Тафгай 2

Глава 15

7 октября в четверг от станции метро «Спортивная» до дворца спорта «Лужники» растянулась самая настоящая людская река. Кто-то в толпе предлагал по завышенной цене свободные билетики, а кто-то наоборот, поругивая спекулянтов, эти билеты покупал. Ажиотаж, который наблюдали мы из окна автобуса, был не малый. Так уж волей турнирного календаря получилось, что после двух туров наше «Торпедо» вырвалось в лидеры. Мы набрали четыре очка и опережали ЦСКА на целое очко. Конечно два прошедших тура — это пустячок, но стоит признать приятный.

Лично меня била невероятная нервная дрожь. Ещё бы, первое настоящее испытание! Ведь в составе армейцев практически сплошь звёзды и игроки сборной СССР. Даже в номинально самой слабой третьей тройке нападения в прошлом туре у них выходили на лёд Евгений Мишаков и Юрий Блинов.

— Что Иван, волнуешься? — Улыбнулся через силу капитан Лёша Мишин.

— Попугиваюсь немного, — признался я. — Как бы кого-нибудь не убить не разобравшись. Сидеть не хочется.

— Когда такие барышни сами в гости на ночь приезжают, никому сидеть не захочется, — грустно заметил Коля Свистухин. — Никакого сна от вас ночью не было.

— Выгружайся! — Скомандовал Игорь Чистовский, когда автобус медленно протиснулся к зданию «Лужниковского» дворца спорта.

Так с баулами и клюшками наперевес мы вошли во дворец со служебного входа и потопали по петляющим замысловатым коридорам. Неожиданно в небольшой рекреации я увидел Анатолия Владимировича Тарасова, который давал предматчевое интервью работнику радиостанции. Мужчина держал в руке выносной микрофон, подсоединённый к магнитофону, и задавал банальные вопросы:

— Как вы оцениваете своего сегодняшнего соперника?

— Команда «Торпедо» из Горького всегда соперник неуступчивый, — важно ответил Тарасов. — Боевитый, настоящие волжские бурлаки.

— А можно я добавлю? — Вмешался я, так как терпеть не мог, когда нас называли бурлаками.

— Интересно? — Улыбнулся радиожурналист.

— Как писал Максим Горький своему крестнику Зиновию, — начал я с умным видом. — «Едут с Волги бурлаки, суйте в жопу языки».

— Вы с ума сошли! — Отдёрнул микрофон журналист.

— Может быть, хватит называть нас бурлаками? — Уже серьезно сказал я. — Горький — это город мастеровых, кузнецов, инженеров, у нас работает элита отечественного автомобилестроения! А бурлак — это человек хоть и сильный, но небольшого ума. Я же не называю ЦСКА эскадроном пьяных «безбашенных» гусар.

— Что вы сказали молодой человек?! — Закипел с пол-оборота Тарасов.

— Хорошей игры, — кивнул я напоследок и поспешил в раздевалку.

— У нас в ЦСКА режим на первом месте! — Крикнул тренер армейцев радиожурналисту. — Так и запишите! Наглец!

Зато в раздевалке мне стало смешно и всё нервное напряжение куда-то улетучилось. И чёткая ясная мысль, что сегодня непременно победим, полностью завладела моим сознанием.

Но первый период мы начали плохо. Поддавила нас психологически армейская поддержка трибун, которая беспрерывно требовала шайбу, свистела и гнала своих любимцев в атаку. За первые пять минут мы не смогли организовать ни одного внятного контрдействия. Мои «пионеры» тоже сильно переволновались, открывались не туда, пасовали мимо. Да что говорить, даже наша первая пятёрка испугано жалась к своим воротам.

И лишь когда на шестой минуте тройка ЦСКА Михайлов — Петров — Котов, просто разметала в клочья наше оборонительное сочетание Свистухина, и Котов замкнул передачу Михайлова, накатила злость и многие что называется «проснулись».

— Вот так! — Радовался на своей скамейке запасных, громко покрикивая звонким голосом, Анатолий Тарасов. — Ещё забить! Атаковать! Темп! Темп!

— Борисыч, — я подозвал нашего начинающего тренера. — Лучших защитников Астафьева и Фёдорова давай передадим тройке Свистухина. Больно Михайлов с Петровым хороши. Лёша Мишин! А ты возьми себе Ушмакова и Мошкарова. Чуть что поддай им клюшкой по заднице, чтобы ворон не считали! Эй, пионерия, поехали на лёд!

— Так не ваша смена? — Растерялся Чистовский.

— Значит, Тарасову сюрприз будет! — Я перелетел через борт и покатил в центральный круг вбрасывания.

— На входе в зону атаки играем скрест, обязательно «замыкайте дальнюю штангу», — прикрыв рот рукой, сказал я Ковину и Скворцову.

— Доехать бы до этой зоны, — пробормотал Ковин.

— Ты мне ещё тут поплачь! — Я как бы ненароком показал кулак, и встал на точку.

Конечно, мои разговоры, что якобы мы сейчас удивим Тарасова, были элементарной бравадой. Чихал наставник ЦСКА на наши перестановки. Более того весь первый период в третьей тройке у него выходили совсем молодые и незнакомые мне ребята. Вот и сейчас напротив меня встал, какой-то Волчков.

Вбрасывание я выиграл легко, можно сказать играючи. Затем от Куликова получил обратный пас и пока меня не повязали по рукам и ногам в касание переправил шайбу направо на Ковина. Володя сделал обманный финт и выполнил рискованную передачу на левый борт. Скворцов завладел шайбой и ринулся параллельно синей линии ЦСКА. И тут полетел я, бортанув по ходу Волчкова, в открывающийся мне коридор по левому борту.

Пас от Скворцова, выезд на ударную позицию, замах, шлепок мимо ворот и мимо выкатившегося навстречу Третьяка. И шайба точнёхонько низом нашла крюк клюшки Вовки Ковина. В такой ситуации не промахнулся бы даже инвалид.

— Ох! — разочарованно вздохнули трибуны, ведь за воротами зажегся печальный для армейцев красный фонарь.

— Гол! — Заорала в наступившей тишине наша скамейка запасных.

— Блохин! Волченков! Мать вашу! — Перевесившись всем грузным телом через борт, крикнул Тарасов своим защитникам. — Куда, б…ь, смотрите, я вас спрашиваю?!

— Хороший тренер, звонкий, — улыбнулся я, подъехав к Игорю Чистовскому.

— Да, нам молодым до Анатолия Владимировича пока далеко, — заулыбался Игорь Борисович. — Кто следующий на лёд выходит? Ты же всё спутал.

— Если я спутал, я и распутаю, — пробормотал я. — Сейчас мы ещё раз отыграем, а дальше уже смотри по расписанию.

— Шайбу с подачи Ивана Тафгаева номер тридцать, забил Владимир Ковин номер двадцать второй, — без единой эмоции объявил диктор по стадиону, а на электронном табло высветилось: 1: 1.