Глэрд

Нанес удар этим же ножом в сердце Ильму Слезы Вдов. Провернул рукоять. А затем у рухнувшего тела, матерясь про себя от обилия крови и грязи, в которой приходилось пачкаться, отрезал седую башку, воздел ее над собой в левой руке, и заявил:

— Я удовлетворен! И не буду мстить больше роду Медведей! Пусть имя Аскольда будет забыто, как и деяния его. И спасибо тебе, лэрг Турин, что помог взыскать с заблудившихся справедливую виру!

Тот лишь как-то устало кивнул. Тяжело переживал крах планов? Ведь до победы оставалось чуть-чуть?

К Дьяволу его!

По лицам Медведей прочитал, что если выживу, то они не откажутся увидеть мой труп, более того, сделают все возможное и невозможное для этого.

Впрочем, плевать.

Повинуясь жесту, орки взлетели в седла тирков вслед за мной. Мы направились быстрой рысью от потерявшей интерес толпы. Их более занимал скорый суд, подготовка к которому шла полным ходом, учитывая огромный палаческий пень, какой катили два стражника. Успел проинструктировать спутников, что дополнительно сообщить Амелии слова старика, которые расслышал только я.

Стакан спирта на голодный желудок и сверху первая инъекция активной крови ксеносов. Вот, примерно, как можно описать ощущения, которые нагнали и накрыли, когда мы проехали первый мост. Мутило, мир часто переворачивался и вращался, движения заторможенные, а сознание то выплывало из тумана, то погружалось в него вновь. При этом все тело болело, кровь в венах, словно превратилась в лаву, суставы выворачивало, а челюсти сводило.

Дорогу до дома я не запомнил совершенно, сконцентрировавшись на цели — добраться и лично сообщить слова Ильма целительнице. Вот знакомый колодец, рядом с ним силуэт Амелии, а затем небо неожиданно перевернулось перед глазами, и я врезался лицом в каменистую натоптанную землю родного двора. И прежде, чем в третий раз в этот день свет померк перед глазами, успел прошептать последние слова старика, не забыв указать их принадлежность.