Страница 15 из 16
Глава 2
Столицу королевства Чосон — Сеул с полным основанием можно было назвать городом контрастов. Там были великолепные дворцы корейского вана и нищие лачуги простых жителей. Вполне европейские здания в стиле модерн соседствовали с буддийскими пагодами и построенными за последние десятилетия православными храмами. Торговые представительства ведущих фирм со всего мира и убогие лавочки местных.
Улицы тоже поражали своим разнообразием. На перекрестке вполне могли встретиться рикши, извозчики и самые современные автомобили. Случались, конечно же, и довольно устаревшие самобеглые коляски, на одной из которых к отелю «Империалъ» подъехали два почти одинаково одетых господина.
Не смотря на громкое название, «Империалъ» был далеко не самой фешенебельной гостиницей, как это можно было подумать, а вполне заурядной забегаловкой, где останавливались заезжие коммерсанты средней руки, не имеющие возможности позволить себе что-то более приличное. Эти двое как раз таки не могли.
— Аньен хасенико [1], — поклонился им на входе швейцар в странной смеси европейской и национальной одежды.
Проигнорировав слугу, они двинулись дальше, мечтая как можно скорее оказаться у себя в номере, но не тут-то было.
— Господа Гофман и Цыбинский? — на хорошем русском языке остановил их дежурный портье.
— Как видите, — с недовольным видом отвечал ему один из них. — А в чем, собственно, дело?
— Вас ждут.
— Кто?
— Я вас провожу, — загадочно улыбнулся слуга.
Номер, в котором остановился таинственный незнакомец, находился на верхнем этаже отеля, где располагались номера, имеющие претензию на роскошь. Поднявшись на лифте, они вскоре оказались перед входом.
— Вам сюда, — почтительно пригласил их провожатый, но, как только они прошли, плотно закрыл за ними дверь.
— Что за черт! — дернулся Цыбинский, сообразив, что они остались одни в закрытой комнате, но в этот момент из соседней комнаты практически бесшумно вышла ослепительно красивая женщина в строгом английском костюме, выгодно подчеркивающем все достоинства фигуры.
— Вы! — изумленно воскликнул поляк, машинально при этом приосанившись. — Право, какой приятный сюрприз видеть вашу милость в этом…
— Вы хотели сказать — клоповнике? — любезно помогла ему дама, улыбнувшись при этом одним уголком красиво очерченных губ.
— Увы, — развел руками Цыбинский, — обстоятельства вынуждают нас довольствоваться малым. Однако, если бы…
— Нельзя ли перейти к делу? — в голосе женщины звякнул металл.
— Как будет угодно, мадам, — вышел вперед Гофман. — Ваше поручение исполнено в точности! Объект ликвидирован, а требуемая вещь доставлена.
— Что ж, прекрасно, — без особого воодушевления в голосе отозвалась таинственная дама. — Покажите энколпион, [2].
Цибинский охотно выудил артефакт из кармана и протянул ей, осторожно держа за обрывки шнурка двумя пальцами.
— Это не тот крест, — покачала головой дама, бегло взглянув на добычу.
— Но, милостивая пани, — обескураженно воскликнул поляк. — Он в точности соответствует данному нам описанию, не говоря уж о том, что висел на шее мальчишки!
— Идиоты, — коротко охарактеризовала женщина умственные способности наемников. — Вы что, не понимаете разницу между крестом и энколпионом?
— Да какая ко всем чертям разница? — сбросил с себя маску учтивого шляхтича Цыбинский. — Это — чертов схизматический крест из желтого металла. Что вам еще потребно?!
— Если я не получу реликвию, сделка будет расторгнута!
— Мы так не договаривались! — мрачно возразил Гофман. — Главным было убить щенка, а крест, вы сказали, по возможности.
— Условия изменились.
— Сударыня, вы нас ни с кем не перепутали? — нехорошо прищурился бандит.
— Уж не вздумали ли вы мне угрожать? — с легкой усмешкой спросила женщина, но наткнулась на черный зрачок непонятно откуда появившегося в руках убийцы пистолета.
— Бросьте свои фокусы, мы знаем, с кем имеем дело! — рявкнул он.
— Ну что вы, господа, — вынуждена была пойти на попятный нанимательница. — Я вовсе не имела в виду ничего дурного.
— А мы и не сомневались, — расплылся в улыбке Цыбинский. — Надеюсь, деньги при вас?
— Возьмите, — протянула она с презрительной усмешкой пачку банкнот.
— Благодарю, — издевательски шаркнул ножкой поляк. — С вами приятно иметь дело.
— Всего доброго, мадам, — не опуская оружия, попятился к выходу Гофман.
— Подождите, — голос женщины дрогнул. — Мне нужен этот энколпион.
— Простите, но мы ничем не можем вам помочь!
— Я заплачу еще столько же.
— Однако, — дернулся Цыбинский и перевел взгляд на своего подельника. — Неплохой куш, если дело выгорит!
— И где прикажешь искать этот проклятый «ковчег завета»? — не согласился немец.
— Если его не было на шее мальчишки, значит, он хранится где-то рядом, — заметила нанимательница.
— Чушь, — не согласился Гофман. — Если эта вещица такая ценная, ее давно могли отобрать у ублюдка, чтобы потом продать.
— Даже если так, что мы теряем? — дрожа от возбуждения, воскликнул Цыбинский.
— Черт с вами, — нехотя кивнул главарь. — Если крест все еще в Чемульпо, мы скоро привезем его вам. Если же нет, то…
— На нет и суда нет, — продолжила дама. — Тогда у меня не будет никаких претензий.
— Договорились!
— Готовьте денежки, прекрасная пани! — изобразил изящный поклон Цыбинский, и оба бандита вышли за дверь.
— Только привезите мне его, — прошипела она им вслед. — И тогда вы получите сполна!
Утро началось для коллежского асессора с того, что он долго трясся на старом пикапе по дрянной дороге из города в приют, продолжилось еще более неприятным разговором с неожиданно обретшим силу воспитанником, а закончилось и вовсе полным крахом. Однако, обо всем по порядку.
Пантелею Митрофановичу не часто приходилось видеть одаренных, что, впрочем, его ничуть не тяготило. Их не так много на самом деле: иной человек может всю жизнь прожить, а так и не встретить. И это с учетом статистики, которая с медицинской точностью утверждает, что в Российской империи людей силы больше половины от общего их числа на Земле.
Согласно циркуляру министерства народного просвещения от 18 июня 1887 года [3] требовалось при обнаружении у учащихся признаков дара немедля сообщать вышестоящему начальству с тем, дабы «одаренный» мог продолжить образование в специализированном учебном заведении, после чего непременно поступил на службу и принес тем самым пользу Отечеству.