Страница 25 из 67
Я решила, что самое время уйти от темы водяной кровати.
– Тогда я рада, что обо мне вообще не ходит никаких слухов.
Джеймс поставил мороженое в холодильник, а ложечку – в бар. Потом откинулся на спинку сиденья и задумчиво посмотрел на меня.
– После истории с Лидией я наводил о тебе справки.
– Вот не уверена, что хотела бы знать, что обо мне говорят люди, – тихо сказала я.
– Большинство тебя вообще не знали. А если кто-то что и говорил, то в этом не было ничего плохого.
Я с облегчением вздохнула:
– Правда?
Джеймс кивнул:
– Это и стало причиной, почему я отнесся к тебе с недоверием. Если о человеке не говорят ничего плохого, значит, у него точно рыльце в пушку.
Я скривилась:
– У меня рыльце не в пушку.
– Да уж конечно. – Взгляд у него повеселел, и он немного наклонился вперед: – А расскажи-ка, Руби. Поведай мне что-нибудь такое, чего у нас в школе про тебя никто не знает.
Я инстинктивно помотала головой. Нет. В таких играх я не собираюсь участвовать.
– Лучше сам расскажи, чего про тебя никто не знает.
Я ждала, что Джеймс откажется, но он вместо этого и впрямь задумался над вопросом.
– Если я не поступлю в Оксфорд, отец меня убьет. – Он сказал это легко, будто давно смирился с этой мыслью. Но глаза при этом говорили другую правду.
– Это потому, что он сам там учился? – осторожно спросила я.
– Мои родители оба учились в Оксфорде. И их родители тоже.
Я всегда завидовала Джеймсу и его друзьям, потому что происхождение увеличивает шансы быть принятыми в такой университет, как Оксфорд. Но сейчас я поняла, что это имеет и обратную сторону. Ту, что сопряжена с невероятно большим давлением и которая позволила мне чуть лучше понять бурную реакцию Джеймса в учебной группе. Должно быть, я и впрямь задела его словами.
– А я всегда хотела в Оксфорд. С тех пор, как пошла в школу, – начала я после некоторой паузы. Вдруг возникло чувство, что доверить ему эту часть меня – совершенно нормально. В конце концов, он ведь тоже сделал это только что, и это помогло мне немного лучше его понять. Мы с самой первой нашей встречи только и делали, что враждовали. Не будет ничего плохого, если мы попытаемся устранить хотя бы часть тех предубеждений, какие имели друг к другу. – Родители всегда подбадривали меня, хотя им, вообще-то, было ясно, что это, по всей видимости, так и останется мечтой. Училась я хорошо, но этого недостаточно для Оксфорда. А потом они услышали о стипендиях, которые Макстон-холл выдает некоторым школьникам в Англии, и записались сюда. Мы и не рассчитывали на успех, но как-то мне удалось правильно преподнести себя на собеседовании. С тех пор эта мечта уже не кажется такой уж безумной, и я поклялась сделать все, чтобы поступить в Оксфорд. Я очень хочу, чтобы родители гордились мной. Да я бы и сама собой гордилась.
Джеймс какое-то время молчал. От внезапной красоты его сине-зеленых глаз по спине побежали мурашки.
– А давно ты уже в школе?
– Два года.
Он глухо промычал.
– Чего ты мычишь? – спросила я.
Он нерешительно пожал плечами:
– Удивляюсь, как получилось, что я так долго тебя не замечал.
Сердце мое будто остановилось. И вместе с тем я мысленно похлопала себя по плечу: кажется, правило «не привлекать внимания» сработало безупречно.
– У меня есть дар: я умею двигаться по коридорам как тень, сливаясь со стенами.
Уголки его губ слегка приподнялись.
– Это звучит так, словно ты сделалась привидением Макстон-холла. Или хамелеоном. Но вернемся к нашей теме: твоя очередь.
– Насчет чего? – Я растерянно взглянула на него.
– Рассказывать о себе то, чего еще никто не знает.
– Но я об этом только что рассказала!
Он отрицательно помотал головой:
– Это не считается. Ты всего лишь отреагировала на то, что рассказал я.
Я набрала в легкие воздух и медленно выдохнула, соображая, что бы такое могла ему выдать. То, что он не сводил с меня взгляда, совсем не облегчало мою задачу. Скорее наоборот.
Я бессильно покачала головой:
– Мне нечего рассказать.
– Я тебе не верю. – Он откинулся на спинку, скрестив руки на груди. – Давай, колись. Не может быть, чтобы ты только училась.
Может, пронеслось в голове. Правда, тут же память услужливо подсунула мысль:
– Я читаю мангу.
Джеймс какое-то время смотрел на меня так, будто ему послышалось. Потом улыбнулся:
– Это уже что-то. Правда, я бы не назвал это «рыльцем в пушку», но так и быть. О’кей. И какая у тебя самая любимая манга?
Я озадаченно взглянула на него. Я не рассчитывала на дополнительные вопросы.
– «Тетрадь смерти».
– Ты бы мне ее порекомендовала?
Я понятия не имею, каким образом мы с «Джеймс ломает кровати во время секса» дошли до «Это любимая манга Руби». Действительно, ни малейшего представления. Тем не менее я медленно кивнула:
– По моему мнению, человеку недостает существенной части общего образования, если он не читал «Тетрадь смерти».
Джеймс в шоке:
– Это ужасно.
Губы непроизвольно растянулись в улыбке.
Джеймс Бофорт заставил меня улыбнуться.
Когда я это поняла, то быстро отвернулась к окну, но уверена, что он успел это заметить. В его глазах блеснуло что-то вроде победы.
Не знаю, как же так вышло.
13
Руби
«БОФОРТ».
Фамилия Джеймса величественными буквами красовалась на фасаде резиденции предприятия. Когда он вышел из машины и целеустремленно направился к главному входу, я остановилась и вытаращила глаза сперва на табличку, потом на громадное современное здание, в котором – как объяснил мне во время поездки Джеймс – в нижней части располагался крупнейший в Англии филиал «Бофорт», а в верхней офисы таких подразделений, как дизайн, сбыт, клиентская служба, но в первую очередь, конечно, закройка. Фронт оконных витрин тянулся по всем шести этажам здания, в них были выставлены манекены, одетые в классическом стиле, которым и славился этот бренд.
– Ну, ты идешь? – окликнул Джеймс возле парадного входа.
Мы проговорили с ним весь остаток пути. Не так много, но все-таки больше, чем я ожидала. Меня не покидало чувство, что я сплю.
Я в Лондоне. С Джеймсом Бофортом.
Я просто не могла поверить.
– Руби! – крикнул Джеймс, выразительно подняв брови и показывая на часы.
Это вернуло меня в реальность. Я сорвалась с места и побежала к нему. Он придержал передо мной дверь, и я торжественно ступила внутрь. И огляделась.
Этот филиал существенно больше того, где я была с родителями. Благодаря высоким потолкам, белым стенам и ухоженному паркетному полу торговый зал выглядел гостеприимным, хотя вся мебель оказалась черной. Вдоль задней стены тянулись стеллажи до потолка, на них были разложены бесчисленные рубашки. Над стеллажами – закреплена латунная штанга с подвешенной слева лестницей. На входе стоял большой круглый стол, на котором посередине разместилась статуя оленя, а вокруг лежали аккуратно сложенные стопки брюк. Над столом висела люстра, озаряя все помещение теплым светом. В торговом зале чувствовался особый дух – терпкий, но не назойливый, смесь природных запахов ткани с ароматом освежителя воздуха.
Джеймс мягко подтолкнул меня под локоть. Я подняла на него взгляд, и он кивнул в заднюю часть торгового зала. Я поплелась за ним следом. Справа тоже тянулась стена стеллажей. Посередине было свободное пространство, там на стене висели снимки мужчин в разных костюмах, подсвеченные с боков латунными светильниками. Под ними стоял темно-зеленый бархатный диван с клетчатыми подушками, мягкий футон для сидения, обтянутый мехом, и стеклянный стол с хрустальными стаканами и графином с водой.
Всюду вокруг я видела грубый твид, благородный шелк и тончайшую кожу – материалы, с которыми работал бренд «Бофорт», были лучшими, гарантируя самое высокое качество. Не осталось никаких сомнений, что я нахожусь в магазине, куда вхожи аристократы и политики, и я поневоле чувствовала себя не на своем месте.