина.

Пришло время подумать. Чем я занялся, вытащив переносную печь на улицу и поставив ее рядом с скамейкой, растопил ее. Поставил чайник.

Давно уже тьма опустилась на землю. Рисунок звезд незнакомый, а их столько… Еще какие-то туманности, завихрения, часто мелькающие метеоры. Красиво. Даже минут пять завороженно смотрел на ночное небо. И вдруг понял, как давно я этого не делал.

Но все хорошее заканчивается часто быстро. За кружкой прилла, и так принялся вертеть ситуацию, и эдак.