Сделано с любовью

И тут же, будто стадо бегемотов, затопало по полу, сотрясая мою кровать и без того гудящую голову.

Чёрт, неужели я отключился? Или уснул?..

– Кирюха! – сипит над ухом Женёк, а рычание Геныча взрывает мозг:

– Жек, твою мать! Где эта злогребучая кнопка?!

– Да живой я, не орите, – приоткрываю пудовые веки. – Задумался просто… Попить дайте…

– Задумался он, задрать тебя в пассатижи! – ворчит склонившийся надо мной Геныч. – Хлебай давай! Ток осторожно, мечтатель хренов. Мля-а, я от таких переживаний аж все линии жизни себе погнул!

Женёк заржал, как дурной жеребец на выгуле, а я едва не захлебнулся водой.

– Я про ладони говорю, придурки! – обиженно уточнил Геныч. – Небось, какую-нибудь гадость подумали. Жек, хрен ты ржёшь?

– Думаю, что хиромант из тебя херовый. А погнул ты подлокотники у кресла, чувствительный наш!

– Кирюх, заметь, он первым перешёл на оскорбления, – Геныч отставил воду и уселся на край моей кровати, комично нахмурив брови и сложив руки на коленях. А Жека поучительно заметил:

– Хиромантия, Геныч, – это наука о линиях и буграх на твоих ладонях.

– Не-э, Жек, херо-мантия – это специальная накидка, защищающая твой любознательный бугор от нежелательных последствий! Но!.. Ежели бугор дальше твоей мозолистой ладони не путешествует, то и мантия ему ни к чему. Хотя тут важно не увлекаться, чтоб линии судьбы не постирать. А кстати!..

И внимание Геныча сосредоточилось на мне.

– Кирюх, так уж и быть, я, как твой добрый друг и очень деликатный человек, не стану спрашивать… – он делает многозначительную паузу и вопросительно смотрит на меня. – Почему мы только сейчас узнаём о твоих перелётах? Ну… мы с Жекой могли хотя бы … А-а, сука!.. Ты втихаря мотался мимо своих друзей, как хер по деревне, и ни разу не попросил помощи! Почему?!

– Кирыч, у тебя есть право молчать, – лыбится Женёк. – Но мне, если честно, тоже очень интересно.

Наверное, я должен засмущаться и растеряться под испытующими взглядами моих друзей… Но ни хрена подобного! И уж Геныч меня обязан понимать, как никто другой. Ведь он сам, стараясь быть в курсе всего, что происходит с его друзьями, собственные проблемы держит глубоко в себе. Мы все знакомы уже больше десяти лет и когда-то были свидетелями страшной трагедии, после которой наш друг сильно изменился. Сейчас-то мы привыкли и почти уже не вспоминаем, каким был раньше Гена Цветаев. И всё же кое-что осталось неизменным – Геныч по-прежнему самый надёжный друг, лучший в мире сын и высококлассный боец… А, ну да – и ещё в каждой бочке затычка!

– О чём ты ещё не станешь меня спрашивать? – интересуюсь у него, а мои разбитые губы невольно расползаются в улыбке. Наверняка то ещё зрелище!

– Твоя Айка… она что, тебя списала? Почему ты улетел в тот же день?

Хороший вопрос.

– Геныч, меня не так-то просто списать, если я против. Айка оказалась не готова к встрече и, конечно, у неё были на это причины, – мне не нравится взгляд Геныча, и я поясняю: – У неё всегда есть причины – она не капризна.

– Кирюх, только не заводись, – вклинивается Жека. – А другой мужик, к примеру – это веская причина?

Как удар под дых!

Память отшвырнула на несколько часов назад…

Я мог бы бесконечно околачиваться около старой пятиэтажки и испытывать терпение Анастасии. Помог случай – вместо Айкиной мамаши дверь мне открыл незнакомый мужик и великодушно сообщил, что Айя и девочки давно живут отдельно в собственном доме у самого леса, и при этом очень сокрушался: «Как только не боятся?!» Мужик с готовностью продиктовал адрес и даже собирался нарисовать маршрут, когда по ступенькам быстро застучали каблуки, и на четвёртый этаж взлетела Анастасия. «Кирюша, сколько лет, сколько зим!» – пропела она и, грубо затолкав моего осведомителя в квартиру, сочувственно покачала головой: «Всё успел разнюхать? Ну-ну, сходи посмотри!.. Глупый бедный мальчик! Моя дочь слишком легко променяла свою семью на богатого папика… Думаешь, у тебя есть шанс? Удачи, дурачок!»

Стряхивая воспоминания, я поднял глаза на брата.

– Мужик – это очень веская причина, Жек. Но будь это так, Айка не побоялась бы озвучить. – Вот только я ещё не видел мою Айку… – Всё решаемо, пацаны. Я теперь дома и со всем справлюсь. Сам.

Теперь я знаю, где её искать.

Геныч фыркает, как конь.

– Сам-сам! Конечно, сам! Кирюх, а вот ещё кой-чего… Там же у вас тропики, в вашей Кенгурядии… Девки загорелые… да? – Тропический загар Геныч изобразил характерным движением бёдер. – Маечки короткие, шортики… да, Кир?

– Му-гу-у…

– К чему ты клонишь, извращенец? – не выдержал Женёк.

– Минуточку! Кирюх, ну там же соблазны на каждом шагу!.. А у тебя это… Любовь! Я так-то знаю, что ты у нас парень разборчивый… в отличие от Жеки… Но ты как справлялся-то целый год?

– А можно я не стану показывать? Геныч, чем больше жрёшь – тем больше хочется, а есть и обратный процесс…

– Да не дай бог!

– На самом деле к отсутствию секса привыкаешь быстро. Особенно, когда есть чем заняться. И моральная сторона – дело десятое. Главное – это твоё собственное восприятие. Вкус секса на уровне химии и привкус механического секса – не поддаются сравнению.

Жека взглянул на меня, как на умалишенного, и благоразумно промолчал.

– Не, а что… я верю, – не очень уверенно заявил Геныч и побрёл в своё кресло… Анализировать.

– Кирюх, – позвал меня Женёк. – А ты бы смог простить измену? Не, я ни на что не намекаю…

– А на хрен мне об этом думать? Наверняка здесь та же химия, Жек. Пока её нет, твой собственный комфорт в приоритете, и ты беспокоишься о задетом самолюбии. Живёшь вполне себе счастливый, а потом херак – реактивный взрыв!.. И оказывается, что жизнь только началась. Короче, если повезёт – сам узнаешь. Это как… ну, знаешь, даже когда тебя невыносимо ломает, ты предпочтёшь эту боль наравне с осознанием, что ОНА где-то есть – живёт, дышит, улыбается…

– Всё, стоп! Мозги тебе, Кирюх, отбили! Надеюсь, мне не повезёт до такой степени!.. Да на колу я видал такую химию! Ага, нормально!.. Я, значит, буду тут переломанный корчиться, а ОНА – где-то улыбаться! Не, не пойдёт ни хрена – пусть тогда без зубов улыбается!

– Ну, как видишь, кто не рискует – не лежит в гипсе.

– Во-во! Геныч, свистни там нашу сестричку, пусть обезболивающее тащит больному. И для меня тоже!..

– Кир… – лёгкий шёпот проникает в затуманенное вязкое сознание. – Мой Кир, – повторяет тихое эхо, навевая желанный запах и почти невесомые прикосновения.

Тонкий силуэт подрагивает в сонном мареве и снова тает, поглощённый тьмой за сомкнувшимися тяжёлыми веками.

То ли девушка, а то ли виденье…

Глава 13

Аика

В моей свободе выбора явный недобор свободы.

И вот опять этот чёртов выбор! Самый трудный. Потому что не предполагает компромисса. Или, что вернее, компромисс несёт в себе реальную угрозу моему спокойствию. Однако если послушать Алекс, а свое мнение она считает истиной в первой инстанции, то я – жестокая и бестолковая разрушительница собственного счастья. А ещё неблагодарная свинья, презревшая добрые советы. Но пока Сашкины благие намерения не рванули к активным действиям, способным мне навредить, я даже спорить с ней не собираюсь.

Мне хорошо известно, что каждое в мире благо придёт с обязательным обременением. Хорошо, если не придавит! Чем больше доходы – тем кусачей налоги, чем многочисленнее семья – тем больше добрых советчиков, уверенных в том, что они лучше знают, как мне жить. Почему ж так сложно? И если с законами, обязательными для всех граждан страны, я ещё худо-бедно смирилась, то личная жизнь – на то она и личная, чтобы каждая личность имела возможность самостоятельно решать, кого впускать на свою территорию.

Я решила! И в нагрузку к сёстрам получила хренову тучу бесплатных опций – как полезных, так и выносящих мозг. Но девчонки – это моя семья, и они нужны мне независимо от количества и прожорливости тараканов в их симпатичных тыковках. Мой дом – это моё убежище, моя территория любви… и наше «бабье царство», как когда-то назвал его папа Паша. Название с тех пор полюбилось и прижилось. И в этом царстве нам с девчонками очень хорошо вместе! А мой Кирилл …