Страница 11 из 12
Не так уж она была и не права. Аслан действительно ждал, что Хан где-то в чем-то проколется. Все поймут, что он пустышка, и избавятся от него, и их мир станет прежним, жизнь вернется в привычное русло.
***
По вечерам молодые люди любили сидеть у костра, нередко уходили подальше от стоянки, чтобы никто не мешал их общению. Сегодня они тоже уединились на берегу реки.
– Аслан, разожги костер, – попросил Заур, который уже сложил несколько палок в пирамиду для костра.
– Без проблем, – ответил тот и поднеся руку к одной из сухих веток, щелкнул пальцами. – Пожалуйста, – увидев пламя, довольный, он снова откинулся назад.
– Шаман сказал, что завтра сможет провести обряд, – заговорила Томирис.
– Что за обряд? – вступил Заур.
– Он попробует вернуть Хану память.
– О-о-о, интересно, – ответил тот.
– Только я не уверен, что хочу ее возвращать,– заметил сам Хан.
– Это почему? – спросил удивленный Аслан.
– Сколько себя помню, самое страшное воспоминание – это то утро, когда я очнулся после потери памяти. Я боюсь узнать, кем мне приходились те люди.
– Ты столько лет живешь страхом и боишься узнать правду. Может, настало время все прояснить, пережить этот момент и отпустить? – решительно заметила Томирис.
Хан на нее вопросительно посмотрел.
– Ну сколько ты еще будешь бегать сам от себя? Пора встретиться со своим прошлым, принять его и начать жить и думать о будущем. – Продолжила она. – Есть люди, которые верят в тебя, нуждаются в тебе, а ты зациклился на своих воспоминаниях, которые, к тому же, не помнишь.
– Сколько я себя помню, я никому не был нужен.
– Да Томирис, говори за себя, – вставил Камаль. – Что ты к нему пристала? Может, он не хочет быть избранным и не обладает никакими способностями, а ты буквально заставляешь его в это поверить.
– Камаль! – возмутилась Томирис. – Лучше молчи!
– Понял, молчу, – спокойно ответил тот и ушел в тень.
Связываться с ней себе же хуже, он знал точно.
Их разговор отвлек слуга, который бежал к ним со всех но.
– Тауреги! – выпалил он, приблизившись.
Все пятеро подскочили и рванули в сторону поселения.
В центре становища уже кипела битва. Некоторые шатры горели, повсюду были слышны крики и вопли, часть воинов была перебита, вокруг было множество трупов, и в воздухе витал запах пролитой крови.
– Отец! Отец! – стала кричать Томирис.
И тут она увидела его. Он шел, еле передвигая ноги, и держался за окровавленную голову.
– Ты ранен? – подбежала она и подставила ему свое плечо.
– Они напали неожиданно, убили сторожевых, они нас даже не успели предупредить. Ночью, как шакалы.
– Присядь, – Томирис отвела его в сторону и усадила рядом с один из шатров. Отдохни, я скоро вернусь.
И она последовала за своими друзьями, которые уже вели схватку с явно превосходящим их по численности противником. Томирис достала свой меч и буквально влетела в самую гущу сражения. Ее точные удары легко находили свои мишени, она была беспощадна и как никогда яростна. Несколько раз во время сражения они встречались с Ханом глазами. И ей в эти моменты казалось, что он чему-то удивлялся. Но думать об этом было некогда. Нужно было защитить свое племя, и она, как дикая кошка, снова и снова бросалась на врага и атаковала. В конце концов им удалось вытеснить захватчиков на край поселения. Численно тауреги сейчас превосходили вандов. Группа друзей оказалась разбита, в один из моментов Томирис осталась одна, и ее сразу окружили. Пятеро против нее одной. Она стояла в центре, выставив вперед меч, готовая к нападению. И оно не замедлило себя ждать, ей удалось отбить несколько атак, двоих она даже сильно ранила. Но в этот момент кто-то из них бросил ей в лицо горсть песка, и она растерялась. На мгновение потеряв зрение, она упустила очередную атаку, и у нее выбили меч из рук и повалив на землю стали связывать. Она упиралась, кричала, пыталась вырваться, но мужчины были явно сильнее и только туже затягивали веревки и придавливали к земле.
Хан вовремя заметил все происходящие и поспешил на помощь. Но путь ему преградили трое воинов. Он ловко обвел одного, второго и резким ударов уколол третьего прямо в сердце. Тут же развернулся и принял новую атаку, с которой разделался достаточно быстро. Тем временем Томирис уже подняли и поволокли за веревку, привязанную к ее рукам. Хан догнал их и, схватив одной рукой веревку, за которую ее держали, другой продолжил наносить ответные удары. Но таурегов было гораздо больше, и он не мог удержать веревку в руках. В итоге он решил сначала разобраться с нападающими. Нескольких ему удалось убить, но пока он дрался, Томирис уводили все дальше. И он бросился за ней. Хан настиг банду на самой окраине. Догнав их, он потянулся чтобы схватить рукой за веревку, за которую тащили Томирис, но рука соскользнула, в последней попытке удержать ее он взял ее за руки. Неожиданный разряд молнии ударил обоих. Хан оцепенел. Последнее, что он увидел, это испуганные глаза Томирис, потом они закрылись, и она потеряла сознание. Ее тут же подхватили и, погрузив на лошадь, увезли в темноту. В следующую секунду он почувствовал резкий удар в затылок и упал.
***
Аслан и Камаль нашли Хана на окраине и привели в сознание.
– Где Томирис? – тут же спросил Аслан.
– Ее увезли, – ответил тот и, потрогав рукой затылок, посмотрел на ладонь.
Кровь, показавшаяся на ладони, свидетельствовала о сильном ударе. Но сейчас его это мало заботило. Больше он был обеспокоен тем, куда увезли Томирис.
– Куда ее могли увезти? – спросил он в следующую минуту.
– Не знаю, – ответил Аслан и бессильно махнул рукой.
– Тогда надо в погоню, мы еще успеем их нагнать.
– Нужно найти лошадей, – тут же выпалил Аслан, словно был рад этому предложению. – Заур, Камаль, вы с нами?
– Конечно! – ответили те.
– Только надо предупредить Анвара. Пошли со мной, – сказал Аслан Хану, – а вы найдите лошадей, – обратился уже к своим товарищам.
Они нашли Анвара у шатра, где оставила его Томирис. Ему уже оказывали первую помощь и перевязывали голову.
– Где моя дочь? – тут же спросил он, как только увидел Аслана и Хана.
– Ее похитили, – ответил Аслан.
Анвар зарычал от ярости.
– Не уберегли!
– Мы вернем ее, – тут же выпалил Аслан, – мы с Ханом отправляемся в погоню.
– Не медлите! Спасите мою дочь! – закричал тот в ответ.
В скором времени четверо всадников уже скакали по степи в сторону удалявшихся таурегов. На горизонте уже забрезжил рассвет, и Хан радовался этому обстоятельству. Теперь они смогут разглядеть хоть какие-то следы. Около часа они скакали не останавливаясь. Им все казалось, что где-то далеко впереди слышны голоса и топот копыт. Но чем выше вставало солнце, тем яснее становилось, что впереди никого нет.
Первым остановился Хан.
– Надо спешиться и поискать следы, – сказал он.
Другие последовали его примеру.
– Тауреги живут на севере, нам надо держаться северного направления, – заметил Аслан.
– Ищите следы, – скомандовал Хан.
– Рассредоточимся, – поддержал его Аслан.
Хан был в бешенстве. Он злился не на друзей Томирис, а на себя, на то, что он не смог ее защитить, упустил, позволил похитить. Злился и сам себя не понимал. Еще недавно он спокойно бы отреагировал на подобное событие, случается. Но что-то выбило его из колеи. Во время удара молнии, который он почувствовал, когда их руки соприкоснулись, он вдруг ощутил нечто иное. Он будто прозрел, как верующий обретает веру, как скептик начинает верить в чудеса. Он будто коснулся своей судьбы. Это одно маленькое касание перевернуло весь его мир. Он будто увидел свое будущее, будто оно заключалось в ней. Он почувствовал, что знал ее всю свою жизнь, и всю жизнь он не останавливался, потому что искал ее. Она была частью его самого, такой же неотъемлемой, как сердце или любой другой орган. Она в долю секунды стала центром его вселенной, и все в этом мире отныне было подчинено ей одной, словно это она приводила все в движение, весь необъятный космос. И вот, найдя ее, он тут же ее потерял. Это выбивало у него почву из под ног. Он злился и не мог смириться с этой ситуацией. Сейчас он готов был разорвать любого, кто вознамерится ему помещать. Он готов был перерыть всю землю руками. И видел он сейчас только одно. Ее испуганные глаза, в надежде, что он ее спасет. И он чувствовал, что она жива, и он ей сейчас нужен как никогда.