Сердце лета

Рассмотрев левую ногу подруги, я сделала вывод, что перелома нет. Вероятно, сильный ушиб или растяжение в области щиколотки.

– Везем её к бабке Тане? – Спрашивал Вова, хватая на руки Аню.

– Нет! Не вздумайте! Мама меня убьет, недели не прошло…

– И что ты предлагаешь?! – Сурово вопросила Милена. – Ты даже до дома не доковыляешь!

– А… может, к Прасковье?

– К Ведьме?! – В один голос закричали мы с ребятами.

– Пожалуйста, только не к бабке Тане, я не вынесу этого поучительного монолога, и мама угрожала запереть меня дома, если я опять покалечусь! – Хныкала Анька на руках у Вовы.

– Черт с тобой, Воронцова. Идем к Прасковье. – Согласилась я.

Было страшно идти в гости к местной ведьме, и все же я представляла, какую взбучку и шумиху устроит Анькина мама. А Воронцова нам ещё была нужна. Конечно, у матери уже сил не было возиться с постоянной клиенткой травпунктов Воронцовой.

– Лучше бы твоя мама выпускала тебя из дома только в наколенниках, нарукавниках и шлеме. – Буркнула Миленка.

– Мы с вами не пойдем, девчат. Она парней не терпит. – Крякнул Вован, стараясь удержать Аню.

– Главное, дотащи её до моего велосипеда, пусть сядет на раму. – Попросила я.

Глава 3

Вечером того же дня, Ведьмин лог

С горем пополам мы доехали до Ведьминого лога. Он находился немногим дальше плотины, разделявшей деревню на две стороны. Место это было мрачное и жуткое, под стать владелице. Дом Прасковьи стоял у леса, прогнившее черное дерево, из которого он был построен, увивал плющ, а прямо над колодцем нависла ива. Здесь всегда стояла кладбищенская тишина, даже птицы надолго не засиживались. Как только мы спешились с велосипедов, стая воронов зловеще закаркала и взмыла, улетая прочь.

– Воронцова, вот же ж… – Милена выразилась не самым приличным образом.

– Знаю-знаю, девочки, честно говоря, нога уже и прошла… – Пропищала Анька, с ужасом всматриваясь в темный одноэтажный дом.

– Нет уж, давай хотя бы мазь у неё попросим, чтобы наверняка. – Решительно ответила я.

Мы медленными шажками приблизились к калитке. Переглянулись, чтобы решить, кто из нас рискнет её отворить.

– Все с вами ясно. – Фыркнула я и толкнула дверцу.

Металлическая конструкция издала оглушительный скрип, такой мощный, что пришлось зажать уши. Зубы свело.

– Бр-р… – Передернуло Милену.

Терять было нечего, я подошла к двери и трижды по ней постучала. Внутри послышалось шарканье, затем дверь медленно, с таким же скрипом отворилась. На пороге никого не было. Я потупила и все же сделала шаг вперед.

Дома у местной ведьмы было холодно, как в склепе, да и запах стоял такой же – затхлый и древний. Мы точно не знали, почему Прасковью прозвали ведьмой, и были ли тому подтверждения, но все деревенские обходили её дом стороной. Бабушка Надя всего раз приходила к ней в гости – лет десять назад я сильно заболела и ничто не сбивало мне температуру, и не помогало избавиться от кашля. Прасковья дала ей одно из своих загадочных средств, и на следующий же день я была здорова, как огурчик.

– Добрый вечер, Прасковья Павловна! – Крикнула я, дергая за руку Милену.

Девочки ввалились в сенцы.

– Проходите. – Прозвучал ледяной, дребезжащий голос.

Мы аккуратно ступали по дощатому полу, держась за руки. Анька прихрамывала и всхлипывала. Судя по голосу, Прасковья находилась в кухне. Мы ещё не появились на пороге, как она произнесла:

– Аня, Милена и Аглая…

По коже пробежались мурашки. Может, она заметила нас в окне?

– Здравствуйте, Прасковья Павловна! – Поприветствовала я.

Восьмидесятилетняя «ведьма» сидела на стуле и смотрела в нашу сторону, но словно сквозь нас. Взгляд её был туманным и блуждающим. На один глаз она давно ослепла, оттого белый зрачок выглядел жутковато. Старушка была крупной, кожа её совсем уж обвисла. Тело прикрывало длинное черное платье.

– Садитесь. – Велела она.– Аня, подойди.

Аня бросила на нас полный страха взгляд и проковыляла к старушке.

– Ничего страшного с твоей ногой не случилось. – Отрезала старушка, которая, на секундочку, понятия не имела, зачем мы пришли.

При осмотре Прасковья безжалостно вертела стопой Ани, и та закусила кулак, чтобы не визгнуть. Мы с девочками приехали сюда в легких платьях поверх мокрых купальников, а в доме было так холодно, что мы поочередно застучали зубами.

– Сейчас. – Шепнула старушка и встала.

Прасковья поставила на газовую плиту чайник и вышла из кухни. Мы сидели молча, подавая друг другу безмолвные знаки. После этой «беседы» я сделала вывод, что нам троим здесь одинаково не по себе. Шаркая, старушка вернулась в кухню. В руках она держала литровую банку, полную жидкости, по консистенции и цвету напоминавшей сопли.

– Сядь. – Велела ведьма Ане.

Когда Прасковья окунула два пальца в банку, раздался мерзкий «хлюп», и я еле сдержала рвотный позыв. Она нанесла мазь на всю щиколотку, а после обернула бинтом.

– Уже завтра не будет болеть. – Сказала ведьма в завершении.

– Спасибо вам огромное. Вы извините, что мы к вам так вломились, меня бы мама отругала… – Благодарила Аня. Голос её дрожал.

Внезапно, на нас с Миленкой свалилось что-то теплое и острое. С испугу мы подпрыгнули на старом диване.

– Мамочки! – Вскрикнула я.

– Эй, Паук, брысь! – Рыкнула ведьма.

Немного успокоившись, я ощутила на своих коленях нежные лапки черного, худощавого кота. Он замурчал и лег калачиком на моих ногах.

– Напугал, блин! – Глубоко дышала Милена, держась за сердце.

– Ты ему понравилась, девочка. С Пауком такое редко случается. – Слегка улыбнулась ведьма.

Только я хотела встать и попрощаться, как засвистел чайник, извещая о кипении. Прасковья медленно поднялась, выключила плиту и достала четыре кружки, явно намекая на то, что мы приглашены за стол.

– Не откажетесь от кофе? – Спросила она, не оборачиваясь.

– Конечно. – Нехотя ответила я.

Анька перебралась к нам на диван и вклинилась по центру, выпрямив ногу.

– Кажется, уже намного меньше болит… – Заметила она шепотом.

– Не сомневайся, к утру совсем пройдет. Держите.

Прасковья поставила перед нами чашки, села напротив и улыбнулась, щуря глазами. Она громко прихлебывала кофе и выжидающе смотрела, как пьем его мы. Смею заметить, что кофе был неплох, и в него явно что-то было добавлено. Никакой горечи при отсутствии молока и даже сахара не ощущалось.

– Спасибо. – Хлопнула по столу кружкой Милена.

Прасковья схватила кружку, развернула её к свету и начала разглядывать дно. Ведьмины причуды…

– Тиран в юбке. Продолжишь воротить нос, останешься одна. Вижу, матери твоей нужно обратиться ко врачу с проблемой, что долго её беспокоит. И ещё… стоит быть осторожнее и внимательнее к своему окружению.

Милена смотрела на неё округлившимися глазами, полными злобы. Она не любила, когда кто-то совал свой нос в её дело, и уж тем более, когда чужие люди рассуждали о её семье или характере.

– Это вам что, кофейная гуща рассказала? – Съязвила она.

– И шалфей. – Кивнула она.

– Как интересно.

Аня стукнула Милену в бок, чтобы та не выводила ведьму из себя. Нам хотелось выйти отсюда живыми, без порчи и прочих проклятий. Следом за кружкой Милены, в ход пошла Анина.

– Я вижу обман, чую запах алкоголя. Страх, что будешь несчастна, как и мать. Мальчишка твой бегает за каждой юбкой, не открывай ему сердце. Совсем скоро найдется достойный. Он уже рядом.

– Что? Костя? Да быть того не может…

Ведьма фыркнула, но промолчала, забрав мою кружку. Она нахмурилась и повела бровями.

– Бедная девочка… все в этой жизни тебя обижают. И любовь тебя ждет болезненная, но такая сильная, какую редко встретишь. Страдания, одни страдания…

– Вот спасибо… – Протянула я.

– В деревне происходит что-то нехорошее. – Как бы невзначай продолжила ведьма, убрав кружки. – Духи рассержены.