Страница 10 из 17
Но я была героиней одного из таких фильмов. Одного из сюжетов Remarque, но с насыщенными динамикой событиями. Жалко, что не получилось обойтись без бокала дорогого вина и фунта испорченных устриц. Я сама себя вписала в этот неуклюжий мир прострации и воздушного пафоса двух влюбленных. Und verdammt, ich liebte es!9
Нравилось, потому что именно я, а не какая-то там Linsay, стояла в тот момент с Jerry и целовала его в губы. Это был поцелуй, которого я так долго ждала. Которого я жаждала, как спасительной влаги. Который оказался еще более нежным и чувственным, чем представлялся мне все эти годы. Я с радостью надела розовые очки, и единственное, что могло теперь их снять, – это моя смерть… Хотя сейчас это звучит иронично… Тогда перефразирую так – смерть Jerry.
– Что теперь? – спросил он, глядя на меня, словно маленький котик, разбивший вазу династии Míng и надеющийся, что не дойдет до кастрации.
– Теперь? Не знаю. Ты же мужик, вот и решай! – сказала я, слегка пихнув его в бок.
– Можно пойти ко мне и…
– Да! Можно пойти к тебе! – перебила его я, пропищав это, и наверняка выглядя в тот момент хитрее лисицы.
В машине мы на полную врубили музыку, которая словно специально была подобрана так, чтобы поставить ее одну галочку по «идеальному первому разу». Выкрикивая слова в унисон своими ломающимися голосами и смеясь, мы подъехали к дому Jerry. Оставили машину у гаража. Вбежали в его комнату и прыгнули на кровать.
– А можно мне еще чуток развеяться? – начала я разговор первой, тяжело дыша после такого забега.
– Ты меня удивляешь девочка, – усмехнулся он, – для тебя хоть два чутка, а то и все три! Только нужно сначала найти эти самые «чутки».
Он встал и начал выписывать жестами невероятные фигуры в воздухе, что походило то ли на колдовство неумехи-шарлатана, то ли на вызов дьявола прямиком в комнату.
– Что ты делаешь? – спросила я, ошарашено уставившись на него.
– Не обращай внимания, это, так скажем, дань уважения всем богам Jahnkie. Чтоб кураж был ярче, а сны слаще. Короче, я так делаю, чтобы вся наша затея понравилась Jah, и он впустил нас в Zion, – буркнул Jerry. Затем вытащил могущественный клевер и раздул для меня волынку.
– Сегодня ты станешь другой. Более открытой и духовно наполненной. Ты переродишься…
Jerry подошел ко мне и посмотрел прямо в душу. Я понимаю, как это глупо звучит, но в тот момент его взгляд был пронзительнее, чем у кота, что живет в пентхаусе. Погрузившись в мой разум, он запустил в сердце маленький реактор, от которого по всему телу шли колебания и взрывы. Секунды, которые я бы хотела описывать вечно, но передать эмоции все равно не удастся… Да и ни к чему.
Ataque de pánico (Паническая атака)
Он сел на напротив меня. Вытащил зажигалку. И, улыбаясь, начал прожигать меня своим взглядом, разжигая четырехлистник удачи.
Глубокий вдох. Все мое тело почувствовало власть над миром. Над временем. Я больше не была песчинкой на берегу Вселенной. Я больше не была жалкой «звездной пылью, танцующей в вихре бесконечности», как говорил один лысый старикашка.
Выдох. Я стала чем-то большим. Одно неловкое движение могло легко переполнить чашу равновесия. Я стала абсолютом, вышедшим за рамки физики. Пространство больше не было моим ореолом обитания. Я сама была пространством. Вместилищем всего сущего. Я расплывалась по всем сторонам света, уходя в бесконечность и интерферируя, уничтожала все на своем пути.
– Parece que el universo ha aceptado tu oferta10.Не знала, что она курит. – вдруг сказала я, сама не понимая из какой плоскости вырвались звуковые волны, несущие столь дурацкую формулировку.
– Что? – спросил кто-то, чье тело было немыслимо далеко, но голос при этом звучал запредельно близко и сотрясал мое тело.
– Говорю, что сама вселенная теперь работает на тебя. Странно. – Я немного помедлила, посмотрев на аморфную фигуру своего собеседника – Стоило просто попросить ее, и та дала согласие, – продолжила и поняла, что фигура словно уменьшается с каждой секундой. – Что-то не так? Кажется, что ты сейчас исчезнешь, – сказала я в угловатое проявление призрачного существа.
Вдруг счастье переменилось резким страхом. Неописуемым, и все быстрее и быстрее растущим. Фигура словно покадрово, начала расслаиваться. Звук какого-то барабана. Нет. Звуки барабанов, скрипки и трубного голоса. Я никогда не слышала столь прекрасной песни. Столь прекрасной и разрушительно пугающей. Сердце начало бешено вырываться из груди.
– Неслабо тебя унесло. Как увидишь Бога – передай от меня привет, – сказало существо, и в его угловатых глазах вспыхнуло пламя, ослепительное и живое.
«Какой Бог? – подумала я. – Мое сердце не справляется с такой густой кровью. Я умираю? Неужели я умираю?» – проносилось вновь и вновь в моей голове, которая уже перестала быть моей. Точнее, я уже перестала быть материальное единицей и теперь вместо того, чтобы смотреть из своего тела, смотрела на свое тело.
«Ты отвратительна! Ты похожа на анатомический макет в классе по биологии. Ты уже мертва!» – думала я, смотря на себя с пятисот миль от своего собственного мешка, наполненного мясом и дерьмом.
– Дыши глубже. Скоро отпустит. Паническая атака убивает сильно, но ненадолго. Всего минут пять, и ты уже как огурчик, – сказало существо с насмешкой внутри своего огненного взгляда.
– Пяти минут недостаточно, чтобы поговорить с Богом! Но пяти минут хватило, чтобы понять – БОГА НЕТ. – И я уставилась на существо, которое замедляло свою ужасающую метаморфозу, переходя из одного зеленого треугольника в зелено-черную пирамиду; в тетраэдр зелено-сине-красного перелива; в куб, в два куба, в многогранник, в параллелепипед с руками-кубами и головой-овалом. Слои энергии вновь и вновь пытались образовать хоть какое-то подобие антропоморфного существа, очертания которого настойчиво ускользали из моей памяти. Слой за слоем, угол за углом, все больше и больше деталей, все медленнее и медленнее. И страх пропал. И птичка перестала трепыхаться в моей клетке. И дыхание становилось все более размеренным и глубоким.
– Ты иногда бываешь таким милым, упоминая о своем любимом Боге, словно это твоя последняя надежда на хороший институт и работу. Я приблизилась к краю вселенной, и на это ушло не больше пяти минут, – шепотом проговорила я, вторгаясь в личное пространство моего «существа». – Тысячи световых лет только на то, чтобы оказаться в пустоте и понять, что кроме тебя, Jerry, мне никто не нужен. На краю вселенной не так уж интересно. То ли дело солнце. Солнце стирает все физические законы и превращает непонимание черных дыр в самое простое, что может быть, – оно становится энергией, как мы с тобой, – продолжала я, все ближе и ближе двигаясь к уже совсем остановившемуся в своем превращении любимому человеку.
Что-то подобное уже описывал Alex K. Обо всем, что происходило со мной. Лишь тогда я и поняла, насколько его мысли пересекались с моим естеством. Словно он описал странный сон, в котором я была не одна. Быть может, так и есть. Ведь, по его словам, «Каждый человек – есть сгусток чистой энергии. Электрический разряд, способный высечь в ткани вселенной себя, а значит, стать самой вселенной и переродиться в бесконечности». Как же он был прав. Жалко, что он также стал частью бесконечности.
– Я верю не потому, что хочу верить, – возразил Jerry, и на его глазах появились слезы. – Я верю в Бога, потому что боюсь бесследно пропасть во тьме. – И, убрав уже катившуюся по его щеке слезу, он рассказал теорию, которая до сих пор сидит в моей голове. – Я и ты… Мои и твои родители. Бабушки, дедушки, сестры, братья… Все незнакомцы, которых мы встречаем на улице каждый день… Копошащиеся муравьи мегаполисов. Все гребаное население этой планетки – это ебучие ИН-ДИ-ВИ-ДЫ! Существа, которые считают себя отдельной и автономной единицей мира. Одни умеют бегать, другие – говорить, третьи – рисовать, четвертые – петь, пятые – писать стихи, шестые – все сразу… Но кого это волнует? Вообще никого. Убери свое эго, мнимые умения и таланты и получишь обычного ЧЕЛОВЕКА.