Спаси меня (ЛП)

– Что тут такого смешного?

Он немного отодвинулся и посмотрел на меня. Взгляд этот был полон надежды.

– Ты так давно не называла моего имени. Это приятно слышать.

Я помотала головой, взяла его лицо в ладони, потянулась к нему и осторожно поцеловала. То, что я вообще могу это сделать, походило на сон, ведь я была уверена, что больше никогда не получу такой возможности. У него идеальная форма губ, просто созданная для моих. Возникло то чувство, которое испытываешь, когда детали пазла совпадают. Рука Джеймса скользнула с моего лица на шею и на плечи. Горячая дрожь пробежала по позвоночнику, когда он погладил мои бедра и обнял за талию. Его тело дрожало. Я хотела продолжить с того места, где мы только что остановились, но этого не сделать, пока мы не узнаем, к чему все приведет.

Кажется, Джеймс это почувствовал и осторожно отпрянул от меня.

– Тогда на спортплощадке… я сказал, что ты не можешь потерять то, что тебе не принадлежит.

Воспоминание об этих его словах остро кольнуло меня. Я хотела отвернуться, но не смогла. Слишком много чувств, которые я испытывала в этот момент, отражались в глазах Джеймса.

– Я солгал. Я принадлежу тебе с той минуты, как ты бросила мне в лицо деньги, Руби Белл.

29

Джеймс

Когда я сказал это, глаза ее наполнились надеждой. Я скатился с нее и увлек за собой, так что мы оба теперь лежали на боку и могли смотреть друг на друга. Моя рука осталась на ее талии и поглаживала кожу. Как бы мне хотелось трогать Руби всю, сейчас и всегда. Я так тосковал по ней, что это меня почти убивало, и теперь как будто впервые за последние недели ко мне в легкие попал воздух.

Но я должен все сделать правильно. Я не могу больше рисковать и потерять Руби только потому, что не смог ей сказать, что со мной происходит. Почему я такой, какой есть, и почему я принимаю решения, которые нам обоим причиняют боль. Это трудно – найти подходящие слова, а в первую очередь горло сжимается от страха, что она меня не простит. Тогда я не знаю, что буду делать.

Руби спокойно ждала. Волосы у нее запутались, щеки и губы покраснели. Она так хороша, что мне стало больно, и я отвел от нее глаза и смотрел на свою руку, лежащую на ее на талии, перед тем, как откашлился.

– Я рассказывал тебе, что после учебы вступлю в руководство фирмой. И… моим родителям важно, чтобы к тому времени я обзавелся женой. Так принято. Они предпочли бы уже сейчас обручить меня с кем-нибудь, чтобы я не успел наделать глупостей.

Руби издала непонятный звук, и когда я посмотрел на нее, она сморщила нос. Хорошо осознавать, что ей это не нравится, ведь я тоже не мог себе представить, чтобы родители Руби сватали ее за кого-нибудь другого.

– Ты с самого начала была для меня кем-то особенным. Я не изменился. Я сам этого даже не заметил, но мои друзья и семья заметили. Мне то и дело приходилось слушать расспросы о том, что со мной и почему я постоянно погружен в свои мысли и так далее. Когда отец увидел нас вместе на швейной фабрике, он сразу что-то заподозрил. И когда застукал нас на Хэллоуин… – Я тяжело сглотнул. – Тут он уже ни в чем не сомневался.

– Поэтому у тебя была разбита губа? Он тебя ударил? – спросила Руби и осторожно поднесла палец к моему рту. Там все еще пульсировала боль в том месте, куда она укусила, – но это было не так страшно.

– Да, – тихо сказал я. Я ни с кем не разговаривал об отце. Даже с Лидией, которая знала хотя и многое, но далеко не все. Я уверен, друзья догадывались, что творится у нас дома, но они со мной ни разу не заговаривали об этом, когда видели с синяком под глазом или с разбитой губой. Мы как будто договорились между собой никогда не касаться этой темы, и все придерживались этой договоренности. Для меня это было важно.

– Он тебя бьет, Джеймс? – прошептала Руби.

Я не мог ей ответить, прежде всего потому, что она казалась такой понимающей, такой настоящей. При том, что дело было совсем не в этом. Я только хотел ей объяснить, почему так ужасно себя вел, а за это я на сто процентов отвечал сам, какой бы угнетающей ни была моя ситуация.

– Это не важно, – запоздало ответил я. Мой голос снова осип, и мне пришлось опять откашляться. – Так или иначе, родители увидели в тебе опасность. Они заметили, как ты для меня важна. Гораздо важнее, чем эта проклятая фирма.

Что-то во взгляде Руби переменилось. Он стал таким пронзительным, что у меня возникло чувство, будто она смотрит мне прямо в душу. Нет никакой возможности что-то от нее утаить – и в этот момент стало ясно, что я и не хочу от нее ничего скрывать. Родители были правы, беспокоясь. Руби представляла собой опасность для них и моего будущего, которое они распланировали.

Я не мог поверить, что понял это только сейчас.

Я был влюблен в Руби Джимайму Белл.

То, что я чувствовал к ней, было всеобъемлющим и всесильным и не могло никуда исчезнуть, как бы я ни старался это игнорировать. За последние недели я очень хорошо это понял. Руби прокралась в мою жизнь, все в ней запутала и заслужила место в том хаосе, который учинила.

Мне все равно, против кого я должен выступить, и мне все равно, если отец выставит меня на улицу. Лидия как-то спросила, стоит ли Руби таких нервов. Я был во власти моего окружения и думал, что она того не стоила. То было самое глупое решение, какое я когда-либо принимал, и я сам себя ненавижу за то, что так оттолкнул Руби. Я знаю, что не могу вернуться назад и отменить то, что было сделано, но я должен хотя бы попытаться.

– Ты права, я действительно не знаю, чего хочу от жизни. Для меня всегда было предопределено, что я буду делать и что мне позволено. Иногда казалось, что я беспомощен в этом сценарии, написанном специально и в котором я ничего не могу изменить.

Руби что-то тихо пробормотала.

– После того, как отец застукал нас, он сорвался. Для него даже вопроса такого не стояло, чтобы я проводил время с кем-то, не соответствующим его планам.

При этих словах она едва заметно вздрогнула, и я тотчас взял ее руку и уже не выпускал.

– Я думал о том, какое будущее нас ждет, и видел только одни проблемы. Родители у меня тираны, когда речь идет о жизни их детей. И ты… ты тогда сказала, что готовишь себя для успешной карьеры. Я не мог вынести мысли, что отец может встать у тебя на пути только потому, что его не устраивает, что ты вместе со мной. Я боялся, потому что знал, что ничего не смогу поделать. Я не смог бы защитить тебя от него.

Сердце у меня бешено билось. Я и сам знал, что выглядел несчастным идиотом, но хотел быть с ней честным, любой ценой.

– Ты завоюешь мир, Руби. И ты должна быть вместе с человеком, чья семья примет тебя с распростертыми объятиями. Но такого я не мог предложить. Я вообще ничего не мог тебе предложить, кроме кучи проблем, к которым я не знаю, как подступиться.

Руби молча смотрела на меня, а я не смел дышать. Я был даже готов к тому, что она сейчас встанет и, ничего не сказав, выйдет из комнаты. Я знал, что заслужил это. Но Руби не делала подобной попытки. Вместо этого она прильнула ко мне и поцеловала в губы.

Я был так озадачен, что даже не ответил на ее поцелуй.

– Ах, Джеймс, – пробормотала она, высвободив свою руку из моей и положив ее мне на грудь – туда, где билось мое сердце. – Ты… слабоумный идиот.

О’кей, на это я не рассчитывал.

– Зачем ты ломаешь голову над будущим, когда у нас есть настоящее? – тихо спросила она.

– Потому что ты заслуживаешь лучшего. Мое будущее обречено быть дерьмовым. Твое нет.

Она крепко сжала ладонями мои щеки.

– Это неправда, – проникновенно прошептала она. – У тебя столько же возможностей, как и у любого другого. Тебе только надо воспользоваться ими, Джеймс.

Мне нравится, как она произносит мое имя. Ее голос так мягко обволакивает все его звуки, что хочется просто закрыть глаза и попросить повторять его снова и снова.

– Почему ты мне просто не сказал правду? – спросила она, качая головой. – Вместо того, чтобы отталкивать без объяснения.