Стальной Кваки

– И что это было? Неужели не проще их было просто расстрелять? – удивлялся Игорь.

– Я думал, ты поймёшь. Ты, правда, ничего не ощущаешь?

– Ах вот ты о чём. – Игорь, помолчав, продолжил. – У меня такое впечатление, что они там, под землёй ещё не умерли. Ерунда, конечно, но их энергетическая активность со временем усиливается. Жидкий живой мрак. Кажется, мне там с ними самое место.

– Ну вот.

– Что – вот? Зачем?

– Знаешь, шила в мешке не утаишь. Ходят слухи, что доктор не могилу маньякам выкопал с такой помпой, а выстроил портал для связи с потусторонним злом.

– Этот ваш доктор, по-моему, не в себе.

– Не скажи. Он умный дядя, не чета многим нашим сапогам.

– Внутри периметра здоровому человеку и суток не протянуть, свихнётся. Да и потом, зачем это нужно связываться с каким-то там злоебучим оно?

– В военных целях.

– Чегооо? – протянул Марков, как будто ничего более дикого в своей жизни не слышал.

Гришин, махнув рукой, сказал:

– Да не спрашивай ты, я сам ничего не понимаю. Думаю, всем нам будет лучше убраться отсюда подобру-поздорову.

– Ну вот хоть что-то разумное за последние дни. Пошли к вертолёту, не хочу, чтобы нас здесь забыли, рядом с этим, так называемым, порталом…

Как я убил Курта Кобейна

Мой выход. Режиссёр, как обычно, жужжит: то ему ракурс не нравится, то свет не так падает; признаться, я его не слушаю. Сегодня я не скучаю, надел свою любимую маску чёрного клоуна, занимаюсь тем, что люблю всем сердцем. У моей партнёрши по съёмкам – молодой сисястой дряни, на редкость тугие (все, кроме слюнявого ротового отверстия) для её профессии, дырки. Новенькая? Волнуется, а от этого у них случаются спазмы. Меня так сильнее заводит. Ей неудобно, понимаю, своим мужским достоинством я причиняю алчной актриске настоящую боль. Всё по правде. Девка кривится, морщится. Что, не нравится? Хорошо! Клиенты любят такой натурализм, охочи эти свиньи до таких сцен. Естественные чувства в порно индустрии – редкость. Наслаждайтесь, ублюдки, пока у меня стоит.

После рабочей смены иду в бар – на окраине города, охладиться, снять напряжение в заведении «Гремучий Змей», меня там все знают, как Голема, – рост метр девяносто пять, вес сто пятьдесят кило. В этом баре собирается вся шваль умирающего сити – трэшеры, модеры и прочие хендербоберы. Одним словом, рок-шушера, как я их называю. В среде музыкантов, алкоголиков, зависимых, проституток, представителей уличного криминала, извращенцев, я чувствую себя, как рыба в воде. Знаю, что от них всех вместе, и от каждого по отдельности ждать. Ничего хорошего от них не прилетит, можно не надеяться; в этом-то весь смак – я сам такой же. Плохой, и что? По-другому не получится. Я просто так выживаю и мне нравиться так жить. И тем лицемерам, которые хотят мне нотации читать, настоятельно рекомендую заткнуться – пока их зубы при них.

Играла музыка что-то роковое, но не тяжёлое, скорее быстрое, остервенелое и ненавязчивое. В самый раз. Народ оттягивался, закидывался виски, глотал таблетки, нюхал и громко, очень громко, общался. Отравой здесь никого не удивишь, местечко для своих. Для творческой богемы, разбавленной мелкими преступниками. Полиция сюда редко когда заглядывала, ей и без «Змея» работы хватало. Драки в баре случались на удивление редко, а на остальное копы закрывали глаза. Ну что с этих рокеров взять? Мазафака ублюдки.

О! У стойки бара сидит размалёванная, крашенная в белую блондинку девица с замечательным губастым широким ртом – даже мне с моими габаритами в нём будет не тесно. Её зовут Кортни Лав, жена Курта Кобейна. Настоящего её имени я не знаю, да мне и насрать. Того, что она Кортни – под псевдонимом Лав, мне вполне хватает. Она мне призывно машет. Приглашает присоединиться к ней. К чему бы это? Меня она знает, как угарного персонажа из шоу, устраиваемого хардкор-металл группой «Люцифер». Группа пару раз удостоилась, в недалёком прошлом, играть на разогреве у «Нирваны», когда та ещё не была так популярна. Во время тяжёлых забойных хитов «Люцифера» я изображал на сцене всяких маньяков и героев культовых хоррор фильмов. Джейсон; Тыквоголовый; Пинхед; мясник расчленитель, сбежавший с бойни в сумасшедший дом к своей мамочке – мои любимые ипостаси стенических перевоплощений. Люблю маскарад.

Поздоровавшись со мной, Кортни предложила мне выпить. От дарового бухла я никогда не отказывался. Она сама предложила. Значит, ей что-то от меня нужно. Ну-ну. Стесняться нечего, я потребовал целую бутылку текилы.

– Не много тебе будет? – нервно улыбнувшись, поинтересовалась Кортни. Заботу проявляла, а на самом деле жадность, куда уж без неё. Алчная сучка, я всегда её в этом грехе подозревал.

– Ты же выпьешь со мной? – сыграл я, в свою очередь, добряка.

Кортни кивнула. От стойки мы, забрав бутылку и два стакана пива, прошли к столику. У стойки общаться неудобно, постоянно кто-то рядом ушами шевелит. А как я понял по её бегающим блядским глазкам, нам с ней есть о чём перетереть и, желательно, без лишних свидетелей.

После первой порции текилы Кортни предложила мне нюхнуть порошка. Невиданная щедрость с её стороны. Я завсегда рад таким подаркам. Мир вокруг стал теплее. Меня здорово взбодрило. Её сраный яд – с банановым привкусом, доставили прямиком из Колумбии. Отличный дорогой чистый товар, сейчас такого качества на улице редко когда встретишь. Баксов 50 за грамм. Знаешь людей, имеешь деньги, так почему себя не порадовать? Себя порадовать – это понятно, но вот меня она за каким чёртом радовала? Получив заряд профессорской уверенности, Кортни перешла к сути её интереса ко мне:

– У меня к тебе деловое предложение.

– Я догадался, милая. Кого надо отдрючить?

Знаете, я предположил самое близкое моей натуре. Немного не угадал, как оказалось.

– Не отдрючить нужно, а помочь кое-кому отправиться на небеса.

Кортни, после того как открылась, напряглась, ожидая моей реакции. Мне-то что? Меня волновало, в первую очередь, только одно:

– Сколько?

– Пять кусков.

– Нормально. – Нет, ну действительно – хорошие деньги. Мне черенок об дыры точить, чтобы столько заработать, надо месяцев семь. – Кто этот урод, который мешает тебе жить?

– Курт.

– Оу. – Я подумал, что ослышался, поэтому уточнил: – Твой муж?

– Да.

– Что же так? Вы же с ним сладкая парочка.

– Тебе не всё равно? Или может ты тоже его фанат, Голем? – Кортни говорила развязно, цинично усмехаясь, как умела только она. Я оценил.

– Мне плевать кто. Лишь бы достаточно заплатили. Пять тысяч за Курта маловато будет.

– Моё предложение – пять. Не устраивает? Забудь тогда о чём мы с тобой говорили. Идёт?

– Угу. – Стерва. Ведь и вправду может сорваться. – Аванс?

– Две.

– Не пойдёт. Четыре.

Кортни, сделавшись серьёзной, сузив глазки, проговорила:

– У меня гарантий нет, что ты договор выполнишь, получив сразу такую сумму на руки.

– Ок. Три.

Немного подумав, Кортни Лав согласилась:

– Хорошо, три – сейчас, а две – после.

Главное мы обсудили, оставалось удовлетворить моё любопытство:

– Так зачем тебе это нужно?

Поджав губы, Кортни посмотрела на меня, налила себе полстакана текилы, махнула залпом.

– Он достал меня, понимаешь? Нытик долбанный. У него от наркоты совсем крыша поехала.

«Кто бы говорил, на себя-то посмотри, на ангела не тянешь», – подумал я.

– Он через день с ружьём нянчиться, всё никак не решится. Ты ему одолжение сделаешь, избавив от мук. Это и не убийство вовсе получиться, а акт милосердия.

«Ну да, милосердия. Вот что акт, я с тобой согласен. Ха».

– Когда? – уже вслух спросил я…

Всё же ей удалось меня развести: отлично понимаю, что после смерти муженька Кортни положит себе в карман несколько лямов. Стерва жадная, жадная стерва. За две недели притворного траура, страданий на публику, получит целое состояние. Неплохо устроилась, можно сказать, за мой счёт. Ведь все риски я беру на себя, получая, при счастливом исходе дела, сущий мизер в сравнение с общей суммой. Нет, на конкретную личность заказанной жертвы мне и вправду плевать: будь это повёрнутая на собственной значимости суперзвезда, талантливый суперребёнок, или хоть сам президент Соединённых Штатов. НО! Всё на свете имеет свою цену и то, что я новичок в деле заказных убийств, не означает, что меня можно надуть.