Страница 106 из 182
— Мисс ван Хольц!
Какой-то бедняга, отчаянно и глухо воющий, тщетно воздевающий руки над собой и похожий на сухую ветхую мумию с пергаментно-белой кожей. Когда он двигался, слышалось негромкое шуршание вроде того, что бывает, если резко смять бумажный кулек пальцами. Иногда он, взвизгивая отрывал от себя какие-то лохмотья и те кружились в воздухе, заворачиваясь, невесомо садились на пол. Бумага. Его кожа превращалась в бумагу.
— Мисс ван Хольц!
Еще одна женщина. Даже не разглядеть, молода или стара, красива собой или уродлива. Скорчившись в три погибели, она истошно рыдала, при этом остервенело царапая щеки пальцами. Однако в глазах ее не было муки или страха. Там вообще не было человеческих чувств. Там было два водоворота тускло светящегося металла, бурлящего, точно в двух крохотных чанах, и медленно выливающегося на ее лицо густыми потеками цвета чистого серебра.
Лэйд не успел протий и двух третей коридора, но его уже мутило так, точно он целый день разглядывал проклятую выставку уродов мистера Барнума. Только здешние экземпляры были куда, куда ужаснее. Несчастные калеки, содержавшиеся за счет цирка и привлекавшие внимание зевак, были изуродованы врожденными болезнями или перенесенными увечьями. Эти же…
Эти же являли собой торжество злой и противоестественной силы, которая ликовала, причиняя человеческому телу муки и страдания. Так, точно упивалась болью и отчаяньем. И это, старый ты Чабб, никчемное пугало, пустоголовый ты болван, чертовски скверная картина.
С существом, пирующим такими материями, будет непросто договориться — даже если ты догадаешься, в каком виде и как сделать предложение. Скорее всего, и не запугать. Это оно тебя запугивает и, положа руку на сердце, уже порядком в этом преуспело.
— Мисс ван Хо…
— Тихо. Пожалуйста, тихо.
Лэйд остановился, как вкопанный, сжимая бесполезный фонарь. Свечения, разлитого вокруг, было достаточно, чтобы видеть обстановку, он лишь мешал себе, полосуя воздух лучом гальванического света. Теперь этот луч выхватывал лишь пустые клетки кабинетов, оставленные своими владельцами или превратившиеся в камеры смерти. Из некоторых еще доносились крики, из других же — лишь приглушенный хрип.
— Где вы? Я не…
— В архиве. Дверь слева от вас. Бога ради, не двигайтесь резко. И не кричите. Мне кажется… Кажется, оно реагирует на звук.
Лэйд замер, положив руку на ручку двери.
Реагирует на звук? Что это могло значить?
Судя по голосу мисс ван Хольц, ничего доброго его в архиве не ждало. А ведь там и Синклер, подумал он. И хорошо, если тот все еще без чувств.
— Можете выйти? — кратко спросил он сквозь дверь.
— Нет. Оно прямо посреди зала. И каждый раз, когда я двигаюсь, оно… — Мисс ван Хольц приглушенно всхлипнула, — Бога ради, мистер Лайвстоун, я…
— Не двигайтесь, — приказал он кратко, — Я вхожу.
***
Мисс ван Хольц стояла у противоположной стены, впившись руками в один из конторских столов. Едва ли она задержалась здесь, изучая какие-нибудь пыльные архивные манускрипты — счета столетней давности и договоры, утратившие силу по причине смерти всех участвующих сторон. Скорее, была парализована страхом, самой древней и естественной из всех человеческих реакций.
Вот только источник этого страха Лэйд обнаружил далеко не сразу.
Потому что человек, стоявший посреди комнаты и преграждавший ей путь к выходу, совсем не походил на чудовище, очередной оживший кошмар, рожденный Его страшным воображением. Он вообще не походил на угрозу в каком бы то ни было ее проявлении. Лэйд определил бы его как весьма заурядного рыжеволосого молодого человека лет двадцати с небольшим, не имеющим никаких видимых аномалий в строении и человекоподобного во всех смыслах этого слова. Если бы не его полная неподвижность. И еще тот звук, который он расслышал от двери, но пока не успел толком разобрать. Звук, похожий на негромкий треск нитей.
Синклер. Это же Синклер!
Должно быть, наконец пришел в себя и даже нашел силы встать.
Однако Лэйд отчего-то не ощутил облегчения. Поза биржевого юриста выглядела неестественной, даже как для тяжелобольного, едва нашедшего сил оторваться от койки. Слишком… Быть может, слишком напряженной?
Лэйд перевел дух, сам не зная, чего больше желает — услышать голос Синклера или броситься наутек, прочь от всех этих кошмаров.
— Синклер!.. — позвал он негромко, — Что с вами? Можете двигаться?
Человек едва заметно шевельнулся. Дернул головой, скосив глаза в сторону Лэйда.
— Помогите. Мне.
Синклер не выглядел раненым, он выглядел застывшим. Может, и его тело медленно превращается в камень? Лэйд сделал неуверенный шаг по направлению к нему. Даже если так, всякая помощь бесполезна. У него нет лекарства от подобной болезни, как нет и от других прочих.
У него что-то не так с лицом, понял он, приблизившись еще на шаг. Бледное, перекошенное от ужаса, оно определенно несло в себе какие-то странные черты, которых Лэйд прежде не помнил, заставляющие его беспричинно насторожиться. Так, точно этот человек был бомбой в человеческом обличье.
Глаза нормальные, вполне человеческие, правда, почти белые от страха, точно выгоревшие. Нос тоже вполне привычной формы, ничем не выдающийся. Губы… Уши… Неестественная бледность, но это тоже от страха. Кожа тонкая, отчего видны даже мельчайшие жилки. Из-за дрожи, которая бьет его и которую он отчаянно пытается удержать, даже возникает жутковатое ощущение, будто эти жилки шевелятся, снуют под кожей.
Вот только это не было иллюзией. Лэйд понял это, сделав третий шаг. Чертовски лишний в его положении.
Это были не вены. Фиолетовые нити, беззвучно скользящие и переплетающиеся под кожей Синклера, не были кровеносными сосудами. Ни один сосуд не в силах перемещаться, точно угорь, впрыснутый под кожу, ворочаться и выписывать странный узор.
Странный пульс Синклера. Лэйд вспомнил ощущение бьющихся под пальцами чужих сухожилий. Это были не сухожилия и не вены, теперь видно отчетливо. Какие-то подкожные паразиты? Крошечные змеи? Может, щупальца, как у мистера Кольриджа?
— Не бойтесь, — Лэйд постарался произнести это спокойным тоном, чтобы сообщить бедняге хоть немного уверенности, — Я думаю, мы что-нибудь…
Треск. Он снова услышал этот звук, но теперь уже не такой тихий, как прежде. Лэйд попытался вспомнить, где мог слышать что-то подобное и почти сразу вспомнил. Подобный звук джентльмен тяжелой комплекции имеет возможность услышать, если резко расправит плечи, не позаботившись перед этим снять пиджак. Треск ткани на крепком шве.
Синклер вдруг дернулся, точно огромная марионетка, чьи нити на миг обвисли. В глазах его, устремленных к Лэйду, блестел неприкрытый ужас.
— Помогите мне, — забормотал он, захлебываясь собственными словами и впившись обеими руками в ворот рубашки, — Помогите помогите помогите помо…
Наверно, существо, живущее в его теле, не любило резких движений. Или звуков. Бугрящиеся линии на лице несчастного резко сменили манеру поведения. Движения их из мягких и беззвучных, как у морских волн, сделались порывистыми, резкими. Нетерпеливыми.
— Стойте на месте! — приказал ему Лэйд, повышая голос, — Не двигайтесь, Бога ради, и мы что-нибудь…
Синклер уже не мог стоять на месте. Он был изможден, он был до смерти перепуган, он сходил с ума от ужаса. И Лэйд понял это в краткий миг, когда их глаза встретились.
— Не надо, — попросил он, — Сохраняйте мужество. Я…
Синклер закричал.
***
Не завопил, но только и пронзительно взвыл, точно и не от боли даже, а от какой-то режущей его изнутри смертной тоски. Да, подумал Лэйд, именно что режущей.
Тончайшие жгуты, копошащиеся под его туго натянутой кожей, в такт всплеснули хвостами. И Лэйд отчетливо видел, как сразу в нескольких местах на его лбу и подбородке кожа эта беззвучно разошлась, открывая тончайшие обескровленные порезы. Внутри этих порезов были видны гибкие переплетающиеся нити, продолжающие свой жуткий усиливающийся танец. Даже не нити, а… Лэйд видел их ртутно-серебристый блеск в тех местах, где они более не были прикрыты кожей. Не нити, тончайшие серебряные струны, вплавленные в кожу, только струны живые, нетерпеливые, раздосадованные. А еще, кажется, бритвенно-острые, как гибкие скользящие хирургические струны Джильи[7]…