Бумажный тигр. Власть

Одна из лап беспомощно повисла, перерубленная снопом картечи почти у основания. Следующий выстрел оторвал ее вовсе, превратив в фаршированный мясными осколками ком раздавленной плоти. С грохотом посыпались на залитый кровью и маслом пол сплющенные пулями шестерни.

Он нас раздавит, подумал Лэйд, пытаясь одновременно закрыть глаза и уши, раздавит к чертовой матери и…

Коу внезапно перестал стрелять. Может, у него наконец закончились боеприпасы?.. Лэйд осторожно приоткрыл глаза и впервые за все время канонады смог выпустить из себя воздух, отчего грудь перестала казаться ему наполненным раскаленными газами барабаном.

Коу осел дымящейся грудой у дальней стены. Внутри его растерзанного тела, скрежеща и двигаясь рывками, механические части пытались взаимодействовать с частями из плоти, но тщетно. И те и другие приняли на себя слишком много попаданий в упор за последние минуты. Голова Коу — огромный развороченный капонир — склонилась на плечо. Вентиляционные решетки источали струи дыма, в котором Лэйд слишком хорошо различал запах паленого мяса, из прорези в шлеме капала густая белая субстанция, отчего-то напомнившая Лэйду яйца пашот — судя по всему, глаза бывшего убийцы не выдержали жара и лопнули внутри шлема.

В этом месиве из обгоревших обломков уже ничего не могло шевелиться, но Лэйд внезапно заметил движение в верхней части груди. Деталь, в которой он с отвращением распознал скрепленную стальной проволокой обгоревшую челюсть. Она дрожала, с трудом шевелясь — последний механизм в огромном умирающем теле, который еще был способен шевелиться — за обгоревшими полопавшимися от жара зубами дрожал истерзанный, свисающий тряпкой, язык.

— Всё, — сказал Коу.

В его голосе не осталось человеческих интонаций — должно быть, на них уже не доставало сил — но если бы они оставались, Лэйд был уверен, что свое последнее слово Коу произнес с облегчением.

***

Лэйд долго медлил, прежде чем подняться. Ему все казалось, что стоит ему встать на ноги, как какой-нибудь ствол, вывороченный из мертвой туши, натужно заскрипит курком — и всадит пулю ему в грудь. Но этого не случилось. Этого не могло случиться.

Мертвый Коу уже не выглядел ни опасным, ни зловещим. Он выглядел как потерпевший аварию паровоз, врезавшийся в препятствие и превратившийся в тлеющие обломки. Все те органические части его тела, что не сгорели, медленно тлели, разбросанные вперемешку с листами броневой стали и неизвестным Лэйду механизмами.

Крамби сидел на прежнем месте, беззвучно шевеля губами. Поразительно — он, человек, находившийся едва ли не в эпицентре этого буйства, не выглядел ни раненным, ни даже сколько-нибудь пострадавшим, разве что засыпанным пылью, с посеревшим от пороховых газов лицом.

— Потерпите минуту, — попросил его Лэйд, — Сейчас я что-нибудь найду…

Осколок тарелки, найденный им на полу, по всем статьям проигрывал хорошему перочинному ножу, но сейчас вполне отвечал его целям. Осторожно зажав его пальцами, Лэйд принялся перепиливать веревки. Не самая простая работа, когда в ушах звенит, а комната плывет перед глазами, но он справился с ней за несколько минут, при этом даже не порезавшись. Недурно, Чабб. Вполне недурно.

Крамби свалился бы со стула, если бы не рука Лэйда, поддержавшая его. Младший компаньон «Биржевой компании Крамби» на ощупь напоминал пугало, которое кому-то вздумалось снять с шеста — сплошная ветошь, набитая в хороший некогда костюм. Но где-то в ее глубине остались кости и мышцы, потому что Крамби, застонав, смог подняться на ноги — и даже остаться в этом положении, пусть и немного пошатываясь.

— Живы?

Крамби с трудом кивнул головой.

— Как будто бы, — пробормотал он, — Во имя Господа, что это было? Вы же видели? Он сошел с ума, он… Почему?

Лэйд несколько раз шлепнул его по груди и плечам. Не столько чтобы выбить пыль, сколько для того, чтоб восстановить кровообращение и прояснить мозги.

— А вы еще не поняли? — осведомился он, не скрывая усмешки, — Это и есть она. Ошибка Розенберга. Ей не суждено было убить ни его самого, ни Лейтона, зато она убила Коу. Полюбуйтесь, к чему может привести слишком смелое допущение, сделанное без оглядки на твердые факты.

Крамби осторожно прошел по разгромленной зале, переступая истекающие кровью и маслом части того, что прежде было Коу.

— Я… не уверен, что понял. Демон спас нас? Вмешался, чтобы защитить?

Лэйд усмехнулся.

— Пожалуй, что так. Но если вы собираетесь по этому поводу преисполниться к нему горячей благодарностью, я бы на вашем месте не стал спешить.

— Что? Почему?

— Он спас нас отнюдь не потому, что посчитал заслуживающими спасения. И не потому, что искренне возлюбил нас, сочтя безгрешными в этом царстве биржевого порока.

— Мы у него на особом счету, — кивнул Крамби, — Он не может нам повредить, поскольку мы находимся вне пределов его компетенции. Но он мог не мешать Коу разделаться с нами! Всего только подождать и…

— В том-то и дело, — с сожалением ответил Лэйд, — В том, что мы с вами в самом деле занимаем особое место в его списке гостей. Мы двое. Вот только едва ли вас порадует, если я скажу, какое.

Заметив движение на полу, Крамби замер, потом осторожно нагнулся, чтобы что-то подобрать. Увидев, что это, Лэйд не сдержал улыбки. Автоматический пистолет покойного Коу. Вросший в его тело наравне с прочим оружием, он выглядел совсем не таким новеньким и блестящим, как в день их знакомства. Но, возможно, сохранил свои качества как оружие. Неудивительно, что Крамби, мельком проверив затвор, машинально сунул его себе в карман. Как будто все еще верил, что этот крохотный кусок металла еще может представлять собой какую-то силу в мире, где все законы бытия и логики давным-давно полетели вверх тормашками.

— Какое?

— Он ненавидит нас. Ненавидит так, как в силах ненавидеть лишь демон. В пламени его ненависти можно, должно быть, плавить алмазы. Или сжигать планеты. Он ненавидит нас исступленно, слепо, очень, очень сильно. И именно из-за этого мы с вами оказались в столь глупом и неоднозначном положении. Демон страстно желает нашей смерти. Мучительной, долгой, наполненной таким количеством пыток, что даже сам Нерон сошел бы с ума, пытаясь вообразить ту пропасть боли и отчаяния, в которую нам с вами суждено нырнуть.

— Почему? — пробормотал Крамби, — Только потому, что я был неважным управляющим?

— И поэтому тоже. Вы нанесли демону страшное оскорбление. Два года измывались над ним, распоряжаясь компанией, которую он считал своей, и распоряжались глупо, неумело, уничтожая ее. Мало того, вы убили мистера Олдриджа, человека, которого демон, по всей видимости, уважал — если демонам знакомо это чувство.

Крамби вздрогнул. Будто вновь услышал рык Коу и глухое дребезжание его орудий.

— Послушайте, мистер Лайвстоун… — пробормотал он, — Я бы хотел…

Лэйд покачал головой.

— И слушать не стану. История вашей со Шляпником мести слишком сложна, чтобы я рискнул в ней разобраться. Возможно, когда-нибудь я и попытаюсь это сделать. После хорошего ужина, выкурив трубку с рыбьей чешуей, промочив горло глотком хорошего грога. Но не сейчас. И уж тем более я не собираюсь наделять себя полномочиями судьи, чтобы разобраться, на чьей стороне была правда и кто из вас вправе был вершить месть. По большому счету, мне плевать на это. Если вы убили Шляпника, не ждите, что я буду проклинать вас. В конце концов, это Шляпник втравил меня в эту историю, втравил нарочно, уже после своей смерти. Так что я, как вы догадываетесь, не испытываю к нему теплых чувств.

Крамби кивнул, кажется, с некоторым облегчением.

— А вы? — спросил он, — Почему демону ненавидеть вас?

Лэйд усмехнулся.

— Меня ненавидят многие из их семейства. Я много лет в Новом Бангоре и, уверяю, не одному из них успел насыпать соли на хвост. Сожрать с потрохами Лэйда Лайвстоуна, самого Бангорского Тигра!.. Черт, наш приятель никогда от этого не откажется.