Борьба за Рейн

Затем он ловко расшнуровывает мои ботинки. Через несколько секунд они присоединяются к растущей куче одежды на полу, а руки Уэса оказываются на моей ширинке. Я начинаю тянуться к нему руками, но он возвращает их на деревянную ступеньку над головой.

– Не двигайся, – требует мужчина, стягивая мои джинсы и трусики с бедер. – Я хочу тебя именно так.

Как только Уэс обнажает меня полностью, то делает шаг назад и любуется мной – растянутой на лестнице, с поднятыми вверх руками и выгнутой спиной; грудь влажная и красная высоко поднимается при каждом вздохе.

Даже в темноте книжного магазина и за бахромой каштановых волос я замечаю тот момент, когда его глаза темнеют. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда Уэс облизывает свою пухлую нижнюю губу и расстегивает джинсы, а затем большими пальцами оттягивает пояс, спуская штаны и боксеры ровно настолько, чтобы выпустить член. Мужчина обхватывает свой твердый ствол рукой, и я сглатываю.

Я желала заняться любовью с Уэсом.

Но, похоже, Ледяной Король только что занял его место.

Он приближается ко мне, лаская себя и не отрывая взгляда от моего нагого тела. Несмотря на то, что сердце разрывается – влага сочится между ног, и спина выгибается навстречу его копии. Я приму этого мужчину, так или иначе, даже если эта версия рядом со мной – совсем не он.

– Блять, – шипит Уэс, скользя руками по моим изгибам и сжимая полную попку.

Мужчина разводит мне ноги, притягивая к себе, и прижимает толстый член к моему скользкому горячему естеству. Уэс водит им по набухающим складочкам, размазывая соки, но не проникая; толкает меня назад и подтягивает к себе снова и снова. Его голова наклонена, и он тихо стонет, не отрывая взгляда от места нашего соприкосновения.

Уэс не собирается смотреть на меня.

Он даже не собирается смотреть на меня.

– Уэс, – кричу я. Мой голос срывается.

Его глаза встречаются с моими – в них удивление, а еще глубоко в них я улавливаю проблеск моего мужчины. Протянув руку, обхватываю его твердую челюсть, удерживая ее на месте, чтобы он не мог отвести взгляд.

– Останься со мной, – молю я, с беспокойством вглядываясь в его глаза. Надеюсь, он меня слышит. Надеюсь, весь смысл моих слов доходит до него.

Наконец, Уэс прижимает кончик члена к моему входу. Он моргает, но не отводит взгляда, медленно наполняя меня. Его бледно-зеленые глаза отрыты и честны. В них агония и экстаз, мука и наслаждение. Он здесь. Он со мной.

Я ощущаю, как напрягается челюсть Уэса, и на мгновение мы так близки, как только могут быть два человека. Его член скользит во мне. И я растворяюсь в ощущениях. Жар его дыхания, биение сердца и пульсация внутри ошеломляют.

Затем он закрывает глаза.

Он отдаляется.

И когда мужчина снова толкается в меня, то не сладко и медленно, а грубо и холодно. Пальцы Уэса почти до боли впиваются в мои бедра, удерживая на месте. Он начинает с силой вбиваться в меня, теряя темп и заталкивая член, как можно дальше. Уэс трахается так, будто вонзает нож в мою плоть и пытается избавиться от своей боли, похоронив ее во мне.

Поэтому я цепляюсь за деревянный брусок над головой и принимаю ее полностью.

Потому что лучше ощущать его боль, чем свою собственную.

Он хмурит брови и приоткрывает рот. Все, что я хочу сделать – это избавить Уэса от боли. Поэтому наклоняюсь вперед и делаю единственное, что мне остается – нежно целую его в губы.

Уэс замирает на мгновение. Затем он так крепко сжимает меня в объятиях, что я едва могу дышать, и жадно целует, забирая все, что я могу ему дать, наполняя меня до предела.

Обхватив его шею руками, вдавливаю пятку ему в ягодицу, пока он продолжает совершать фрикции. Я ошибалась – не тогда, а только сейчас мы безусловно и абсолютно близки.

Уэс больше не притворяется холодным и бесчувственным.

Он обнажает передо мной свой страх.

В тот момент, когда его член набухает и дергается внутри меня, я взрываюсь внезапно и сильно. Мои мышцы сжимаются, и я всхлипываю ему в рот, содрогаясь от удовольствия, и глотаю его тихие стоны.

Он не отстраняется и не разрывает нашу связь, продолжая обнимать и целовать меня, пока мы не начинаем все с начала.

Именно так Уэс занимался со мной любовью вчера в домике на дереве – страстно, бесконечно – как будто это была наша последняя ночь на земле.

Я не думала, что это был прощальный поцелуй, но, возможно, ошиблась.

Потому что в последний раз, когда Уэс пытался попрощаться со мной, это было точно так же.

ГЛАВА VIII

Уэс

В доме на дереве темно, как ночью, но мне не нужен свет, чтобы видеть Рейн. Она, блять, вся светится. Ровные кончики ее черных волос, прямая линия носа, изгибы тела и ру̜́ки, сложенные на груди. Я вижу каждую впадинку и излом.

Я чертовски одержим.

Вот почему мне нужно уходить прямо сейчас, черт возьми.

Я накрываю обнаженное, дремлющее тело Рейн ее одеждой, подтыкаю толстовку ей под голову и вкладываю в маленькую ладошку свой карманный нож. Она сжимает его и притягивает ближе, когда я целую ее в лоб последний раз. Позволяю своим губам задержаться, вдыхая исчезающий аромат ванили на ее коже, просто чтобы помучить себя. Затем выбираюсь из домика на дереве и ощущаю вокруг шеи петлю из эмоций.

Уезжай, пока тебя не бросили. Никогда это правило не приносило такой боли.

Мне нужно убираться отсюда, пока я не сделал что-нибудь глупое, например, не передумал. Я не смогу дышать, пока это место не станет пятном в зеркале заднего вида… вместе с девушкой, которая почти заарканила меня.

Если я облажаюсь один раз, мне простительно. Сделаю такое дерьмо еще тринадцать раз и… попробуй догадаться. Я чертовски надежен.

Быстро напяливаю одежду, проверяю ключи от «ниндзя» в кармане и оглядываюсь в поисках рюкзака.

Да чтоб вас!

Я выхожу из книжного магазина и пытаюсь сосредоточиться на том, насколько отвратительно это место, а не на растущей черной дыре в моей груди. Под ногами мусор, пыль и потрескавшаяся плитка, через которую растут сорняки. Стены покрыты граффити и халтурно нарисованными членами. И я слышу, как где-то в атриуме квакают гребаные лягушки.

Лягушки.

Я поворачиваю налево у фонтана в форме чашки Петри и направляюсь прямо в магазин смокингов.

Рюкзак Рейн лежит на прилавке, там, где она его и оставила. Так что я его расстегиваю и достаю то, что мне нужно. Я возьму только антибиотики, несколько повязок, может быть, протеиновый батончик или два и бутылку воды. Остальное смогу найти, когда вернусь в город. Кладу таблетки в карман и запихиваю в рот бежевый брусок, не беспокоясь о вкусе, пока ищу бутылки с водой. Я нахожу их, но они обе пусты.

Похер. Я просто найду дом с садовым шлангом по пу…

Стоны и кашель за прилавком сбивают меня с мысли.

Не смотри. Он не твоя проблема. Это тот самый парень, который наставил на тебя винтовку в хозяйственном магазине, помнишь? Нахер его.

И все-таки я смотрю.

Вот черт!

Темные глаза Квинта широко открыты, а грудь вздымается, как будто он только что пробежал марафон. Он пытается сесть, морщится и падает обратно, когда его рука взлетает, чтобы коснуться шеи.

– Нет! – я перепрыгиваю через прилавок и перехватываю его руку, прежде чем он нанесет себе какой-либо вред. Его брат сидит рядом с ним, прислонившись головой к шкафчикам прилавка, и он крепко спит.

Дикие глаза Квинта застывают на мне.

– Ты в порядке, мужик, – говорю я, кладя его руку ему на грудь, но вблизи вижу, что он определенно не в порядке, черт возьми.

Его кожа горячая на ощупь и покрыта капельками пота. Губы потрескавшиеся и бледные. Рубашка промокла. И струйка крови сочится через повязку после каждого толчка на яремной вене.

Квинт открывает рот в попытке сказать мне что-то, но снова морщится, когда стекло сдвигается от движения.

Я бросаю взгляд на Ламара и раздумываю, будить его или нет. Пацан сутки отдежурил и нуждается во сне.