Избранный

VI

Положив трубку после разговора со Шкапчиком, Игорь тяжело вздохнул. Подобные встречи всегда заканчиваются пьянкой. С одной стороны, это хорошо – разговаривать не в служебном кабинете, где толком ни о чем и не поговоришь, а тет-а-тет в ресторане. С другой стороны, именно из-за таких «деловых» встреч Игорь не просыхал уже вторую неделю.

Только позавчера он заезжал к своему знакомому Стульскому Петру Николаевичу – директору одного из крупных заводов железобетонных конструкций – обсудить зависший договор. Документы были подписаны еще три месяца назад, но оплаты до сих пор не поступало. Стульский – пожилой мужчина наполеоновского роста. Короткие густые волосы, зачесанные назад, открывали массивный лоб с залысинами, тонкие губы никогда не улыбались, обвисшие пухлые щеки придавали впечатление управленческо-аппаратной суровости. Найденную в директорских запасах бутылку He

Семь часов вечера, среда – в зале не было ни одного посетителя. Народ стал подтягиваться к девяти часам, к началу дискотеки под живую музыку. Средний возраст посетителей далеко за средний. Музыка соответствующая – застарелые хиты российской эстрады. Измученная одним и тем же репертуаром высокая блондинка с навечно приклеенной улыбкой и статный молодой человек с безвольным подбородком и широкими женскими бедрами пели в микрофон по очереди. Компаньон Игоря к тому времени как-то совсем скапустился, последние полчаса сидел неподвижно, угрюмо уставившись в одну точку. Отзывался только на очередное приглашение осушить рюмку.

Однообразные песнопения решили разбавить выступлением народного ансамбля. Вдоль барной стройки в ряд выстроились двое мужчин с музыкальными инструментами и три женщины. Женщины затянули:

По улице мостовой,

По широкой столбовой,

По широкой столбовой

Шла девица за водой…

В центр зала выскочила целая толпа танцоров в национальных костюмах. Закружились в развеселых танцах.

Петр Николаевич понемногу начал приходить в себя. После очередной рюмки, занюхав выпитое долькой маринованного чеснока, он откинулся на спинку деревянной скамьи, сложил руки у себя на животе и с блаженной улыбкой наблюдал за происходящим. Игорь затосковал. Поговорить о делах со Стульским не получилось ни в кабинете, ни здесь.

«Если решил, что ты опустился хуже некуда, – рассуждал Игорь, глядя на танцующих, – иди в дешевый кабак. Ладно две девушки-танцовщицы в широких платьях кружатся в танце, светя белыми панталонами и голыми ногами. И ноги стройные, и сами ничего – может, хоть замуж так выйдут. Парень с застывшей улыбкой гопак танцует. Может, спортсмен какой. Так подрабатывает. Или стриптизер. А как быть мужику с баяном? Ведь ему уже лет под пятьдесят. В кирзовых сапогах и косоворотке, меховая шапка набекрень. Весь вспотевший от натуги. Интересно, ему нравится его работа? А его детям? Хвастались они перед сверстниками в детстве, что у них папа баянист? А мои дети, если они, конечно, у меня появятся, чем будут хвастаться? Что у них папа спившийся плиточник? Вообще, какой же я, на фиг, плиточник? Я – плиткодел. Если точнее – прессодел плиткодела».

Ни с того ни с сего Петр Николаевич вдруг подскочил со своего места, фалдами пиджака сметая со стола пустые бокалы. Не обратив внимания на звон разбившейся посуды, с осоловевшими глазами он, по сложной траектории огибая танцоров, ринулся к выходу на улицу. Вернувшись через некоторое время, шлепнулся на скамью, подтянул вверх спустившиеся штаны, налил себе водки, в одиночку хлопнул рюмку.

– Посчитай нас, человече! – обратился он к официанту, подметающему с пола осколки стекла.

Разлив из графина остатки водки себе и Игорю, громко заявил:

– Поехали отсюда, скучно тут!

– Поехали, – согласился Игорь, – а вы куда побежали?

Выставив вперед нижнюю челюсть, Стульский злобно набычился:

– Запомни, боец! Генералы не бегают никогда! В мирное время это вызывает смех, в военное – панику!

Концовку Игорь запомнил плохо. У Петра Николаевича открылось второе дыхание. Они переезжали из клуба в клуб. Выпив за стойкой бара в очередном клубе или ресторане «по пятьдесят», они ехали дальше. Стульскому везде что-либо не нравилось: интерьер, отсутствие женского пола, бабочка бармена. В два часа ночи решили перебраться в загородный клуб «Дрозды». Стульский захотел познакомить Игоря с его владельцем. Вызвали такси. Подъехали к «Дроздам». Стульский полез в бумажник, денег там не оказалось. Игорь предложил ему деньги, но Стульский категорически отказался. Они поехали искать банкомат. Ближайший банкомат в Ждановичах не работал. Поехали дальше. По дороге Стульский вырубился. Игорь сам был уже совершенно обессилен, страшно хотелось спать. Направил водителя к своему дому, по дороге растолкал Петра Николаевича, заставил сообщить свой домашний адрес. Выйдя из машины возле своего подъезда, Игорь заплатил таксисту сумму, равную двум счетчикам, и трусливо оставил Стульского на его попечение.

Утром около десяти Игорь набрал Петра Николаевича.

– Как ваше самочувствие? – нарочито жизнерадостным голосом спросил он.

– Как штык! С восьми на рабочем месте!

– Ну вы даете, ну вы молодец, вот что значит старая школа! – льстиво захихикал Игорь в трубку.

– А ты думал! Мой девиз – пить пей, но меру всегда знай!

– Так а что все-таки на счет договора? – осторожно осведомился Игорь.

– Ты ж понимаешь… Сложная на заводе ситуация. Позвони-ка мне… месяцев так через пару, может, что-то изменится!

VII

Вечером Игорь подъехал к заводу Шкапчика. Как и в прошлый раз, припарковался чуть поодаль от проходной, за углом, возле продуктового магазина. Шкапчик не хотел, чтобы его подчиненные видели, как он садится в машину к потенциальному подрядчику.

После недолгих обсуждений надумали ехать в ресторан «Старое русло», что возле стадиона «Динамо». Последний раз Игорь был здесь с бывшим компаньоном шесть лет назад, перед матчем БАТЭ – Барселона. Был поздний сентябрь. Холодно. Ресторан битком набит. Взмыленные официанты, не привыкшие к такому наплыву посетителей, метались по залу, разнося пиво болельщикам с желто-синими шарфами. До матча оставалось менее часа, следовало за столь короткий срок влить в себя достаточное количество спиртного, чтобы высидеть на холодном воздухе полтора часа. Барселона тогда выиграла 5:0.

Горечь поражения они с Иваном заливали на стриптизе в «Данькофф-клубе».

Девушка-администратор провела их со Шкапчиком через весь зал и усадила за небольшой четырехместный столик. Игорь осмотрелся. Интерьер вроде не поменялся. Вдоль стены деревянная полка со старинной утварью: чугунный утюг, самовар, керосиновая лампа, чугунок, на отдельной почетной стойке патефон с медным раструбом.

Посетителей немного. Рядом у окна молодой парень с девушкой пили кофе. Оба сосредоточенно читали что-то каждый в своем телефоне. За соседним столиком два мужика в дорогих костюмах уже в таком нормальном подпитом состоянии о чем-то шумно, ожесточенно спорили. Один из них, высокий, широкий в плечах, как платяной шкаф, держа в правой руке рюмку водки, привстал из-за стола, левой рукой заграбастал собутыльника за шею, потянул к себе через весь стол и поцеловал в затылок от переизбытка эмоций:

– Федор, это феноменально! Я тебе говорю, это – фантастически феноменально, Федор! Фигурально выражаясь, я бы даже сказал: феерично! Фатально! Какая фабула! Настоящий фурор! Пусть в этом даже есть определенная доля фанфаронства! Зато ни капли фиглярства!