Будни завтрашнего дня

– Как так?

– А вот так. Отравление какими-то химикатами. В истории записали что водку пил подвального разлива, там какой-то дряни было намешано, вот и причина. Да только не в водке дело, а в Петьке!

– С чего ты взял? Ведь могли же и действительно "паленую" бутылку подсунуть!

– Могли, но тогда в реанимации вместе со мной вся наша бригада должна была лежать. А отравился я один! И потом – Петьку с той поры никто не видел. Когда я утром на работу не пришел, мастер первым делом домой позвонил. Трубку никто не снял, хотя Петька-то дома обязательно должен был быть – у него последние занятия с учительницей были. Снарядили гонца ко мне домой, а там эта учителка уже вся в слезах стоит – уже полчаса звоню, а никто не открывает. Вызвали милицию, сломали дверь, нашли меня на кровати, а Петьки след простыл.

Витек замолчал, выуживая новую папиросу.

– Ну а как же ты квартиры лишился-то?

– А, обычное дело… Из больницы я полуслепым вышел – отрава по глазам шарахнула, инвалидность дали. Работать я не мог, а жить на что-то надо. Решил свою трехкомнатную на что-нибудь поменьше разменять, с доплатой. Дал объявление в газету, пришел один "деловой", с ним пара бугаев. Посидели, поговорили, его однокомнатную посмотрели, о цене сговорились. Я бумаги-то подписал, да сослепу не разглядел, что это не договор, а дарственная! Не успел я подписаться, меня пинком под зад из квартиры вышибли! Я кричу: "Вы что, а деньги? Ключи?" А они смеются: "Протри гляделки, батя, ты эту квартиру только что нам подарил". Поорал, а что толку-то? Мне же еще по шее и накостыляли… Так вот с той поры и маюсь по белу свету.

– Ну, это бывает… А на моего Петьку ты не греши – спутал ты сослепу.

– Да у меня сейчас зрение лучше, чем у моряков!

– А голова хуже, чем у ребенка! – отбрил Михалыч. – Ты сам подумай – тому пацану уже третий десяток идет! Если не прибил никто, конечно. И на хрена ему тебя убивать?

– Я сам себе уже это тыщу раз говорил… Но кроме него отраву подлить никто не мог! А вдруг он как тот пацан из сказки – не хочет расти и все?

– Питер Пэн, что ли? – усмехнулся Михалыч. – Нет, Вить, ты и впрямь как дите малое, всяким сказкам веришь.

– А ты не регочи раньше времени! – сердито зашипел Витек. – В наше время все что угодно может случиться!

– Ну да, и в наше чокнутое время вдруг появился пацан навроде Питера Пэна? Это же чушь полная! А травить тебя на кой шут ему нужно было? Что он, просто уйти не мог?

– Да я-то откуда знаю?! – возмущенно зашептал Витек. – Он же мне не исповедывался! Может, просто боится, что упихают в какой-нибудь институт и будут изучать его как мартышку! Ведь он же не просто не растет! Карликов вокруг пруд пруди! А он же еще и не стареет, ему всегда будет двенадцать! Всегда!

– Тебе бы, Витек, в университете не на физмат, а на литературный надо было идти. Такой сюжет задвинул, что любой фантаст позавидовал бы! – Михалыч поднял с газеты свой бутерброд, энергично зажевал, но вдруг фыркнул в ладонь и гулко расхохотался. – Петька – Питер Пэн! Да еще убивающий людей! Ну надо же такое придумать!

– Чего придумать? – недовольно забурчал сонный голос.

– Ой, Петька! – спохватился Михалыч. – Разбудил, да? Вот дурак-то старый! Ты меня извини, просто анекдот очень смешной Витек рассказал.

– И мне расскажите! – потребовал Петька, усаживаясь на диване.

– Не, маловат ты еще для таких анекдотов! – решительно запротестовал Михалыч, исподтишка показывая Витьку кулак. – Лучше ложись и еще покемарь.

– Не, не хочу. У вас поесть чего осталось?

– Да всего полно! Только чай поостыл, счас подогрею!

Михалыч вновь пристроил чайник на горелке, вернулся к столу. Петька методично раскладывал на столе принесенную Витьком снедь, организуя некоторое подобие сервировки. Открыл банку с маринованными огурцами, нарезал тонкими ломтиками колбасу, выудил из пакета пару батонов, высыпал на стол горку дешевых карамелек… Придирчиво оглядел стол, и, явно довольный увиденным, спросил у Витька:

– Это что, каждый день тебе столько жратвы дают?

– Если бы… – вздохнул Витька. – Все от торговли зависит: ежели есть народ, то и мой харч побогаче, а ежели нету, то девчонки не шибко щедрые. Но и тогда жаловаться грешно, голодным спать не ляжешь.

– Счастливый, – вздохнул Петька, делая бутерброд. – А мы тут недавно почти неделю не жрамши сидели. Помнишь, Михалыч?

– Еще бы! – хмыкнул в ответ Михалыч. – Я тогда чуть было не похудел, щеки даже вваливаться начали.

– Ничего, теперь все будет путем, – заверил Витек. – Пока меня из ларьков не гонят харч я вам обеспечу, всем троим хватит.

– Это хорошо, – кивнул головой Петька.

– Только похоже, Витек, что вскоре мы тут с тобой вдвоем останемся, – добавил Михалыч.

– Это почему же? – встрепенулся Витек.

– Да вот нашлась для Петьки опекунша, к себе жить зовет.

– Сплюнь, а то сглазишь, – полушутливо попросил Петька, набивая рот булкой с колбасой.

– А тут плюй, не плюй – все едино, – засмеявшись, отмахнулся Михалыч. – Поверь мне на слово, Петька будешь ты через месяц жить в барских хоромах, ходить в школу и забудешь напрочь про нашу подвальную жизнь. Небось, даже не узнаешь при встрече, а?

– Не бои́сь, узнаю, – усмехнулся и Петька.

– Зато я тебя вряд ли узнаю – оденешься по-человечески, подрастешь…

– А что, сейчас разве плохо растет? – каким-то очень безразличным голосом спросил Витек. Петька стрельнул глазами в его сторону, но ничего не сказал.

– Дак, когда питаешься через пень-колоду, то какой рост? – ничего не заметив, продолжал разглагольствовать Михалыч. – Для нормального роста ребенку…

– Нормальное питание, – раздраженно оборвал Михалыча Петька. – Знаю, слышал уже сегодня.

– Ну и ладно, коли слышал, – миролюбиво ответил Михалыч. – Ты, Петька, не сердись. Я ж не со зла… Давай-ка вот чайку горяченького хлебни, а мы с Витьком по граммулечке за твое будущее выпьем! Не возражаешь?

– Ну, если за будущее… – не поднимая глаз пожал плечами Петька.

– Вот и славно! – шумно обрадовался Михалыч и выставил на стол убранную бутылку. Витек тут же охотно подставил стакан.

"Граммулечкой" дело не кончилось. С тостами за Петьку, за его приемную мать, с шутками Михалыча и под одобрительный Петькин смех, мужики усидели литровую бутылку водки. Щуплый Витек, явно переоценил свои возможности и вырубился прямо за столом, уткнувшись лбом в столешницу. Изрядно захмелевший Михалыч оттащил приятеля на топчан и виновато оглянулся на Петьку:

– Придется тебе сегодня на диване спать. Витек с него просто свалится, а тебе спать рядом с пьяным не годится.

– Ладно, не расстраивайся, переночую как-нибудь. – Петька, дурачась, плюхнулся на диван, устроился поудобнее.

– Вот и славненько. А утречком я еще одну лежанку сооружу…– Михалыч подвинул Витька ближе к стенке, сам улегся рядом с приятелем и почти сразу захрапел.

– Самой собой, – тихо отозвался Петька.

Некоторое время он лежал на спине, заложив обе руки за голову и задумчиво смотрел в потолок, прислушиваясь к дыханию мирно спящих мужиков и давно ставшему привычным равномерному гудению газового котла. Никогда не выключающийся светильник аварийного освещения равнодушно освещал щуплую фигурку мальчишки. Стрелки на круглом циферблате висящих над дверью в операторскую часов мерно отмеряли минуту за минутой. Минутная стрелка успела сделать почти пол-оборота, когда Петька вдруг резко сел на диване и начал торопливо обуваться, стараясь не шуметь. Новенькие сапожки туго влезали на толстые шерстяные носки и Петька тихонько шипел от досады. Обулся, встал, тихонько подошел к топчану и с минуту задумчиво постоял над безмятежно храпящим Михалычем. Затем крадучись двинулся к плитке. Сорвать с вентиля шланг было делом нехитрым и через пару минут вонючий газ с шипением начал расползаться по комнате. Стараясь не дышать, зажимая рот и нос руками, Петька пулей проскочил к двери, не обращая внимания на заворочавшегося Михалыча. Выскочив в коридор, Петька тут же захлопнул дверь и не без труда задвинул массивный засов.