Страница 13 из 15
– Скорее, напугана, – призналась Хелена. Она решила не скрывать своих чувств. – Вы ведь знаете, зачем я здесь?
– О да, конечно! Вы хотите меня убить!
И он рассмеялся, но как-то натужно. Хелена от этого лишь сильнее напряглась. Поняв, видимо, что шутка не удалась, Вагнер посерьезнел и сказал:
– Вы здесь, потому что власти наложили вето на мой проект, когда я был жив. И сказали, что позволят запустить эксперимент только при условии, что его будет курировать психиатр. Вы должны следить за моим состоянием и доложить, если что-то пойдет не так. И без вашего одобрения меня не подключат к внешним сетям. На самом деле, это все происки Super Brain. Они никогда не упускали случая воткнуть мне палки в колеса.
Он обратился к своему помощнику:
– Джон, мог бы ты оставить нас на какое-то время? Полагаю, доктор Допплер хочет провести со мной сеанс психоанализа.
И он снова усмехнулся. Уайт кивнул и вышел из зала.
– Я изучила вашу биографию и историю болезни, – сказала Хелена, достав папку с досье Вагнера.
– Полагаю, вы почерпнули из нее много интересного?
– Да.
Хелена бросила взгляд на первую страницу, резюмирующую всю информацию из досье, хотя и так уже знала ее содержание наизусть:
«Вагнер Карл Эдвард. Родился 15 января 1979 года. Умер 1 февраля 2051 года.
Окончил Дартмутский колледж по специальности “IT-инженерия“, где после выпуска получил должность научного сотрудника. В 2035 году получил должность научного руководителя. В 2050-м основал собственную компанию и поселился в Кремниевой долине. Автор и разработчик компьютерных программ и прототипов ИИ.
В школьные годы регулярно подвергался нападкам со стороны сверстников.
Вырос в бедной семье. Мать – медсестра, глубоко верующая католичка, тянула семью на свою небольшую зарплату в государственном хосписе. Отец был безработным и страдал алкогольной зависимостью. Его нашли мертвым на обочине трассы в их родном городе, когда Вагнеру было четырнадцать.
Никогда не был женат и не имел детей. Трижды был в длительных отношениях с женщиной, которые кончились неудачно.
Трудолюбивый, целеустремленный. Сотрудниками характеризуется как превосходный ученый и руководитель».
Все это и еще многое другое Хелена узнала из истории болезни Вагнера, его школьного и университетского досье, а еще разговоров с его родными и знакомыми. Никогда раньше она так подробно не исследовала личность пациента.
– Но есть вещи, о которых мне до сих пор неизвестно, – сказала Хелена. – За какое время до смерти сделан компьютерный слепок вашей личности?
– Ну, первые упрощенные версии мы начали делать еще несколько лет назад. Но окончательный слепок сделали в ноябре прошлого года.
– Вас активировали до того, как прототип ушел из жизни?
Вагнер снова улыбнулся.
– Вот, значит, как? Вы намерены отделять живого Вагнера от Вагнера-компьютера. Не хотите признавать, что я – это я. Отчего же?
– Причин довольно много, но я не хотела бы в них сейчас вдаваться. Думаю, для вас они очевидны.
Цифрового Вагнера могли включить до смерти Вагнера живого. Двух цифровых Вагнеров, при наличии ресурсов, могли включить одновременно. В теории он мог копировать сам себя сколько угодно раз. А живой человек между тем будет жить отдельно. И опять же – последние месяцы жизни Вагнера не вошли в компьютерную версию. А за это время человек, даже пожилой, может измениться до неузнаваемости. Нет, она решительно не готова была ставить знак равенства между биологическим и цифровым мозгом.
– Давайте лучше поговорим о настоящем, – сказала Хелена. – Чем вы занимаетесь большую часть времени?
– Мы разрабатываем новое ПО для Минобороны. Проект носит рабочее название «Цезарь». Вы знаете, их нынешние системы порядком устарели. Удивляюсь, что их еще никто не взломал. Не могу рассказать вам о деталях, но наши разработки – это новое поколение оборонительных систем.
В этот миг Хелена почувствовала, будто на самом деле говорит с живым человеком с помощью видеосвязи, а не с программой с нарисованным лицом. В глазах Вагнера загорелся мечтательный огонь, морщины частично разгладились, и он начал жестикулировать.
Насколько знала Хелена, «Вагнер Корп» принадлежало больше половины всех подрядов на поставки IT-оборудования и программного обеспечения вооруженным силам США.
– А еще? – спросила Хелена.
– Ну, я играю со своими помощниками и студентами в шахматы и другие игры.
– Им удается вас обыграть?
– Довольно редко, – усмехнулся Вагнер. – Я понимаю, к чему вы клоните. Но нет, я не пользуюсь электронными вычислениями. Меня и при жизни редко обыгрывали, даже Джон. Не сочтите, что я хвастаюсь.
– Ни в коем случае. Еще вопрос. Я понимаю, что компьютер не нуждается во сне. И в теории ваш разум может работать круглосуточно. И все же – вы когда-нибудь отдыхаете?
– Вы правы – только живые люди нуждаются во сне. И это наша слабость. Нет, я никогда не «сплю». Я могу отключиться на какое-то время, но зачем? При жизни мне катастрофически не хватало времени на все, что я хотел бы сделать. В том числе потому, что нужно было спать. Сейчас я не нуждаюсь во сне, и это прекрасно. Я могу работать круглые сутки, и мне это нравится.
– Все же я бы хотела, чтобы вы иногда отдыхали, – сказала Хелена, – хотя бы два-три часа в сутки. Людям нужен сон, не только чтобы восстановить физические силы. Ум тоже нуждается в отдыхе. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотела провести несколько психологических тестов.
Следующие сорок минут они занимались тестами и упражнениями.
– Завтра я приду к вам снова, – сказала Хелена под конец. – Назначьте любое время, какое хотите. В это время мы будем встречаться каждый день.
Тут Вагнер впервые выказал недовольство – губы его чуть скривились, а глаза сузились. Но лишь на мгновение.
– Хорошо, – сказал он. – Джон передаст вам. Он проводит вас в ваши апартаменты. Располагайтесь, будьте как дома.
– Благодарю вас, – ответила Хелена.
Вагнер летал.
Его вселенная состояла из цифр. Перед ним проносились улицы, здания, целые небоскребы, состоящие из строчек бинарного кода. И он был властелином этого цифрового мира. Вагнер мог перенестись из одной его точки в любую другую. Мог сдвигать или раздвигать его топологию, расширять, сужать, разбирать, надстраивать. Но больше всего ему нравилось проноситься между башнями из цифр, периодически обнаруживая изъяны в коде и тут же их исправляя. Да, он воспринимал это как полет, хотя ясно было, что это всего лишь смена кадров перед его «глазами».
В этом мире он был царь и бог, высшая сила, единственный творец. Его власть была безгранична. В этом мире не было места Максу Гринвуду и другим его мерзким одноклассникам, не было места родителям, правительству, Super Brain с их директором, Хельге Шнайдером. И не было места этой своенравной стерве, Хелене Допплер.
Это был его мир, а враги хотели его разрушить. Так же, как они разрушали его жизнь. Они были созданы только для того, чтобы разрушать, они не умели ничего другого, кроме как разрушать. И вот теперь они снова пришли разрушить то, что он создавал долгие годы.
Выстраивая очередное здание из цифр, Вагнер говорил себе: «Я этого не допущу. Я не позволю им погубить все это».
Прошло два месяца. Хелена и Вагнер встречались каждый день и проводили вместе час. Хелена просила выделить для сеансов помещение поменьше, но Вагнер наотрез отказался встречаться где-либо еще, кроме конференц-зала. Видимо, он чувствовал себя значительнее и увереннее, когда его лицо выводил огромный проектор. Насколько знала Хелена, в операторской его изображение выводилось на таком же большом экране. Вагнер хотел быть и ощущать себя гигантом, в то время как она была маленькой и, в его глазах, беспомощной. Так, по крайней мере, рассуждала Хелена.
Вагнер из раза в раз выказывал свое нетерпение и раздражение. Он не уставал говорить ей, что час в день, который они тратят на психоанализ – это час, отнятый от его работы и, как следствие, потерянный час. На что Хелена невозмутимо отвечала, что сейчас у Вагнера времени предостаточно и торопиться ему некуда – ведь он бессмертен. В ответ тот неустанно напоминал ей о Super Brain, которые дышали ему в спину со своей самообучающейся нейросетью.