Страница 1 из 16
========== Форгешихте ==========
1516 год
где-то в лесах Шварцвальда
Дорога из Гейдельберга оказалось куда тяжелее, чем предполагалось. Ненастье дышало в спину, заставляя кучера подгонять лошадей. Никто из попутчиков не желал задерживаться на дорогах, на которых и без ненастья таилось множество опасностей. Но особенно того не хотелось одному из них – Яну – студенту Гейдельбергского университета, спешившему в одну из глухих деревень средь густых и опасных лесов Шварцвальда. Причиной сей спешки послужило тревожно письмо его матери, в котором та описывала страдания своей дражайшей сестрицы в связи с трагичной и скорой кончиной сына. Вновь и вновь перечитывая мольбы матери навестить и поддержать родственницу, а также передать ей короткий лист, Ян всё явственней осознавал, как некстати и нежеланна эта просьба была дня него. И вместе с тем, юноша отчетливо осознавал, что не выполнить сие поручение он не имеет ни права, ни оправдания. А потому, глядя на унылый и серый пейзаж, на тяжелые хмурые облака, окутавшие небо, ему оставалось лишь надеяться, что совсем скоро – не позднее как через седмицу – он вернётся в стены альма-матер.
После прибытия экипажа на место Яну пришлось провести в стенах местной таверны ещё несколько часов в ожидании проводника Ермана, который доставил бы до тёткиной деревни. Селение хоть и воспринималось местными как великая столица, было ничуть не лучше сотни других таких же Богом забытых местечек, и таверна, соответственно, ничуть такому статусу не уступала. Пьянчуги под лавками, слизь на стенах и мухи над бочками с соленьями не вызывали в ранимом студенте ничего более как отвращение; а потому, когда проводник переступил порог обители, Ян тут же к нему устремился, оставив на столе полную кружку с горячительным, к которой, брезгуя, едва прикоснулся.
– Вы опоздали! – возмутился студент.
– Ишь ты! – цокнул проводник. – Не помер, так на кой гундишь?
– У нас договор, а таковое поведение неприемлемо.
– Так я враз без договора и оставлю.
Ян растерялся и больше перечить не стал. Ерман удовлетворенно хмыкнул в усы и хлопнул юношу по плечу, подводя итог спору. Справившись о награде и тут же получив оговоренную сумму, Ерман не стал задерживаться, и они отправились в путь. Дорога предстояла долгая и тяжелая: тучи сгущались, а лошадей проводник брать отказался.
– Коли забыли чего, самое время опомниться, – предупредил Ерман на выходе из городка. – людей увидим не ранее как к завтрашней вечери.
Студент кивнул и не оглядываясь устремился за провожатым.
Путники шли аж до самых сумерек лишь несколько раз прервавшись на короткую передышку и обмен разъяснениями по поводу своих занятий и жизни. Иных общих тем, как и желания говорить, не нашлось ни у одного. Дорога то и дело петляла, разветвлялась, то уводя глубже в леса, то выходя на открытые поляны и большие дороги. Ни один встречный али всадник в этой глуши, ожидаемо, так и не встретился. Когда дорога стала едва различимой, Ерман остановился, бросил наземь походную сумку и объявил:
– Привал ночной тут устроим.
– А не опасно? – забеспокоился юноша.
– Никак трусишься? – поддел проводник, хитро посмеиваясь в усы.
Ян смолчал. Бесполезно сотрясать воздух городскому не хотелось.
– Пойду наберу на костёр, пригляди за хозяйством, – приказал Ерман, указав на сумку.
– Так тут никого нет! – бросил Ян тому вслед, но ответа так и не дождался.
Ночь прошла для юноши беспокойно. Он не отказался отужинать зажаренным на костре кроликом, а вот предложение Ермана распить бутылку горячительного, к которой сам проводник приложился с большой охотой, равно как и его идея уснуть на шкурах возле костра пришлась юноше не по вкусу. Звуки леса тревожили непривыкшее ухо, юноша то и дело оглядывался по сторонам. Успокаивал лишь спокойный, но громкий храп пьяного проводника, заглушавший не только уханье встревоженных сов, но и смутные мысли студента. Устроившись на бревне, он долго смотрел на огонь размышляя, какой будет встреча с родственницей. С тёткой Ян повстречался всего раз в жизни, да и тот был с десяток лет назад, а вот погибшего кузена Ханса и его дочь Христу и вовсе никогда не видел. Мать частенько вспоминала их семью, но съездить повидать так и не решилась: после выгодного брака с отцом такими узами гордиться не приходилось. Теперь же перед глазами юноши в пламени танцевали образы молоденьких девиц, и он гадал будет ли Христа похожа хоть на один из них.
Две вороные лошади были запряжены и ожидали часа, как их пришпорят всадники.
Как именно Ян очутился на голой земле в обнимку со своим походным мешком, он так и не понял. Да и сколько проспал бы не ясно, если бы не едва ли протрезвевший Ерман, который разбудил юношу, как только занялся рассвет.
– Пора выдвигаться, – сухо прохрипел он, хлопнув Яна несколько раз по щекам.
Юноша встрепенулся и сел, пытаясь вразуметь, что творится. После сна на холодной земле жутко кололо в боку, а одежды промокли и выпачкались из-за росы и пыли.
– Хороша ночка? – хихикая осведомился Ерман.
– Чудесно, – натянуто протянул юноша.
– Вот-вот, – пожурил проводник. – о походной жизни в пергаментах не напишут.
«Слава Всевышнему за это!» – подумал студент, но провожатому отвечать не стал, ограничившись лишь хмурой ухмылкой.
Позавтракав припасённым хлебом и водой, путники отправились дальше. И снова в безмолвии, поскольку принадлежали к разным мирам.
Как и обещал проводник, до деревни путники добрались, когда солнце уже стремилось к закату. Деревенька располагалась на поляне, окруженной лесами. В отличие от самого леса, тут были и холмы, и пригорки, с одного из которых и спускались Ерман с Яном. От этого места деревня казалось совсем небольшой, но стоило спуститься в низину, холмы, дорожки и дома превратили её в лабиринт.
– А где ж живёт тётка? – задумчиво проговорил Ян, будто бы спрашивая у себя.
– А мне почем знать, кто ж твоя тётка? – ответил Ерман, который воспринял вопрос на свой счет. – Вон, гляди-ка, студент! Не иначе Иоганн с лова идет. Вот у него и вопрошай.
Проводник подставил пальцы ко рту и засвистел, привлекая внимание мужчины, также выходящего недалеко от них из леса. Мужчина шел с небольшой сумкой за плечами и широким полотном, в которой слеповатый студент едва различал сети. Завидев странников, мужик сменил направление и пошел к ним навстречу. Будучи достаточно близко, он приветственно воскликнул:
– Ерман, старый ты гуляка, тебя только покойникам дожидаться!
– И тебе здравия, Иоганн! Как улов нынче? – поприветствовал проводник.
– Отменный, отменный! Закину добро да пойдём на торги!
– Не спешил бы ты. Я ж за священником сперва пойду.
– А где ж ты до того был? – возмутился рыбак.
– Да вот, студента доводил, – кивнул в сторону юноши провожатый. – Яном звать, аж с самого Ханау родом.
– Вона как, – присвистнул Иоганн. – и чего ж тебе надобно в наших краях?
– Я племянник Ильзы, – тихо ответил юноша. – Она лист матушке прислала, просила приехать проститься с сыном её…Хансом.
– Долго ж ты собирался! – воскликнул Иоганн.
– Как мог, – неопределенно ответил юноша.
– Ну так спеши, а то уж и с ней не простишься.
Ян потупил взгляд, не понимая, к чему ведет собеседник.
– Ты что ж это не слыхал, что Ильза тоже с лихорадкой слегла? – удивился Иоганн.
– Не имел и понятия! – заверил студент.
– Во дела! – рыбак почесал голову. – Ну да ладно, пойдем хоть где живет покажу.
– Ну вот и решили, – вмешался Ерман в разговор. – Вы тут разбирайтесь, а я за священником.
– Так даколи ждать-то тебя, любезный? – остановил его рыбак. – Товар-то лежать не будет!
– За ночь управлюсь, – махнул рукой Ерман и без привала отправился обратно в леса.
Иоганн не остановил проводника. Развернувшись к деревне, рыбак позвал юношу: