Страница 18 из 77
А ведь после суда над Люциусом в Азкабан не сел никто, не в этом ли секрет того, что Малфои так быстро вернули себе свое бывшее положение? Правильно Обезболивающее подарил, — похвалил себя Северус и продолжил искать варианты.
Может, кто-то из его должников, кто не пожелал отдавать долг? Но обедневших аристократов в их кругу не было, по крайней мере, настолько. Лорд умел выбирать не только талантливых, но и состоятельных, и немалую ставку делал на последних. Однозначно ненавидеть Люциуса могли только те, кто сидел в Азкабане, хотя вся его вина была в том, что на допросы его вытащили позже них, как и на суд. И из Азкабана, кроме одной известной шавки, никто больше не бежал… Сложившаяся было картинка снова загадала Северусу загадку.
Заманить лже-Грюма к себе в лабораторию и «поговорить по душам»? Не самое простое дело: лже-то лже, но параноит он как настоящий! Да и в случае удачи, как пить дать, через пять минут явится дорогой директор — для него в замке практически не существует закрытых помещений. Разве что личные покои свободны от тотального контроля, но не туда же его тащить, право слово, это чересчур! Хотя… что мешает дождаться, пока Альбус отправится на какое-нибудь очередное заседание? И даже делать ничего не надо — распылить антидот на собственное же зелье да немного подождать.
Принятое решение приятно согрело душу, так что Северус чувствовал теперь не только настороженность, но и любопытство, и в школу вернулся внешне совершенно спокойным и даже довольным.
Его вид не укрылся от Минервы МакГонагалл, подменившей его на сегодняшнем дежурстве — Северус не знал, насколько долго продлится упрямство Малфоя, предполагая, что раскалывать его — дело непростое и требующее немало времени и сил. И был совершенно прав — после отбоя прошло почти два часа.
— Северус, ты же не на дежурстве? — удивление Минервы от поздней встречи было отнюдь не наигранным.
— Я только что вернулся, благодарю, что вы меня подменили. В принципе, остаток дежурства я могу взять на себя.
— Ну что ты, Северус… иди отдыхай, мы же договорились на все это время, — хитринка в глазах и странно сладковатые нотки в голосе настолько не вязались с привычным образом МакГонагалл, что Северус и сам удивился.
Они перекинулись еще парой фраз — буквально ни о чем, что-то вроде:
— Свежий снег делает все вокруг таким приятно-праздничным, даже романтичным, не так ли?
— Сегодня прогулка из Хогсмида оказалась для меня не лишней.
— Ах, ты еще так молод, Северус, так молод… я рада, что ты не теряешь этого чудесного времени даром.
— Что? — его вопрос уже был обращен уходящей вдаль по коридору кошке.
И только когда та исчезла из зоны видимости, немного ошалевший от последней фразы Северус сообразил, о чем подумала его коллега. Ну… да, он же сказал, что ходил по личному делу, так чего же он хочет?
«Все же странные существа — женщины, — подумал Северус, обходя подземелья своего факультета. — Почему-то уверены, что без них у человека в жизни не может быть ни счастья, ни даже удовольствия».
Впрочем, что, как не удовольствие, последовавшее за неожиданным матримониальным предложением той самой неизвестной молодой вейлы, открыло ему глаза на то, что в жизни он повидал и ощутил еще далеко не все, а потому ее стоило бы, несмотря ни на что, продлить? Хотя куда больше его ошарашил сам факт, намертво выбив из колеи, но может, из нее действительно стоило выбраться? Последующие события складывались так, что Северус не знал, что и думать. Удача — это никогда не было для него, он просто знал это слово, а вот поди же! Стоило только расслабиться и позволить себе вздохнуть, как мир начал подкидывать ему одну возможность за другой. Да какие!
Идиотский турнир, участие в котором он воспринял как закономерное наказание, неожиданно принес ему массу уникальных ингредиентов, о доступе к которым он просто так, в обычной жизни, и не мечтал даже! В гримуаре зельевара скопилось уже более десятка идей для экспериментов, душа пела, стоило ему только подумать о том, что ему предстоит — и никто, ни одна скотина не должна этому помешать! А значит, он сделает все, чтобы эта скотина не завелась, а уж если заведется… то пусть пеняет на себя.
*
Барти Крауч—младший ака Аластор Грюм начал претворять в жизнь план по завоеванию доверия Гарри Поттера. Тот уже почти согласился на дополнительные занятия по Защите, и конфронтация со Слизерином, в частности, с Драко Малфоем, тому немало способствовала. Барти был благодарен Малфоенышу за это, но при этом искал удобный случай показать Гарри что-нибудь «этакое». Ну и, конечно, дождался.
Просто очередное стечение обстоятельств — Гермиона Грейнджер пообещала своим лучшим друзьям после занятий рассказать и даже показать что-то особенное, для чего надо будет пойти в Запретный лес. Рон просто слегка обалдел, а у Гарри в душе́ теперь птички пели и даже пританцовывали. Наверное, от нетерпения. В общем, как бы ни сложился этот день, все будет круто — он был в этом уверен, а потому бодро и радостно, в отличие от друга Рона, которому учеба не нравилась в принципе никакая, топал на занятия. Рядом лучшие друзья, впереди интересное приключение — чего еще надо?
Драко, в последние дни нервный сам по себе, в задумчивости приотстал от своей обычной компании и по пути на занятия столкнулся с Поттером, чье довольное лицо подействовало на него… как всегда, только сильнее. Слово за слово, резкое движение от Уизли — и вот запрет на колдовство в коридорах ожидаемо забыт.
Спешное и громкое костыляние профессора Грюма по каменному полу после многократных и совершенно неоправданных приступов паранойи, что он недавно демонстрировал, школьники как опасность не воспринимали — ни слизеринцы, ни тем более гриффиндорцы. Надо сказать, его авторитет с тех пор так и не вернулся на прежнюю высоту, именно потому Барти и было непросто с Гарри — лишь обещание научить защищать друзей, а не только себя, проложило-таки путь к душе этого безбашенного школяра.
Кинуть заклинание принудительной трансфигурации было делом нескольких секунд, а дальше можно было насладиться эффектом и произведенным на Поттера впечатлением, вот только кое-чего Барти-Грюм не рассчитал.
Во-первых, того, что нервный хорек кинется не спасаться, а продолжит атаковать того, кого собирался — Уизли.
Во-вторых, что у последнего в кармане окажется крыса, точнее, Петтигрю, а у хорька внезапно возобладают чисто звериные инстинкты, и он эту крысу от души тяпнет.
В-третьих, что Уизли сбросит с себя обоих зверей, крыса, роняя капли крови, порскнет в сторону — Петтигрю в данной ситуации оказался единственным, кто не потерял голову: сумел сохранить аниформу. А вот его хозяин явно оказался не в себе, пытаясь затоптать хорька ногами. То есть Малфоя. Барти аж обалдел.
— Рон! — дружно заорали его приятели, и крыса, оставляя за собой кровавый след, кинулась по коридору.
Хорек, ведомый все теми же инстинктами — разум у Драко окончательно отключился, еще когда он увидел занесенную над собой ногу — порскнул за ней. Грюм, стоявший на пути, не успел увернуться, как был опрокинут Уизли, вопящим что-то неприлично-нечленораздельное. А тот, надо сказать, изрядно вырос за лето… Потом через него перепрыгнула девчонка, а за ней чертов Поттер, который еще и споткнулся, попав носком ботинка почти прямиком в печень! И даже не подумал извиниться, впрочем, как всегда.
Грейнджер и Поттер рванули за своим приятелем, пытаясь его остановить, и в конце концов им это удалось. Возможно, потому что оба животных скрылись из виду.
— Рон, ты чего? Это же Малфой!
— Ну так… ясное дело! — в раже ответил запыхавшийся Уизли-младший и удивился, почему его друзья разом от него отпрянули.
— Убить человека из-за крысы?! — прошептала шокированная Гермиона. — Неужели ты… ты мог?!
— Это же Малфой, — на автомате повторил Рон.
Гермиона развернулась, всхлипнув, и бросилась прочь. Гарри как-то дико посмотрел на приятеля и побежал за ней. И только тогда до Рона наконец стало медленно и печально доходить…