Страница 9 из 15
Ее панический крик разнесся по ночному двору и запутался в проводах. Лёня затравленно смотрел в перекошенное лицо брата и ждал развязки. Отпустит или ударит? А может, нарушив обещание, сразу выбросит с балкона?
– Ты меня понял? – спросил Андрей, не реагируя на крики матери.
Лёня медленно кивнул, и стальная хватка на шее разжалась. Андрей поднялся на ноги и брезгливо вытер ладони о джинсы. Пнул брата напоследок в ногу, прямо в синяк, и бросил:
– Пошел вон, маменькин сынок.
Лёня залез через окно обратно на кухню, засадив десяток заноз в ладони, и без энтузиазма взялся за ложку. Есть больше не хотелось. Мать причитала, ругая Андрея, но так тихо, чтобы в комнате никто не услышал. Боялась, что и ей достанется от потерявшего всякий стыд сына, хотя он никогда не поднимал руку ни на кого, кроме брата.
– Спасибо, я наелся, – пробормотал Лёня, отставляя почти полную тарелку.
Не раздеваясь, он забрался в кровать и попытался уснуть под бубнеж телевизора. Перед глазами плавали яркие пятна, напоминающие лучи прожекторов над Котлованом. А в груди тугим узлом пульсировала обида. Обида на Мечтателей, веселящихся где-то там, пока Лёня страдает от издевательств. Обида на Андрея, который срывал злость на брате, хотя тот не имел никакого отношения к «убийству» его мечты. Обида на родителей, которым было наплевать. И обида на самого себя, слабого, беспомощного и на миг позволившего себе увлечься ярким миром Мечтателей.
Выйдя из школы последним, Лёня остановился на крыльце и огляделся. Весеннее солнце вовсю грело, обнимая умытый дождем город. Игривый ветерок разносил по улицам запахи сдобы, кофе и просыпающейся от зимнего сна земли. Эти ароматы кружили голову и наполняли грудь предчувствием чего-то нового, захватывающего и непременно важного. Как будто вместе с ветром на Лёню надвигались перемены.
Мальчик тряхнул головой, отгоняя глупые весенние мысли. Он уже давно не верил в перемены, приходящие вместе с весной, – жизнь всегда оставалась такой же тусклой и душной, возвращаясь в привычное русло, стоило отзвенеть последнему в учебном году звонку.
– Привет, приятель.
Лёня от неожиданности запнулся о ступеньку и едва не слетел кубарем с крыльца. Крепкие руки вовремя поймали его и поставили на ноги. Мальчик посмотрел на поймавшего его парня и попытался вспомнить, где мог его видеть. Смуглый, черноволосый, с хищным лицом, незнакомец явно не учился в этой школе – слишком взрослый, лет семнадцативосемнадцати, широкоплечий и подтянутый, вместо школьной формы джинсы и толстовка. Другом брата он тоже не был, Лёня бы запомнил. Тогда откуда это назойливое чувство узнавания?
– Дикий?! – изумленно воскликнул он, поймав, наконец, отголосок воспоминания.
Парень усмехнулся и подмигнул.
– Что, без жилетки не узнать?
Лёня, смутившись, помотал головой. Не в одежде дело. В глазах. Сейчас на него смотрели обычные карие глаза, в которых не было ничего «мечтательского». Это и сбивало с толку, мешая ухватить нужный образ.
– Зачем ты пришел?
Первый восторг узнавания прошел, и теперь Лёню охватили сомнения. В ушах эхом отозвались вчерашние слова брата, да и с Диким они расстались на плохой ноте. Сложно поверить, что тот решил наладить отношения с пацаном, с которым у них не было ничего общего.
Дикий засунул руки в карманы и задумчиво пожевал губу, избегая смотреть на Лёню. Словно и сам не мог до конца понять, зачем пришел.
– Наверное, хотел убедиться, что Гранд… то есть Андрей, ничего тебе не сделал, – наконец ответил Дикий. – Он сильно изменился после того, как потерял покров и способности Мечтателя. Я догадывался, что с ним что-то не так, но вчера окончательно убедился. Он тебя бьет?
Последний вопрос он задал, в упор посмотрев на Лёню. Тот поджал губы и упрямо помотал головой, не желая сдавать брата.
– Нет, – соврал мальчик, но рука сама потянулась к шее, где с утра вспухли багровые отеки.
Дикий, все поняв, наклонился и оттянул воротник Лёниной рубашки, впервые застегнутой под самое горло. Его брови сошлись на переносице при взгляде на следы пальцев.
– Совсем с катушек съехал! – в сердцах бросил он, и Лёня испуганно отпрянул, решив, что это относится к нему.
Но Дикий уже не смотрел на мальчика, он что-то искал в телефоне, а затем поднес его к уху. Несколько секунд ожидания, и злобный рык:
– Сбросил, сука!
Снова нажал на экран. Сброс. Еще раз. Дикий упрямо набирал чей-то номер снова и снова, а Лёня с ужасом понимал, кому именно он звонит. Андрею. Иного и быть не может.
– Не надо! – закричал мальчик, бросаясь к Дикому и пытаясь выхватить трубку, но тот ловко увернулся.
В этот же момент Андрей наконец сдался и ответил. Лёня услышал его разъяренный голос:
– Пошёл на…
– Зачем ты издеваешься над ребенком? – перебил его Дикий, и от его тона у Лёни по спине побежали мурашки. – Не хватило силенок, чтобы справиться с Корсом, так теперь отыгрываешься на беззащитном брате? Решил почувствовать себя способным хоть на что-то? Ты жалок!
Теперь ему точно крышка. Лёня обреченно замер, понимая, что его жизнь окончательно разрушена. Андрей его убьет. Вышвырнет с балкона назло Дикому и растрезвонит на весь Котлован. Возможно, даже повесит фотку его распростертого на асфальте тела вместо медвежьей морды на последнем этаже Башни.
Ответа брата Лёня не расслышал. Его слова, искаженные связью, слились в непрерывный гул, напоминающий шум кислотного, ядовитого дождя, разъедающего листья и кору деревьев. Попадая на кожу, он вызывает аллергию, после которой еще несколько дней хочется чесаться, и никакие мази не спасают.
– Тронешь его хоть пальцем – сломаю тебе руку, – предупредил Андрея Дикий. Выслушал ответ и с хищной усмешкой добавил: – Да, как Мечтатель я тебе ничего не могу сделать. Но если буду без покрова, никто и слова не скажет. Законы «Фантазиума» я знаю не хуже тебя, так что сделаю все честно, по-человечески.
Дождь в последний раз плюнул ядовитым ругательством и затих. Дикий тяжело вздохнул и спрятал мобильник в карман.
– Надеюсь, это хоть немного вправит ему мозги. – Он виновато улыбнулся и взъерошил и без того спутанные волосы Лёни. Затем снова вздохнул: – Твой брат не первый, кого подкосила «смерть». Я видел немало таких же, озверевших от свалившейся на них пустоты, и не думаю, что сам отреагировал бы по-другому, лишившись своего покрова. В такие моменты я начинаю задумываться, что Серена права. Надо стирать память тем, кто потерял мечту…
Лёня молчал. Спокойный, уверенный голос Дикого не приносил ему облегчения – мальчик не сомневался, что Андрею наплевать на угрозы и запреты бывшего друга. И что теперь делать? Украсть немного мелочи и уехать на время к бабушке с дедушкой на другой конец города? Может, Андрей перебесится и забудет…
Не забудет.
– Он меня убьет, – прошептал Лёня, и глаза защипало от подкативших слез. – Что ты наделал?
Дикий положил горячую, сильную руку ему на плечо и ободряюще сжал:
– Не убьет. Андрей не настолько свихнулся, чтобы причинить вред собственному брату. К тому же он знает, что я от своих слов не откажусь. Тронет тебя – и будет иметь дело со мной.
– Вот только мне уже будет все равно.
В том, что до утра он не доживет, Лёня не сомневался. Не глядя на Дикого, он поплелся домой, с каждый шагом убеждаясь в неотвратимости смерти. Ботинки стучали об асфальт, забивая гвозди в крышку его гроба.
«Убьет! Убьет! Убьет!» – звенели лужи.
«Так тебе и надо!» – вторил ветер, налетая на едва распустившие листочки деревьев.
«Зря связался с Мечтателями. Так и знал, что надо держаться от них подальше», – думал Лёня.
Дикий догнал его и пытался что-то объяснить, что мальчик не слушал. Мечтатель словно перестал для него существовать. Вот кто просил его вмешиваться? Прав был Андрей – Дикий лезет куда не просят и все портит. Ему, свободному и счастливому, со сверхспособностями и в крутом покрове, не понять проблем обычного школьника.