Страница 56 из 78
Событие пятьдесят третье
Тётка приходит с мужиком в ломбард:
– Мне нужно $10.000 – вот мужика у вас как залог оставлю…
– Гражданка, вы ошиблись адресом! У нас тут драгоценности, золото…
– Петя, открой рот!
Быстро сказка сказывается. Взял и с возгласом: «Аля – оп»! вынул из кармана три паспорта Карл Энгельгардт. Так не в сказке живём. Паспорта будут через три дня. Сейчас нужно сходить и сфотографироваться. Заберёт фото Карл сам. В Германии паспорта с фото. И не только. То, что в нацистской Германии называлось ke
Серый цвет бумаги будет свидетельствовать о том, что Отто фон Штиглиц является этническим немцем. Жёлтый для евреев, а вот для русских и белорусов с украинцами потом введут зелёный. Снял со всех троих Энгельгардт отпечатки, ухмыляясь испуганным рожицам Федьки Лешего и Хуана. Брехт пальчики откатывая на скользкой бумаге подумал ещё, а как они будут переносить отпечатки на документ, но спросить сразу забыл, а после не до того стало. Закончив с пальчиками, дал криминал директор им адрес фотоателье неподалёку, а также адрес дома в пригороде Берлина, который его ведомство использует для конспиративных встреч с осведомителями. Там долго жить нельзя. Дом используют довольно часто, но пару дней можно пересидеть, пока Карл не подыщет им нормальную квартиру и не подготовит паспорта. В городе время от времени устраивают проверки документов и шляться без паспортов нельзя, а их испанские, при том, что двое из них испанского языка не знают – это не самая лучшая затея.
– Пересидите, а я всё подготовлю и заодно узнаю, где эти генералы живут. Всё, у нас скоро совещание. Вот адрес, езжайте. Да, по пути обязательно заскочите в магазин продуктовый купите овощей, колбасы, круп, хлеба, а потом в доме сидите и не ходите по городу. Я паспорта привезу, тогда и поговорим конкретно, – Энгельгардт, встал, протянул руку прощаясь.
– А что с машиной? – вдруг заволновался Брехт.
– С машиной? – не понял криминал директор.
– Мы взяли такси на целый день. Нет, дело не в этом. Водитель забрал нас из отеля и привёз сюда. Его потом могут спросить?
– Спросить? Ерунда. Езжайте назад в отель, сдавайте номера, забирайте вещи и назовите водителю вот этот адрес, – майор (ну, так короче) написал на листке адрес и протянул Брехту. – Это улочка с антикварными магазинами в Шарлоттенбурге. Это район Берлина. Туда все иностранцы ездят. Там его отпустите и потом походите по магазинчикам и возьмёте другое такси. Вот на нём и езжайте за город на конспиративную квартиру. Ну, а как только паспорта будут готовы, я вас навещу. Аuf Wiedersehen, (до свидания) – громко сказал. Выходит, пора уходить.
– So, wir sehen uns, (Значит, до скорой встречи) герр Энгельгардт.
Мерседес стоял, грустно приткнувшись к столбу. Одиноко ему. Простора хочется, погоняться с равными по силам, а тут, куда силы тратить, попробуй, нажми на газ до упора. Посшибаешь разных прочих карликов. Съездили в отель «Берлин» расплатились, номер сдавать не надо. Немцы же, им и в голову прийти не может, что Брехт полотенце на память заберёт или халат. Он и не забрал, хотя серый халат в его одноместном люксе был хорош, пушистый, тёплый, в нём и спал, так как в самом номере было прохладно. Экономят камрады на отоплении. Так, тоже понятно – немцы. Бережливые. Экономные. Есть же одеяло и шерстяные носки, зачем топить и деньги на ветер выбрасывать. К тому же в жаре и спать плохо, душно, потно. Всё же Брехт, выходя из номера, на халат бросил взгляд, жалко оставлять. Прямо жалко-жалко. Не было у него такого в этой жизни. Нет, надо бороться в себе с частнособственническими инстинктами. Коммунист он или не коммунист. Ах, да, решил же, что его из Ада за жестокость выгнали. Потянулась рука к халату и … сунул загребущую полковник в карман и вышел. Без халата.
Показали громадному водителю адрес на бумажке, типа вези нас туристов сувениры покупать. Привёз, солнышко светит, от тарелок и чашек всяких золотом расписанных отражается. На улице не только магазины антикварные стоят, но ещё и прямо на широкой улице или узкой площади стоят прилавки с фарфором и книгами. Рынок блошинный. Отпустили обрадованного громилу, как же заплатили за целый день, а ещё и обеда нет. Ещё налевачит. Или в Германии так нельзя? Да, нет, тоже ведь люди? Или, как говорил Задорнов, они – тупые. Не догадается подзаработать? Так это про американцев сатирик сказал. А тут немцы. Брехт, как-то и продолжение его реплики придумал. В той ещё жизни. «Мы развиты от нищеты, а они тупы от сытости».
Зашли в один из магазинчиков. Прямо с чемоданами. И тут Брехт увидел эту картину. Всё. Планка упала, прямо, как и с «Мерседесом» зелёном. Надо такую себе в дом повесить. Продавец и хозяин одновременно стоял за спиной. Переминался с ноги на ногу.
– Что-то показать вам, молодые люди? – вот у него, гада, берлинский акцент.
– Что это за картина? – как ни старался не показывать Иван Яковлевич своей заинтересованности, но не выходило. Прямо светилась картина и настроение повышала, одним своим присутствием.
– Это известный художник Адольф Райх. Картина называется «В офисе». Понравилась? Есть ещё пару работ этого художника, – и опять Иван Яковлевич позавидовал говору продавца. Надо и самому будет по приезду в Спасск-Дальний найти себе репетитора. Позор же, дважды немец и не может говорить вот так – «по-немецки». Ставим галочку – найти репетитора. На Дальнем Востоке? «Будем искать».
Брехт побоялся сразу спрашивать про цену. Деньги есть и не мало, но что за радость лишнее платить.
– Покажите. – Как можно более нейтрально сказал. Хотел сказать.
– Пройдёмте, – средних лет с приличными залысинами невысокий мужчина был немцем, но антикваром. А вот картины показал про еврейских антикваров. Они лежали у него в подсобке, принёс в пыли. Ну, понятно. На картинах нарисованы евреи, такие ярко выраженные, все три были на один сюжет. Возле шкафа стеклянного со всякими вазочками, кувшинчиками и чашечками сидел антиквар еврей и разглядывал один из предметов. Предметы только и евреи были разные. Все старые с седыми волосами, но жалеть их не хотелось, люди заняты любимым делом, не «кошей над златом чахнет», а именно увлечённый человек. Такие картины в квартире уют создадут. А вот в магазине этого господина, если гестапо найдёт? Или до такого ещё не дошло?
Если честно, Брехт бы не взял, чуждая жизнь, но первая картина …
– Герр …
– Шульц. Пауль Шульц, – чуть поклонился и принялся протирать первого еврея бархатной тряпицей, и краски заиграли.
– Герр Шульц, если я возьму все четыре картины этого художника, то могу рассчитывать на скидку.
Пауль не сразу ответил, продолжил сдувать с еврея пыль веков. И только закончив, повернул голову к полковнику, даже слезинки в глазах Брехту показались. Или всё же показались. Так, игра света. Или жалко ему евреев – подельников.
– Первая стоит три тысячи рейхсмарок, эти три отдам за тысячу каждая. Итого шесть тысяч с вас господин …
– А скидка оптовому покупателю, ну, же Герр Пауль (людям нравится, когда произносят их имя).