Фамильная черта

Счастье…

Скрипит петлями несмазанная дверь в коридоре. Дыхание превращается в пар, воздух вокруг становится студеным. Сириус неспешно, почти лениво встает и отходит как можно дальше в угол камеры. Он мог бы превратиться, но только не по соседству с Беллой. Иногда, обратившись собакой, он скулит или лает. Другие узники еще и не такое вытворяют, но Белла не поверит в то, что он вдруг решил поизображать пса. Она может заподозрить что-то. Сириус не хочет открывать ей свой секрет, даже не надеясь на то, что когда-нибудь выйдет из Азкабана. А может, он просто не хочет давать ей лишний повод для издевок, черт разберет.

Дементор хрипло дышит около решетки камеры Беллатрисы. Что же, и она, выходит, еще может чувствовать радость?

После покрытая струпьями рука перебирается на его решетку, и Сириус съеживается на полу камеры.

Он видит и чувствует все. Видит разрушенный дом Джеймса и Лили, видит пустые глаза Алисы и Френка. Он стольких подвел, столько жизней не спас. Сириус бьется головой о камень стены. Хочется перегрызть вены на руках и сдохнуть. Умереть кажется слишком заманчивой перспективой.

- Си-ри-ус! – безумный смех из соседней камеры встряхивает его, как удар. – Ты уже думаешь о смерти, мой мальчик? Хочешь умереть?

Напротив него за решеткой все еще стоит дементор и втягивает, втягивает и втягивает воздух с отвратительным шипением.

- Малыш Сириус готов сдохнуть! – визгливо хохочет Беллатриса, и Сириусу кажется: он видит ее – всклокоченную, безумную и несгибаемую.

- Давай, подползи к решетке, и наш общий друг тебя поцелует!

- Да пошла ты, Белла! – хрипит Сириус и ухмыляется. Упрямство – фамильная черта Блеков, и как он может уступить своей милой кузине? – Только после тебя.