Страница 11 из 18
Весна, ну весна!
У Пана директора день рождения, он решает, что у нас уже чисто дружеские отношения, и он может позвать меня в гости, в свой дом. Меня и Мишу. Слава Богу, Миша, умница, отказался – за себя и за меня.
И мы празднуем сначала втроём, потом вдвоём, у Пана директора в гараже, чисто по-дружески, и он провожает меня до метро.
Я дарю ему кассету со своими песнями, мне помогает их записывать сокурсник. Я ему нравлюсь, очень, женщина это чувствует безошибочно.
– Это подарок?
– Да.
– Любимому?
– Да, как ты догадался?
– У тебя всё отражается на лице.
Готовых песен не так много, и почти все они грустные «Ходите чаще в гости к старикам, «Подкова», «Тополиная стража» и «Алёнушка» с Беловым.
Алёнушка
20. Где твоё кольцо
Когда я только стала инженером…
У нас в Конструкторском бюро работала одна женщина, у неё был муж и любовник. Об этом знали все, даже я, хотя до меня сплетни обычно не доходили.
Когда я заходила к ним, она говорила, обращаясь к женщинам своего отдела:
– Давайте выдадим Светлану замуж. Такое добро пропадает!
Сейчас Тема Исааковна тоже решила, что пропадает добро.
– Вам надо выйти замуж. Что же вы, после курсов вернётесь в Ростов? Пора устраивать свою жизнь.
– Тема Исааковна, я бы с радостью, но не встречается человек.
– Никогда не поверю. Хорошо, я подумаю над этим вопросом.
И подумала! У двоюродного брата Ларисы, Сашиной жены, была крепкая холостятская компания, три закадычных друга. Один из них подумывал жениться. Друзья решили не пускать этот важный момент на самотёк, и самим посмотреть на предполагаемую невесту.
Тема Исааковна – пусть земля ей будет пухом! – закатила званый обед. Мужики были симпатичные, весёлые, и я совсем забыла, что на смотринах. Была, конечно, самой собой.
Жених был самый скромный из них, самый тихий и интеллигентный.
Дня через два я пришла не к Теме Исааковне, а в новый Сашин дом. Лариса встретила меня в прихожей:
– Светлана, вам очень повезло. Саша согласен на вас жениться. У него прочное положение, хорошая зарплата, квартира.
– Правда? А мне больше понравился ваш брат, Давид.
– Губа не дура! Но это не про вас, – почему-то оскорбилась она. На этом сватовство кончилось.
Такая у меня была прекрасная и удивительная жизнь. Одно омрачало, в ней не было любви. Друзья, знакомые, книги, театр, музыка – пожалуйста, только любви нет. А я без неё, как без воздуха!
Пан директор не звонил больше, и я ему не звонила, хотя очень хотелось. Зачем, если он не хочет меня видеть! Но автоматы – на каждом углу…
Я кормила кого-то своим борщом, кому-то чинила пиджак, даже выслушивала чьё-то объяснение в любви. А эта бредовая идея, позвонить ему – жила во мне, помимо моей воли. Проходят дни, недели. У меня не появляется решение позвонить. Появляется слово – ладно!
Звоню из автомата. Сначала долго выбираю его, потом останавливаюсь, вот здесь мы с тобой поговорим. И сразу понимаю, что не надо было звонить. Какие-то необязательные слова:
– Я так рад, что ты позвонила! Наши передают тебе привет. Она говорит – спасибо, и тоже передаёт вам привет. Они говорят спасибо.
И вдруг я говорю неожиданно для себя, не зная, зачем и почему…
Наверно, от невыносимости этого дружеского тона – что было, то было, а теперь мы просто друзья и бывшие сослуживцы!
– А знаешь, я замуж выхожу.
Назавтра он ждёт меня после занятий в комнате Нины Аверьяновны. Мы выходим из аудитории, и он встаёт мне навстречу:
– Здравствуй. Где мы можем поговорить?
– Да вот – пустая аудитория.
Все смотрят на него перед тем, как уйти, и взгляды недобрые. Он в своей военной форме с погонами, только фуражка в руках.
– Ну и куда вы собираетесь в свадебное путешествие?
Я представила себе Давида, собранного, решительного, он не спрашивал бы, куда я хочу поехать…
– Это мужское дело, куда повезёт, туда и поедем.
– А где же твоё кольцо?
– Моё кольцо по ошибке досталось другой женщине, – зачем-то говорю я на этот раз чистую правду, и иду к выходу.
И вот такие горькие стихи:
Кольцо
Подземная река моей любви поглотила этот очередной водоворот, и шла опять глубоко-глубоко, подальше от людских глаз.
Я не рассказывала о Пане директоре ни одному человеку, даже Люсе. Все мои друзья очень удивились, когда вышла, наконец, притча о любви, под названием «Если бы мне сказали». Была уже середина девяностых. Никто из них не мог поверить, что я, такая открытая, носила всё это горькое счастье в себе долгие годы.
Маме тем более нельзя было даже упоминать о его существовании в моей жизни, явном или виртуальном.
21. Лето
Я занята, как всегда. На радио идут передачи о моих поэтах и прозаиках, привожу двух прозаиков в Дон. Убеждаю Даню Долинского, что у поэтессы из Каменска прекрасные, настоящие стихи. Не получается. И в издательстве меня слышать не хотят.
Езжу на выступления по пионерским лагерям. Никаких машин нам не положено – автобусы, пешком, с кем пошлют, с тем и еду. Жара у нас в Ростове под сорок градусов, но я ещё не успела отвыкнуть от жары.
Часто выступаем с Аршаком. Вообще, пионерский лагерь – испытание. Так молодые музыканты пробуют себя в переходах, в электричках. Если там примут – всё в порядке. Собирается весь лагерь, от самой малышни до старших отрядов, где вполне взрослые ребята, встретишь на улице – не подумаешь, что школьники. Как сделать, чтобы всем было интересно? Хоть по проволоке ходи!