Страница 12 из 17
– Уходим! – подхватил приказ Акрама Камал и мужчины стали пятиться прочь от страшного пиршества.
– Сейчас возьмем лошадей и отправимся на поиски, – приказал принц, когда львы и бедная лошадь остались позади. Третий воин все еще шагал спиной, освещая дорогу за своим повелителем, опасаясь, что львицы оставили жертву и пустились по следу живой добычи. Но нет. Степь не шелохнулась. Темнота оставалась неподвижна, лишь изредка слуха касалось утробное рычание львиц, вгрызавшихся в мясо убитой ими кобылы.
Привал встретил принца ярким светом костров: оставшиеся воины подбросили в пламя сухих ветвей и теперь поляна, на которой был разбит лагерь, оказалась освещена как днем. Стали видны даже трава и трещины на земле.
Акрам прошел к своему жеребцу и поправил подпругу, после чего одним легким движением влетел в седло.
– По коням! – скомандовал он.
– Давайте дождемся рассвета! – предложил Камал. – Это безумие отправляться в ночь! – воин, как и остальные люди принца решил, что принцессу Тахиру постигла судьба ее скакуна, и только принц оставался непреклонным.
– По седлам, я сказал! – рявкнул он.
Никто не посмел перечить.
– Садык! – приказал Акрам. – Ты и Камал вместе остаетесь в лагере и поддерживаете пламя, так, чтобы мы смогли вернуться на его свет.
– Как прикажете, господин, – поспешил поклониться следопыт, а в глазах Камала мелькнуло явное облегчение: воин не спешил отправляться на гибель даже ради того, кому поклялся в верности.
Оставив лагерь на двоих воинов, Акрам повел остальных за собой в направлении откуда, по его предположению, могла прискакать лошадь. Не сдерживая волнения, он стал кричать в темноту, надеясь, что она отзовется голосом Тахиры и моля всех богов о том, чтобы принцесса оказалась жива. Внутри мужчины разрастался страх чувство ему непривычное и оттого дикое, как и та, из-за кого он его испытывал.
– Тахира! – крикнул он, едва не сорвав голос. Свет горящей ветви осветил лишь землю с клочками пожухлой травы, да какой-то невысокий кустарник с острыми иглами колючек.
– Тахира! – повторил принц.
– Госпожа! – вторили ему воины.
– Принцесса!
Акрам не мог понять, почему испытывает такую тревогу. Что-то толкало его вперед, направляло невидимой рукой, и мужчина решил положиться на богов, охранявших его жену.
Слишком опасны были степные львы, но и принцесса знала себе цену, только Акрам не переставал волноваться, и его сердце грозило вырваться из груди от страха за любимую женщину.
Тахира столкнула с себя обмякшее тело последнего льва и сделала вдох. Некоторое время она просто лежала на земле, позволив себе эту слабость, залитая кровью и не совсем понимая, где ее собственная, а где – хищников, нашедших свою смерть в попытке убить человека, оказавшегося им не по зубам. Впрочем, с этим можно было еще поспорить.
Принцесса варваров попыталась сесть и ей это удалось сделать только через долгий промежуток времени. Она уперлась ладонями на землю и снова вздохнула, ощущая боль во всем теле и не совсем понимая, где именно болит сильнее всего.
Последний из прайда едва не достал ее. Вспоминая львиный прыжок, девушка поморщилась и ощутила, как по спине прошла дрожь, но отвлекаться не стоило: из рваной раны на бедре толчками вытекала кровь и ей следовало как можно скорее остановить ее, иначе она лишится сознания раньше, чем на запах крови прибегут ночные твари или же вернутся те, что умчались догонять ее бедную кобылу.
– Мой меч! – проговорила она слабо и посмотрела в сторону. Оружие торчало из спины льва. Догорающее пламя костра бросало блики на залитую кровью сталь, и принцесса мысленно поблагодарила брата за то, что когда-то сделал ей такой дорогой подарок. Если бы не этот меч, вряд ли она смогла бы отбиться от львов, даже при всей своей ловкости и прыти. Но лезвие клинка разило наповал. Казалось, удар им камень и меч разрубит его так же легко, как разрезает масло обычный нож.
Тахира оторвала от штанины на здоровой ноге длинную полосу ткани и стала перематывать рану, после чего сделала попытку встать и тут же ощутила, как сбоку отдалось теплом, а затем по коже потекла горячая ленточка крови.
– Не помню, чтобы меня и там зацепили! – со вздохом проговорила она в темноту и опираясь руками на землю, встала на колени, переводя дыхание.
Ночь молчала. Мерцали звезды и только неугомонный огонь, в поисках пищи, требовательно трещал в вырытой яме, разбрасывая последние искры и словно предупреждая девушку, что ей стоит поторопиться, иначе она рискует остаться во тьме, такой опасной и наполненной страшными тенями, и чудовищами. Тахира и сама понимала, что ей стоит двигаться, иначе она может уснуть и не проснуться, или проснуться от боли, когда огромные челюсти вернувшихся львиц, станут разрывать ее, спящую, на части.
Костер продолжал тлеть, и она смотрела на затухающее пламя, понимая, что начинает терять сознание. Девушка попыталась встать, но ей не удалось, и она лишь напрасно потратила силы, повалившись набок. И уже проваливаясь куда-то в темноту, изо всех сил цепляясь за остатки сознания, она услышала чей-то крик. Слишком размытый, слишком далекий и голос, показавшийся ей знакомым.
– Акрам, – проговорила принцесса, сопротивляясь темноте. Попыталась прийти в себя, но глаза словно налились тяжестью, заставляя ее, принуждая позволить себе эту слабость.
– Тахира! – принес ветер сильный голос. Этот же ветер задул и последние угольки ее костра, рассыпал искры, и темнота накрыла девушку своими объятиями. Прижала к себе, убаюкивая, как прижимает мать дитя.
– Спи! – зашептала вместе с ветром.
– Спи! – прошелестели сухие травы.
Из последних сил, отчаянно сражаясь с невидимым врагом, заключенным в собственном слабом теле, Тахира ударила себя по ране и тут же тело отозвалось дьявольской болью. Не сдержавшись она закричала, пронзая темноту своим криком. Сейчас ей некого было стыдиться. Вокруг простирались лишь травы и пустынная земля, смешанная с песками. Конечно, ее могли услышать и львы, только запах крови хищники почуют быстрее.
Каково же было ее удивление, когда она, уже воочию, услышала ответ на свой вопль.
– Тахира! – голос ревел.
– Акрам, – пробормотала она.
В темноте, где-то еще совсем далеко, вспыхнул маленький огонек, за ним еще один и еще. Затем принцесса услышала отчетливый топот копыт, тихий всхрап и снова села, держась из последних сил. После удара ткань на ране пропиталась кровью, но теперь она не жалела об этом.
«Только бы он не вернул меня в Роккар», – было последней мыслью девушки, после чего темнота разорвалась вспышкой пламени и Тахира увидела мужа, верхом на черном, как сама ночь жеребце. Лишь после этого она позволила силам покинуть ее и, падая спиной на землю, услышала будто в тумане, как он отчаянно зовет ее по имени.
Вазир предстал передо мной в полном облачении. Поверх простых одежд повелитель Хайрата надел кожаные доспехи. Он снял тюрбан, и я увидела, что его волосы совсем седые, словно белое полотно, в которое заворачивают умерших у меня на родине, в далеком городе Роккаре, где о берег бьет волна и крики чаек наполняют солоноватый с горечью, запах воздуха.
– Повелитель, – я поспешила поклониться. Меня заметили. Вазир вздохнул.
– Принцесса Майрам! – произнес он величественно. Я мысленно похвалила мужчину, оценив его храбрость и выдержку по достоинству.
«Мой принц пошел в отца силой духа», – подумалось мне, но вслух произнесла:
– Да, мой повелитель!
Вазир приблизился, положив руку на мое плечо, чуть сжал, словно пытаясь поддержать перед страшной новостью, а затем сказал:
– Я приказал моим стражникам отвести тебя в горы. Там есть место, пещера, где ты можешь спрятаться, – и прежде чем я осмелилась возразить, продолжил. – Мой сын слишком любил тебя, и я считаю, что его память достойна того, чтобы ты осталась жива.
Я подняла глаза и посмотрела ему в лицо, отмечая борозды морщин, ставшие еще более глубокими от огня светильников и игры теней, которыми были расчерчены покои повелителя Хайрата.