Испытание огнем

Азуле.

— Это тебе, — кидает он свиток Азуле и жадно читает наполненные скрытым отчаянием строки от Катары.

«Мы с Зуко сходим с ума… Когда ты вернешься… Разве в этом есть хоть толика смысла… мне одиноко…»

— Хм. — Азула вертит письмо в руке и, не раскрыв, кидает в костер.

— Что ты творишь?! — возмущается Аанг.

— Ко мне следует обращаться «Принцесса Азула», тем более в письме. И Зузу прекрасно об этом осведомлен.

— Принцесса? И это причина?..

— Да, Аватар, это причина! — отрезает Азула. — Ничего-то ты не понимаешь! — вдруг с искренней злостью говорит она. — Да и откуда тебе понять! Есть миллион способов унизить человека. И это один из этих способов.

— Я уверен, Зуко ничего такого не имел в виду.

— Значит, он просто недалекий болван. Еще одна причина пренебречь корреспонденцией.

— Может, он написал что-то важное… — Аанг с грустью смотрит, как свиток съеживается и чернеет в пламени костра. Печать с драконом оплывает на поленья кровавыми слезами.

— Что он мог написать? «С нетерпением ждем твоего выздоровления, хотя лучше бы ты сгинула и никогда больше не появлялась. Целую, Зуко»?

Аанг усмехается.

— Ты любишь Зуко, правда ведь?

— Ха-ха! Наверное, любила когда-то. — Азула небрежно пожимает плечами. — Все мы любим свои семьи, пока мы малы и глупы. Потом начинаешь различать черное и белое, и вдруг… все меняется. Моя беда в том, что я начала различать это слишком рано.

— Моей семьей были монахи. — Аанг обводит взглядом темные храмовые постройки. Мертвый храм тихо дремлет в стылом горном воздухе. — Но они все погибли.

— Счастливчик, — хмыкает Азула и небрежно растягивается на спальнике. Аанга встряхивает от неясного жара. Но он, сглотнув, дочитывает письмо Катары. Ему казалось, что он сгорит от стыда или что совесть разорвет его на мелкие кусочки, но ничего подобного. Катара все еще единственная девушка, его любимая, его избранница. А напротив всего лишь его случайная любовница, всего лишь Азула, которой он хочет помочь излечиться. Всего лишь…

Аанг дочитывает, сворачивает свиток и убирает подальше в один из мешков.

— Счастливчик?

— Угу. — Азула сонно прикрывает глаза. — Представь себе, что ты дожил бы до момента, когда твои дружки-монахи, заточив свои палки в копья, отправились в военный поход. Что бы ты чувствовал тогда?

— Не знаю, — хмурится Аанг.

— Подумай, — презрительно бросает Азула.

Аангу хочется возразить, хочется сказать, что Зуко и Айро выбрали верный путь, что это она и Озай были неправы. Он верит в это, он знает это. И все же он и вправду не знает, что он почувствовал бы, если бы Гиацо вдруг решил воевать? Да ничего. Он пошел бы с ним, он верил бы в него хоть в мире, хоть в войне.

— Скучаешь по отцу? — спрашивает Аанг.

— Папа, конечно, не подарок. Но да, скучаю. Мы с ним похожи. Он меня любил… Хотя нет, он был мной доволен, что для него практически равносильно любви.

Азула говорит небрежно, отстраненно, словно не о себе. У Аанга от жалости щемит сердце, но он знает — посочувствовать Азуле значит вызвать ее гнев.

Они снова вдвоем в целом мире в круге света от скудного костерка. За спиной Азулы журчит фонтан, на склоне горы чуть слышно урчат сонные лемуры. Звезды высвечивают темные башни покинутого храма.

— А знаешь, что? — Аанг упирается ладонью в подбородок, отросшая бородка непривычно щекочет кожу. — Открою тебе секрет — ты мне нравишься.

— Правда? — Азула зевает.

— Ага.

— Ну и дурак же ты, Аватар, — бормочет она сонно.

Азула засыпает, вымотанная тренировкой. Во сне она начинает замерзать и совершенно беззащитным жестом сворачивается в комочек, обхватывает себя руками, словно замерзающий на улице бедняк.

Аанг приносит из палатки свой спальник, ложится рядом и укрывает их обоих. Они так и спят всю ночь, и Азула жмется ближе в поисках ускользающего тепла. Сопит ему в шею и недовольно пихает локтем, когда ей становится неудобно.

— Перестань, — бормочет она, пытаясь скинуть обнимающие ее руки.

— Спи! — командует Аанг, и принцесса послушно засыпает в его объятиях.

Утром они просыпаются почти одновременно, сонно ворочаются еще несколько минут, натыкаясь друг на друга то руками, то коленками. Азула, растрепанная и сонная, утыкается носом ему в плечо и тут же пытается отпихнуть.

— Почему ты здесь? Сгинь! — шепчет она досадливо, но не зло.

— Я здесь ради тебя, — бормочет сонный Аанг.

— Вранье…

Они дремлют, пока солнце не начинает бить в глаза.

— Приготовь завтрак, — зевает Азула и, откинув спальник, потягивается.

— Слушаюсь и повинуюсь, ваше высочество, — бормочет Аанг, но даже не думает подниматься.

— Вставай! — Азула легонько пинает его босой ступней в живот. Раз, второй, третий. Аанг ловит ее маленькую стопу и ласково проводит рукой от щиколотки до коленки.

Кожа изумительно гладкая, и, даже не открывая глаз, Аанг прекрасно представляет эту белую точеную ножку, острую коленку и упругие бедра, что могут расходиться так искусительно приглашающе.

Он ждет, что Азула скажет что-то ехидное, в своем стиле, но она молчит, и Аанг мягко оглаживает ее коленку.

Азула резко поднимается и идет умываться. Аанг с сожалением провожает ее сонным взглядом.

В этот день его молния выходит еще мощнее, сила разряда долго не хочет покидать тело, искрит на коже и волосах. Азула досадливо поправляет его движения и отвешивает небрежный подзатыльник, когда он снова начинает бормотать про «смиренного проводника».

— Это тебе расскажет Зуко, когда ты его поджаришь.

— Не собираюсь я поджаривать Зуко! — возмущается Аанг.

— Образно выражаясь! — закатывает глаза Азула и вдруг хохочет. — А представь как интересно могло бы получиться! Мы возвращаемся, и ты сажаешь на трон меня! Эй, Аватар, что же мне такое сделать, что бы склонить тебя на свою сторону?

— Я уже на твоей стороне, просто ты не заметила, — угрюмо бормочет он, снова начиная собирать из воздуха энергию.

После обеда Аанг поднимается на верхний уровень и в небольшой роще находит целую колонию лемуров. Подбирает пару опавших яблок, садится на землю, скрестив ноги и подманивает несколько самых бесстрашных особей. Разломив плоды, кормит с рук.

Большие белые ушки чутко прислушиваются, лупоглазые глаза наивно и доверчиво следят за ним, крохотные челюсти без устали уплетают лакомство.

К нему подбираются все новые и новые зверьки, и через несколько минут он видит только белые нервные ушки, чувствует бесцеремонные когтистые лапки и мягкие удары хвостов.

— Эй, ребята, полегче, — смеется Аанг. Вдруг вся стайка резко испуганно вскрикивает и разлетается по веткам деревьев.

Азула, небрежно пнув гору прошлогодней листвы, подходит ближе.

— Так вот чем ты занимаешься в своем уединении.

Аанг кивает ей на местечко напротив себя. Азула, пожав плечами, садится, скрестив ноги.

— Считай это заданием, напрямую связанным с твоим исцелением. Нужно подружиться с лемуром. — Он бросает ей червивое яблоко.

— И в чем сложность? — Азула брезгливо осматривает фрукт. Оглядывается вокруг. На ветках полно лемуров, все они с любопытством и страхом смотрят на принцессу, но никто не спешит спуститься. — Хм! — хмурится Азула.

Аанг поднимается, подходит к одному из деревьев и осторожно подманивает совсем еще молодого лемура. Тот, соблазнившись яблоком, устраивается у него на плече, а закончив есть, принимает дергать его за бородку. Аанг усмехается.

— Эй, поосторожнее! — журит он, подходит к Азуле и садится напротив.

— Да что в тебе такого? — искренне изумляется принцесса.

— Что-то, видимо, есть, — усмехается Аанг. — Талант.

— Сомнительное достижение, — кривит Азула губы, перебрасывая яблоко из одной руки в другую. — Зачем мне эти бесполезные лемуры?

Аанг пальцем щекочет малышу шею, и тот довольно урчит.

— Потому что они хорошенькие.

— Пф! Ладно…

Она подходит к дереву, вытягивает руку с яблоком, но лемуры шарахаются от нее, как от огня.