Стриптиз

Пикатта присел на корточки и глянул ему глаза в глаза.

– А ну-ка, посмотри на меня, красавчик! Я ведь с тобой разговариваю.

– Мне дали неверную информацию, вот и все.

– А нам пришлось здорово попотеть по твоей милости, красавчик. Ну, и на орехи получили – опять же по твоей милости.

– Мне очень жаль...

– Получили, получили. Скажи-ка, где твоя девчонка?

У Дэррелла вытянулось лицо. Нож выпал из его рук.

– Это вас не касается, – пробормотал он.

Меркин крепко ухватил его за волосы.

– Заруби себе на носу, блондинчик: все, что ты делаешь – на чем ездишь, что ешь, где спишь, что крадешь или не крадешь, – все это нас касается, понял? Даже то, какой рукой ты подтираешь себе задницу. И не дай тебе Бог об этом забыть.

– Она у дневной няньки, – ответил Дэррелл. – С ней все в порядке.

Оттолкнув руку Меркина, он пригладил себе волосы и нагнулся, чтобы подобрать нож. Но Пикатта ногой отшвырнул нож в сторону.

– Ведь мы в любой момент можем звякнуть этому судье. Уяснил?

– Черт бы побрал вас обоих, – выругался Дэррелл.

– Тогда давай нам побольше следов, – сказал Меркин. – И настоящих следов, а не такой бодяги, как в прошлый раз.

– А это значит, – подхватил Пикатта, – что тебе надо поменьше сидеть дома и как следует разуть свои распрекрасные голубые глазки. Так что тебе будет не до твоих каталок, красавчик.

– И колеса глотать тоже бросай, – добавил Меркин. – Поразмысли-ка хорошенько: что, если этот судья пропишет тебе анализ мочи? Если хочешь, чтобы девчонка была с тобой, прекрати это дело.

– Из парней с таким заносом, как у тебя, редко выходят хорошие папы, – подвел итог Пикатта.

Дэррелл Грант встал.

– Благодарю вас, доктор Спок. – С мрачным видом он поднял свой нож и забрался в кабину грузовика. – Я буду на связи.

Глядя вслед уехавшему грузовику, Меркин нахмурился.

– Просто смотреть противно – столько дерьма в таком молодом парне!

– А чего ты ожидал от профессионального подонка? – отмахнулся Пикатта.

– Но, к сожалению, он наш подонок, – возразил Меркин.

Шэд был раздражен и зол. Несомненно, это сказывалась работа: пьяные посетители, непредсказуемые выходки танцовщиц, занудство мистера Орли, да и вообще все. А сегодня, в довершение всего, диск-жокей Кевин прямо-таки помешался на Хэммере и уже в течение добрых двадцати минут гнал такое дерьмо, хуже которого Шэду в жизни не доводилось слышать. Где-то в глубине его могучего тела все-таки таились нервы, и в конце концов они не выдержали. Шэд ворвался в кабину диск-жокея, отпихнул в сторону обалдевшего Кевина и выдернул из плейера надоевший компакт-диск. Стрип-бар погрузился в тишину. Девушки, танцевавшие на сцене, остановились в растерянности, посетители начали тревожно перешептываться. Какой-то турист из Перу, решив, что начинается облава, рванулся к дверям. Танцевавшая на его столике Моника-младшая горестно чертыхнулась: сбежавший перуанец не скупился на двадцатидолларовые банкноты, которые совал ей за подвязки во время танца.

Шэд засунул себе в рот компакт-диск, словно большую сияющую вафлю, и разжевал его, невзирая на то, что острые обломки в кровь разодрали ему десны и язык. Затем, выплюнув это кошмарное месиво прямо на подставку микрофона, приказал Кевину поставить Боба Сигера, обещав в случае неповиновения свернуть ему шею. Наблюдавший эту сцену из глубины зала мистер Орли счел за благо потихоньку ретироваться в свой обитый поддельным красным бархатом кабинет.

Эрин прождала почти час, пока Шэд успокоится. Когда она решилась подойти к нему, он в одиночестве сидел за столиком в угловой кабинке, читая набранную крупным шрифтом новеллу Кафки «Превращение».

– Хорошая книга? – спросила она.

Шэд поднял голову.

– Я потихоньку начинаю испытывать жалость к тараканам.

– Вообще-то я хотела спросить, – созналась Эрин, – как идут твои дела с этим адвокатом.

Шэд мрачно покачал головой.

– Мы решили теперь заняться другим проектом.

– А можно узнать каким?

Шэд уже несколько дней испытывал мучительные колебания – включать или не включать Эрин в схему, придуманную Мордекаем? Эрин была его другом – во всяком случае, называть ее так Шэд мог с гораздо большим основанием, чем кого бы то ни было другого. Ну и удивится же она, узнав, что тот пьяный психопат с бутылкой от шампанского оказался – ни больше, ни меньше – членом конгресса Соединенных Штатов! Временами Шэд был почти готов рассказать ей об этом – только ради того, чтобы увидеть ее чудесную улыбку.

Но, с другой стороны, хотя в случае удачи выигрыш обещал быть весьма солидным, чем больше участников, тем меньше придется на долю каждого. И Шэд благоразумно решил, что в такие сложные времена финансовый интерес перетягивает ту чашу весов, на которой лежит дружба.

– Я дал слово не распространяться, – ответил он на вопрос Эрин.

– Этот проект опять замешан на йогурте?

Шэд рассмеялся.

– Нет уж, на сей раз никакого йогурта. И никаких распроклятых насекомых!

Эрин спросила, зажила ли рана на голове. Наклонившись, Шэд продемонстрировал ей свою макушку с автографом Дэррелла Гранта.

– Шрам уже не так заметен, как раньше, – пожаловался он, – так что я немного разочарован.

Эрин в пятнадцатый раз попросила у него прощения за то, что так подставила его.

– Да ладно, забудь, – отмахнулся Шэд. – Думаю, мы с твоим бывшим еще встретимся.

– Нет, если это будет зависеть от меня, – возразила Эрин, невольно представляя себе, как Дэррелла Гранта грузят в машину «скорой помощи».

В это время на сцену вышла новая танцовщица, Марвела. Взявшись обеими руками за одну из позолоченных колонок, она расставила свои длинные ноги, томно откинулась назад и начала изо всех сил вращать головой в такт музыке. Мужчины в переднем ряду столиков так и взвыли от восторга.

– Что скажешь? – спросила Эрин Шэда. – Как ты думаешь, это из-за бюста или из-за ее длинных волос?

– Конечно, из-за волос.

– Кажется, она заработала вчера четыре сотни.

– Да? – Шэд мысленно завязал узелок на память: нынче же поговорить с этой Марвелой. Накануне она отстегнула ему всего пятерку. – Но ты все равно лучше, – утешил он Эрин.