Страница 1 из 23
Мэгги Доэрти
Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х
Моим родителям
Предисловие
Летом 1962-го поэтесса Энн Секстон много плавала. За несколько месяцев до публикации второй книги, на пороге славы, она могла успокоиться только в воде. Когда было достаточно тепло для купания, Энн выходила из дома, раздевалась донага и соскальзывала в бассейн на заднем дворе. Она наслаждалась солнцем, гладкостью воды, тишиной утра. Со двора открывался вид на старую железную дорогу, а на периферии зрения, за старыми, покатыми холмами с площадками для гольфа, держа путь в бостонскую гавань через Ньютон-Лоуэр-Фолс, текла река Чарльз.
Джой и Линде – маленьким дочерям Секстон – не нравилось, что их мама купалась голышом. Но летом детей часто не было дома: они проводили время с няней или свекровью Секстон, которая нередко помогала за ними приглядывать. Чтобы работать, Энн нужно было время: хотя она серьезно занялась поэзией только пять с половиной лет назад, по собственной прихоти, ее первый сборник заслужил восторженные отзывы критиков. Собратья по перу уважали Секстон; некоторые из них верили в ее будущий успех. Секстон была прирожденным оратором: эта грациозная женщина с длинными стройными ногами и узкими бедрами неизменно имела успех у слушателей поэтических чтений. Но при этом Энн была лабильной и тревожной: она нуждалась в частом отдыхе от материнских обязанностей, в возможности расслабиться, чтобы избежать срывов. Так что в то лето по утрам Секстон спокойно плавала из одного конца восьмиметрового бассейна в другой.
За ритуальным поклонением солнцу обычно следовали занятия поэзией. Энн экспериментировала с новыми стихами, редактировала старые, писала письма. Одним из главных проектов того лета для нее стал разбор правок следующего авторского сборника стихов. Издание второй книги Секстон было запланировано Houghton Mifflin на октябрь; уважаемый поэт Роберт Лоуэлл, друг и в прошлом учитель Энн, уже дал согласие на то, чтобы она процитировала некоторые из его хвалебных отзывов. Будь у Секстон желание, она могла бы поехать на Гарвардскую площадь в Кембридже и заняться разбором правок в доме с остроконечным фасадом, где она и еще двадцать три женщины, у каждой из которых был свой небольшой офис, творили, учились и работали. Но Секстон предпочитала работать дома, особенно теперь, когда она могла, к радости мужа, заниматься не только за обеденным столом.
Домашний кабинет Энн построили прошлым летом. В письме другу она назвала это помещение деревянной башней, возведенной там, где прежде располагалось крыльцо. В «башне» было одно широкое окно, выходящее на задний двор. Сидя за столом, Секстон могла видеть сосны и голубые холмы, но, работая, она отворачивалась от окна: «Природа… становится мне врагом», – объяснила поэтесса. Иногда за работой Энн сидела в офисном кресле с прямой спинкой, но чаще, положив ноги на один из многочисленных книжных шкафов, располагалась на красном стуле с мягкой обивкой[1]. Она могла часами сидеть в таком положении, черпая вдохновение из собранных на полках произведений великих писателей, со многими из которых – например, Кафкой, Рильке и Достоевским – познакомилась совсем недавно и многих из которых полюбила. Однажды Секстон призналась в одном из писем: «Я запасаюсь книгами. Они – люди, которые меня не покинут»[2].
У работы из дома было еще одно преимущество. Секстон жила всего в нескольких минутах езды от своей лучшей подруги, поэтессы Максин Кумин. Высокая, стройная и темноволосая Кумин на первый взгляд могла показаться сестрой-близнецом Секстон, но затем наблюдатель замечал ее спортивное телосложение, глаза со слегка нависающими веками, угловатое лицо. Она тоже жила в пригороде, была матерью и издала сборник стихов. Кроме того, Кумин стала для Секстон главным источником эмоциональной и творческой поддержки.
В начале 1960-х жизни поэтесс были прочно переплетены: подруги каждый день говорили по телефону – иногда о своем писательском опыте, а иногда просто о жизни. Они по очереди присматривали за детьми и подносили коктейли мужьям. А когда Секстон установили бассейн, у подруг появилась отрадная привычка, которая позволила сочетать работу и игру. Кумин привозила детей поплавать, женщины садились на край бассейна с пишущими машинками на коленях и, болтая ногами в воде, вместе работали над детской книгой, с удовольствием ненадолго отвлекаясь от своих взрослых сочинений[3]. И хотя обычно Секстон тяготили общественные мероприятия, зачастую она была рада компании Кумин, с которой чувствовала себя комфортно.
Но, как правило, по утрам Кумин занималась детьми у себя дома, и Секстон могла насладиться одиночеством. Тем летом в дообеденное время Энн была предоставлена сама себе, никто не требовал ее внимания – ни муж, ни дети, ни свекровь, ни даже подруга. Весь прекрасный, волшебный день принадлежал ей одной.
И в этих летних днях всё – бассейн, работа, одиночество, вторая книга, еще одно место, где Секстон могла писать, и даже дружба с Кумин – появилось в результате нового эксперимента в сфере высшего образования для женщин. Осенью 1960-го в престижном женском колледже Рэдклифф – школе, которая в то время являлась одной из «Семи сестер» Гарварда, – открылась не имеющая аналогов стипендиальная программа для членов чрезвычайно широкого, но при этом маргинализированного класса американцев: матерей. Микробиолог Мэри Полли Инграхам Бантинг, президент колледжа Рэдклифф, инициировавшая создание этой стипендии, говорила, что Рэдклиффский институт независимых исследований был основан для того, чтобы избавиться от существующего в середине XX века «климата заниженных ожиданий»[4] по отношению к американским женщинам. По мнению Бантинг, большинство блестящих студенток колледжей отказывались от мечты стать научными работниками или художниками лишь потому, что не представляли, как можно заниматься исследованиями или писать книгу, одновременно посвящая себя семье и хозяйству. Новая программа была призвана вернуть «интеллектуально сегрегированным женщинам» возможность заниматься любимым делом[5].
Каждой женщине, принятой Институтом на должность «младшей научной сотрудницы», полагалась стипендия в размере до 3000 долларов (эквивалент 25 000 долларов в наши дни) на любые траты. Кроме того, каждая женщина получала доступ к библиотечным фондам Гарварда и отдельный кабинет – ту самую «свою комнату» – в небольшом желтом доме номер 78 на Маунт-Оберн-стрит, всего в нескольких кварталах от Гарвард-Ярд. Будучи матерью четырех детей, Бантинг полагала, что большинство женщин хочет найти способ сочетать профессиональные интересы и семейную жизнь: сама президент Рэдклиффа самые счастливые годы своей жизни провела, воспитывая детей на маленькой ферме в Коннектикуте, откуда дважды в неделю ездила на работу в лабораторию Йельского университета. Как ученый секретарь и реформатор системы образования, Бантинг признавала роль, которую институты играют в поддержке профессиональных амбиций женщин. Она понимала, что нельзя просто приказать женщинам, чтобы они усердно работали и продолжали учиться, не предоставляя им для этого инструменты и ресурсы.
Об основании Института объявили 19 ноября 1960 года. The New York Times разнесла новость по стране в статье «Новаторская стипендия Рэдклиффа для одаренных женщин». И телефон в офисе Бантинг стал разрываться от звонков. За десять дней на стол секретаря президента Института приземлилось более 160 писем с поздравлениями и вопросами[6]. После того как процесс подачи документов был формализован, Институт получил почти 200 заявок от женщин со всей страны; остальным заинтересованным соискательницам отказали, поскольку они не обладали надлежащей квалификацией. В сентябре 1961-го Рэдклифф предложил первой группе из двадцати четырех выдающихся женщин, среди которых были Секстон и Кумин, доступ к ресурсам, которые были им необходимы для достижения поставленных целей: стипендию, рабочее пространство и, что особенно важно, членство в не имевшем аналогов за всю историю Америки профессиональном и творческом сообществе женщин.
1
Middlebrook D. A
2
Секстон Э. Письмо Д. Фарреллу от 16 июля 1962 года // Sexton A. A Self-Portrait in Letters / Ed. L. Ames, L. Gray Sexton. Boston, 2004. P. 143.
3
Middlebrook D. Ibid. P. 157.
4
One Woman, Two Lives // Time. 1961, November 3. P. 68.
5
Hechinger F. M. Radcliffe Pioneers in Plan for Gifted Women’s Studies // The New York Times. 1960, November 20.
6
Yaffe Е. Mary Ingraham Bunting: Her Two Lives. Sava