Страница 12 из 24
Немногочисленные уцелевшие серьёзно искалечены. Все они откинуты на этап Воина и почти никто не сможет вернуться на этап Мастера. Опалены сами истоки их меридианов. Они теперь не принимают стихию, которая и давала возможность духовной силе беспрепятственно проникать через запечатанный исток, создавая непрерывные техники.
Академия разом потеряла две трети учеников. Не важно, что пройдёт неделя-другая и здесь появится новый набор. Важно то, что те, кто в следующие два года должен был влиться в ряды Ордена, сделав его сильней — погибли или стали калеками.
Шандри вгляделся в каждого из стоявших здесь учеников и объявил то, что я уже знал:
— Все схватки у границ отменены. Орден признан виновным в прямом нападении на Дизир, без объявленного вызова у резиденции Гарой. Спорные области уже завтра перейдут под руку Дизир. Так же Гарой потребовал передать ещё ряд территорий в качестве виры. Размеры наших земель разом уменьшатся почти вдвое. Уже завтра граница Дизир будет проходить у подножия нашего Хребта Чудовищ. При желании, поднявшись на вершину нашего пика, можно будет увидеть их флаги.
Шандри замолчал. На площадке царило молчание. Потрясённое молчание. Но это было ещё не всё.
— Не пройдёт и нескольких дней, как в лесах вокруг Академии появятся люди клана Дизир.
Хахпет всё же не выдержал, воскликнул:
— Почему?! Как это возможно?
Шандри ответил:
— Такова цена мести. Теперь все земли, оставшиеся под рукой Ордена, считаются спорными. И больше не будет ритуальных схваток на границе, потрясания оружием армиями Пределов и прочего. Дикое Время. Теперь время должно показать, кто сильней. Мы или клан Дизир. Кулак к кулаку, Воин против Воина, Мастер против Мастера, Предводитель против Предводителя.
Шандри вновь постарался поймать взглядом взгляд каждого из нас. Посмотреть глаза в глаза. Не знаю, что уж он там увидел, но довольно кивнул и даже улыбнулся:
— Отлично. Орден готовил вас сражаться с сектантами. Но никогда мы не забывали сказать вам, что на пути к Небу хватает сражений и между идущими. Буду справедливым. Да, многие годы назад, Орден, придя сюда, выгнал с этих земель тех, кто правил ими раньше. Мы были милосердны. Мы сохранили жизни всем, кому смогли. И все эти годы в схватках за земли мы вели себя так же — проявляя милость к побеждённым. Теперь они вернутся на наши земли, и вы должны быть готовы встретить их.
В наступившей тишине прозвучал голос всё того же Хахпета:
— Так что, мы завтра будем убивать Дизир?
Шандри поджал губы и покачал головой:
— Нет. Не убивать, смирите свой гнев. С завтрашнего дня начнётся Дикое Время. Год земли нашего Ордена будут считаться спорными. Кто сильней, тот и сможет их забрать себе в итоге. Завтра Дизир придет на наши земли и наши улицы и скажет, что будет добывать здесь Зверей, рубить лес и собирать с наших людей налог. Но позволим ли мы им это?
Мгновение тишины и нестройный выкрик:
— Нет!
Шандри довольно кивнул:
— Будьте сильными, будьте стойкими. Следуйте приказам старших. И этот год закончится, а наш Орден лишь станет сильней.
Когда Шандри улетел, превратившись в крошечную фигурку, что нарезала круг за кругом вокруг Меча основателя Ордена, а все принялись расходиться, я догнал Ксилима. Негромко спросил:
— Раз уж разговор зашёл о том, чтобы стать сильней, то не стоит ли поспешить в город Древних? Ведь теперь и Дизир получит к нему доступ. Если отправят в него людей, то через четыре месяца они оттуда начнут возвращаться. Став сильней, и тогда...
Я замолчал, уж больно презрительно искривил губы в усмешке Ксилим. Остановившись, он словно невзначай огляделся. Никого. Кроме невидимого охранителя. Ксилим негромко сказал в пустоту:
— Оставь нас.
Не знаю, как он сам проверял выполнение приказа, но я видел, как печать, помедлив, рванула в сторону и затем погасла, уйдя за пределы моего таланта. А Ксилим перевёл взгляд на меня и ядовито хмыкнул:
— Пусть попробуют, пусть отправят туда как можно больше своих талантов и поглядим, сколькие из них вернутся назад и порадуют Дизир своей силой.
Не поняв, я переспросил:
— О чём вы, заместитель главы?
Тот лишь махнул мне рукой, стремительно сорвавшись с места. Вновь заговорил он лишь в уже знакомой мне комнате, глубоко в теле скалы, когда за нами закрылось несколько дверей.
— Хорошо, что этот разговор ты завёл со мной. Шандри не любит об этом говорить, сам мог заметить в прошлый раз. Я тоже, но у него сейчас и без разговоров о Тысяче Этажей есть о чём беспокоиться.
Поведя рукой, Ксилим предложил мне сесть. Сам же, наполнив чашу, отхлебнул и на десяток вдохов замолчал. Я молчал тоже, решив, что не стоит напирать. Ответы я всё равно получу.
Так и вышло.
— Основатель выбрал эти земли не случайно. Раньше фракции были много мельче, на тех же малых турнирах могли встречаться сразу полтора десятка фракций, считающихся соседями, — я лишь нахмурился, всё так же молча запоминая услышанное. Время вопросов ещё не наступило. — Основатель Дарен выбрал место, где рядом находилось сразу несколько важных и богатых точек. Хребет Чудовищ стал местом, откуда он начал завоевание окрестных земель.
Хотя я всё также молчал, Ксилим махнул свободной от чаши рукой:
— Да-да, я не буду от тебя прятаться за словами. Все эти обиды соседей имеют под собой основание. Сомневаюсь, что какая-то другая фракция во Втором поясе могла бы безнаказанно отщипывать от соседей так, как это делал Орден в первые годы основания. Шахты духовных камней, крупные города, Сердце Леса, рудники небесных металлов. Тогда и Гарой, и Стражи на многое закрывали глаза. Основатель же считал, что со слабаками, которые не желают сражаться с сектантами, нечего церемониться.
Всё это было интересно, я жадно впитывал каждое слово Ксилима, они на многое давали ответ в происходящем сегодня. Но, дарс побери этого Ксилима, когда он заговорит о городе Древних?
Словно услышав мои мысли, Ксилим осушил чашу, налил себе ещё и замер, не донеся её до рта. Задумчиво, смотря куда-то поверх меня, произнёс:
— Нашу Академию называют сердцем Ордена. Основатель Дарен считал именно город Тысячи Этажей основой будущей силы Ордена. И сначала всё шло именно так, как он и хотел. Каждый год мы отправляли в город Древних наших людей. Молодых и старых, талантливых и тех, кто застрял на какой-то преграде.