Сердце лета

– Кажется, вот этот дом. – Задумчиво произнесла Милена.

Её слова подтвердились – перед самым уцелевшим домом припарковались знакомые машины. Дело в том, что смерч прошелся по селу во второй раз, что навевало на мысли о проклятой земле, ведь стихия затрагивала исключительно гору. Большинство семей к тому времени перекочевали в Курск, кто-то в другие города, а кто-то в нашу деревню.

У дома перед нами, единственного, ещё осталась крыша и стены, даже в одном из окон сохранились стекла. Я знала, что смерч все же унес жизни многих людей, и было как-то не по себе осознавать, что… возможно, мы первые, кто тревожит их духов. Дома здесь были красивые, расписные, с яркими ставнями, однако разваленные и с запущенными садами вокруг. Было трудно пробираться сквозь высокую, густо разросшуюся траву.

– Напомни, что мы здесь делаем? – Нервно спросила я у Милены.

– Мы… ищем приключений! – Ехидно улыбнулась Милена и спрыгнула с велосипеда.

Оставив своих механических друзей, мы вошли в дом. Я заметила, что Кристина осталась в машине и с недовольным лицом раскуривала сигарету.

– Наверное, такой цаце негоже ступать в такие развалины… – Подметила Анька.

Даже внутри дом хорошо сохранился. Нас встретили сенцы, как и в любом другом доме деревни, с гигантскими сундуками и чемоданами из натуральной кожи. Сундуки у каждого жителя считались чем-то священным и в основном дорогого стоили. В них прятали драгоценности, приданое, драгоценности, посуду или что-то очень близкое сердцу. Дальше стояла длинная скамья, а после дверь, ведущая в кухню. Мы шли на цыпочках, словно боялись быть пойманными непонятно кем.

Парни уже вовсю обшаривали кухонные ящики, даже заглянули в печку, но не смогли вскрыть сундуки. Пока.

– Здесь, кажется, жили дети.– Аня указала на две маленькие кроватки в большой комнате. На них не было перин, но лежали мягкие игрушки. Жутковатые, покрытые пылью и одноглазые игрушки.

– Долго же вы! – Так громко сказанул Андрей, что мы подпрыгнули.

– Чего шумишь? – Спросила Милена.

– А кто нас услышит? Духи? – Хохотнул Дрон и пошел осматривать шкаф.

И все же внутри дома, на полу, валялись осколки выбитых окон и несколько деревяшек, упавших с обветшалого потолка. Наверняка смерч прошелся и здесь. Я только надеялась, что к тому времени семья успела покинуть село. Подойдя к столу, на котором лежала изодранная, грязная красная скатерть, я увидела рамки с черно-белыми фото. На одном – мужчина держит на плечах двух маленьких дочерей. На втором он же обнимает красивую невесту. На третьем лишь его портрет: густые черные брови, такие же усы, проницательный взгляд исподлобья. А рядом я заметила аккуратно вставленный наградный лист: «Федорищев Петр Иванович» …

Я отшатнулась.

– Гайка? – Подошла Аня. – Ты чего?

Милена тут же взяла в руки фото.

– Красивый мужчина.

– Был. – Выдавила я.

– С чего ты взяла, что он умер?

– Прочтите. – Я протянула им наградный лист.

Девочки прочли и уставились на меня в недоумении.

– Петр Иванович. Ни о чем не говорит?

– А должно? – Покосилась Милена, еще раз обегая взглядом фото.

– Господи, память у вас, как у рыб. – Фыркнула я.

– Так объясни…

– Аглая?

Я вздрогнула, услышав голос Алика за спиной.

– Что?

Он явно хотел что-то сказать, но тут объявился Степа и хлопнул его по плечу.

– Ну что, на второй этаж?

– Здесь есть второй этаж? – В ужасе спросила Аня и подняла глаза.

Потолок наполовину обвалился.

– Пойдем. – Зачем-то согласилась я.

Наверное, испугалась, что если Степа уйдет, Алик все же продолжит говорить…

– Эх, Гайка, ты всегда была бесстрашной! – Заявил Степан.

– Ага. – Кивнули девочки и разразились смехом. Уж они-то все мои грешки знали.

Алик нахмурился, проводил нас со Степой взглядом и ушел в кухню. Мы со Степой осторожно поднялись по лестнице, которую сначала и не приметили. Она скрывалась за потертой шторкой в сенцах. На втором этаже стояла большая двуспальная кровать и было так темно, хоть глаз коли.

– Давай руку. – Протянул Степа.

Жест доброй воли от Кузнецова меня удивил, но я все же не стала придуриваться и взяла его за руку. Здесь действительно можно было наткнуться на что-нибудь. Мы медленно пробирались к середине. Я заметила на тумбе две свечи. Одна согнулась пополам от жары, а воск от второй стек на стол, и так и застыл. Половицы поднами скрипели так, что резало уши, а ведь мы на них еле наступали.

– Наверное, надо было сюда подняться кому-то из девчонок, а не мне. – Посетовал Степа.

Его ладонь стала влажной, и он был абсолютно прав. Под его весом пол стонал.

– Твою мать! Иисусе! Господь Всевышний! – Вдруг закричал Степа.

Я так перепугалась, что вырвала руку и бегло осмотрелась. Поняв, что привело в шок этого здорового парня, я завизжала во все горло. Мы стояли рядом с кроватью, в которой лежал наполовину разложившийся труп.

– Гайка! Степа! – Кричали ребята снизу.

А я продолжала визжать, пятясь назад. Степа захлопнул мне род ладонью, словно боялся, что я сейчас разбужу скелет с остатками плоти. Удивительно, но в комнате не стоял смрад разложения.

– Бежим, Алька!

Только и успел сказать Степа. Прямо под его ногой провалилась половица, а затем пол вообще «пошел по швам» и мы с Кузнецовым полетели вниз. Дальше – темнота.

4 июля, поздний вечер, левая сторона

– Аглая! Аглая!

Звучало мое имя где-то вдали, приглушенно. Я открыла глаза и несколько раз моргнула. Фокус восстановился, звуки стали громче, а боль стала неистовой.

– Слава Богу! – Вздохнула Аня.

Мы со Степой лежали на полу, вернее, на обвалившихся досках, продолжая держать друг друга за руки. Наши взгляды встретились, и мы одновременно одернули свои конечности. Степа встал так, словно и вовсе не падал с высоты второго этажа ничком, и отряхнулся от паутины. Я разразилась приступом кашля.

Тут ко мне подлетели Вова и Алик, оба протянули руки, чтобы помочь мне встать.

– Ты в порядке? – Спросили они в один голос.

– Что-то у меня в ушах и глазах двоится… – Прокряхтела я.

Отдав предпочтение Вове, я протянула обе руки ему. Как-то неловко было касаться Красильникова, а вот Вовка был мне, можно сказать, братом.

– Гайка, что стряслось? – Хлопотали Аня с Миленой, отбирая меня у Вовы.

– Там… – Я даже не знала, как правильно объяснить увиденное.

– Труп. – Закончил за меня Степа.

Голову пронзила боль, как и спину. Я, прихрамывая, держалась за поясницу, пока мы выходили из этого адского домишки.

– Труп?! – Воскликнули все хором.

– Прямо на… – Снова начала я.

Только вот в эту же секунду заскрипел потолок и все бросились в рассыпную. Не выдержав, он обвалился окончательно, и на первый этаж рухнула постель вместе с убийственным сюрпризом.

– А-а-а-а!

Все закричали так громко, что пришлось зажать уши. Меня вытолкали из дома и насильно погрузили в машину. Только когда водитель завел двигатель и резко дал по газам, я поняла, что в салон меня пихнул не кто иной, как Алик. Сзади запрыгнули Степа с Анькой и Миленой.

– И куда мы едем?

– Подальше отсюда. – Ответил Алик.

– А я уже даже свыкся, а ты, Гайка? – Хмыкнул Степа.

Конечно, ведь мы первые встретились с этим ужасом.

– Наверное, следует вызвать скорую и полицию… – Прошептала я.

– Зачем? – Возразила Милена, чему я удивилась. – Никому не было дела до этого дома, а так нас ещё и отчитают. Мне проблемы дома не нужны. А этот хилый потолок мог обвалиться и без нашей помощи.

Я пожала плечами и тут же дернулась от боли. Ныла вся спина. Я решила осмотреть руки и обнаружила несколько порезов – мы свалились прямо на сервант.

– Так куда мы едем? – Снова спросила я.

Небо стало таким темным, затянутым тучами, что не осталось мельчайшего просвета. Можно подумать, сейчас не восемь вечера, а далеко за полночь. Как по заказу, прогремел гром, и сверкнула ослепительная молния.