Страница 24 из 32
Разжегши огни, некоторые охотники принялись свежевать улов. Отделяя кожу от плоти, они тут же срезали лакомые кусочки и поджаривали их на костре. Изрядно уставшие и голодные, следопыты уплетали сочные шматы вырезки, угощали ими дозорных и бурно обсуждали охоту, таинственное единство, прозрение Илли и вспышку прошлой ночью.
Брун вышел из хижины. Его одеяние, костяные доспехи и тело были сильно запачканы кровью убитых ящеров. И даже на голове, среди сплетённых русых кос, виднелись окровавленные локоны. На бледном лице вожака сочились свежие ссадины. Вокруг его зауженных серых зениц и на чешуйчатых скулах остались следы боевого окраса. Размытый сок саговника на лике Бруна во время травли смешался с кровью рептилий, и сейчас от искусно выведенных эскизов остались лишь потёртые, замызганные последки.
Скинув громоздкую броню, Брун осмотрелся. В Доме Охотников уже повсюду бегала молодь. Женщины встречали своих мужчин, дарили им украшения и внимание. На кострах вовсю кипели чаны и готовились яства из свежей мякоти. Стойбище довольно оживилось. Вожак обернулся и взглянул на свечение круговерти, что полыхало над поселением, а затем устремил свой взор к небу – на мерцающую красную звезду. Охотнику показалось, что она стала немного больше, и сияние её усилилось. Брун задумался…
– Брун, мой друг! – приветствовал Радон. – Ты так быстро вернулся! Как прошла охота? Надеюсь, все целы? – старший дозорный приобнял соплеменника.
– А, Радон! – охотник похлопал дозорного по плечу. – Приветствую тебя, Радон! Все живы, да, но на охоте у Илли… Не знаю, с чего и начать.
Следом подоспели Хорд, Варн и Валан.
– Хороший улов, Брун! Где ты такую стаю высле…– бывалый ловчий хотел поинтересоваться промыслом, но его перебил Радон:
– Погоди, Хорд! Что с Илли?
– Идёмте в хижину, – позвал Брун. – Вам нужно это увидеть.
Соплеменники вошли в шатёр. Илли уже спала, и Брун осторожно, чтобы не разбудить, приподнял ей веки.
– Во имя Пангеи! – прошептал Валан. – Дитя моё… Что с ней?
– Это я у тебя хотел спросить, Валан, – ответил Брун.
Сородичи принялись рассматривать воплощение глаз юной девы, которое не спадало даже во сне.
– Ока чёрные словно ночь, и зрачки будто слились с радужками, – подметил Валан. – А белки красные…
Старцы задумались.
***
Тьма окутала видение Варна, и во тьме внезапно раздались детские голоса:
– Где он?
– Не знаю…
– Он последний, да?..
– Таро, если мы его не выловим до полной темноты, то ты завтра снова будешь Ловчим! – с трудом сдерживая смех, сказал какой-то юнец.
– Выловим. Каждый куст проверяйте. Он хитрый! Не мог же он из стойбища убежать?! Его бы дозорные подме…
Ребячий говор растворился в тишине.
Тотчас прямо перед зраком одноглазого вспыхнули пламенные глаза, а в них зрачки чернее ночи, и в одночасье Варну почудился знакомый голос:
– Ты слышишь, что я тебе говорю, Варн?
***
– Чего стоишь? Отыщи, говорю, Ингу. Она с Аной где-то здесь, в Доме Охотников. Пусть в хижину Бруна придёт, да и Ана тоже! – воскликнул Валан.
– Ах, да. Хорошо! – спохватился одноглазый.
Растерянный Варн отправился выполнять поручение, а остальные недоумённо посмотрели ему вслед и продолжили обсуждать взор Илли.
– Я не знаю, что это такое, Валан. Может, это болезнь какая-то? Сколько мы болезней всяких уже излечили? – обратился Хорд к мудрецу. – Первый раз такое вижу и не припомню такого ни у кого из предков до самого Алака.
Валан ничего не ответил. Он долго всматривался в глаза загонщицы, и вдруг воскликнул:
– Её ока – белки её глаз – схожи со звёздным свечением! С новорожденной звездой! – Все удивлённо глянули на старика. – Они алым переливаются, словно звезда горит в её глазах! – продолжал восхищаться Валан.
Брун вопросительно посмотрел на Радона, а остальные сородичи стали зорко приглядываться и действительно подметили сходство с красным светилом, лишь чернящие радужки мешали бесподобной общности.
– А чернота указывает на ночь! – снова воскликнул Валан.
– Да ну! Неужто ты думаешь, Валан, что рождённая звезда и её глаза сплочены между собой?! – тут же засомневался Радон.
– Хм… – задумался старый шаман. – Об этом нам расскажет Рошан.
– Погодите, погодите, Валан, Радон! Вы о красной звезде говорите, что зажглась прошлой ночью? – недопонял Брун.
– Именно! – воскликнул Валан.
И поведали сородичи главарю Большой Охоты о минувших событиях. И о предчувствии Заврини рассказали.
– Вот это новости! – изумился вожак. – Мы видели и зарницу, и звезду. А как светила пестрили и коло сияло – не углядели. Некогда было на промысле небо разглядывать. И духов мы не слышали. А что значит «бегите»?
– То и значит! Хотят духи, чтобы мы покинули Великий Вулкан, Брун. Я, Валан, Викша, Ханн и вождь слышали зов одновременно! – воскликнул Хорд. – Такого раньше никогда не случалось!
– Заврини нас о чём-то предупреждают, – добавил Валан. – И нам остаётся ждать Рошана.
– И как долго его ждать? Мне сказали, что он ещё утром отправился в пещеры, – поинтересовался Брун.
– Будем ждать столько, сколько нужно, – утвердил Хорд. – Когда предок наш Алак леченье искал от болезней, он две ночи был в единстве и нашёл. Поэтому ждём вождя. Другого не дано!
– А если он не вернётся во вторую ночь? – предположил Радон.
– Вернётся, – уверенно ответил бывалый ловчий. – Вернётся!
***
– До чуждых троп ещё два дня пути оставалось, – Брун начал свой сказ. – Мы добрались всего-то до второго оврага и решили устроить привал. Многие из вас знают Илли. Она без деревьев жить не может. Чуть что – сразу на араукарии. Ну и полезла она с одного дерева на другое посмотреть, что там за оврагом творится. Мы за неё не переживали вовсе. Ловкости у неё – каждый позавидовать может. И вот, возвращается она к нам и дышит так тяжело, будто торопилась сильно. Возвращается и говорит, что стаю выследила – Полосунов пятнадцать. Многие посмеялись, да я вместе с ними. Где это видано, чтобы загонщик без воплощения охотника Полосуна выследил?! – возмутился Брун, указывая рукой на свои глаза.
Старцы и дозорные одобрительно закивали, соглашаясь с рассуждением вожака.
– Ну кто поверит? – продолжал нагнетать главарь Большой Охоты. – А она всерьёз! Мы и пошли тудой – убедить юную деву, что ей показалось. Но не тут-то было! – Брун махнул рукой. – Благостный свет Великого Огня действительно приметил для нас парочку Полосунов именно там, куда Илли нас и повела.
От этой новости родичи с удивлением заохали, а прибывшие с Большой Охоты следопыты, нахваливая юную загонщицу, затопали.
– Ясно стало, что неподалёку стая пасётся, – молвил Брун. – За два дня-то кроме Стервятников да этих бешеных Рапторов ни одной ящерицы не видели. Ну вот смотрю я – полосатых два всего, а значит проныры нас уже обнаружили и уводят от стада. Но нет! – воскликнул охотник. – Рептилии и вовсе нас не замечали, будто не сдались мы им. Вот я и послал загонщиками Илли и Рамира, – вожак охотничьих отрядов указал в сторону сидящего среди сородичей Рамира, – в обход по правым склонам, предполагая, что стая именно там.
Рамир закивал, подтверждая слова Бруна.
– Мы ушли влево. Поднялись на другую сторону оврага и слышим – суета на опушке! Ближе подошли ока воплоти*, – на этом месте сказа вожак обратил свои глаза в рептилоподобные, – и сквозь заросли вижу я Полосунов – десятка два их там ютится. Мы орудия приготовили и ждём, пока Рамир и Илли стаю спугнут да к нам пригонят. Ждём-ждём, а их всё нет и нет. Вот и решили сами. Луки, копья наизготовку взяли и крадёмся ближе. Крадёмся, и смотрю я, что за стаей просвета не видать, будто не кончается она. Вся поляна плотью усыпана, и в ушах гул стоит. Бьются сердца – нас не боятся, а то и вовсе не слышат и не чуют, будто способностей ящеры лишились. Пламенем своей гравировки правдую, братья и сёстры, отсохни у меня язык – их там десятка четыре, а то и больше было! Я ока освободил, чтобы собственными глазами увидеть, не мерещится ли мне, – Брун вернул глазам прежний людской облик. – Не мерещится! – продолжил он. – И вдруг стадо это засуетилось и принялось не спеша уходить вглубь рощи. Я не сдержался, просвистел, и мы напали. Вот как подняли орудия, так каждый и успел по Полосуну заколоть, и я – два. Остальные рептилии в страхе на восток дёрнули, и много их было, братья, очень много!