Страница 5 из 15
Доктор Королёв, не присаживаясь, склонился над монитором наблюдения, чуть ли не воткнув в него свой длинный нос, с алчным интересом разглядывая отдельные детали судной ночи, закипающей драками в клоаке.
Бутоны садистской натуры маньяков, получив наркотическую подкормку, закусив тремя дневными убийствами, раскрывшись в гнилую могильную красоту пакостной мухоловки, требовали утоления голода. Все против всех – модель современного общества. Инфракрасные камеры передавали на мониторы изображения негативов с красной аурой, мечущихся в кубе клоаки, летающих в ней крылатым безумием. Осьминоги семеек, начавшие резню, разваливались каждую минуту на отдельные щупальца убийц, продолжающие сокращаться в поиске жертв. О продуманной организации резни не могло идти и речи: хаос сел на трон садистского убийства. Если у кого-то из особо продуманных бесов до начала ночи существовали планы, то с выключением света все они полетели к их лукавому господину, в подземное царство боли.
Сильные резали тех, кто послабее, слабые нападали исподтишка; кучка, терзающая одного, получившая в награду смерть жертвы, тут же пожирала саму себя. Кого-то с выпущенными кишками тащили по полу, другого с отрубленными кистями имели в закутке баррикады, построенной из кроватей. Нелюди липли на соседей присосками кровососущих насекомых, поедали живьём, убивали сталью и голыми руками.
Из клоаки сквозь толстые метровые стены до аппаратной доносились лютые вибрирующие на одной низкой ноте злобные крики. Боль, ненависть, ужас и ещё что-то непонятное, но пугающее своей чужой бесконечностью пропасти, развернувшийся прямо за порогом твоего дома, оказывали физическое воздействие на персонал объекта. Офицеры, присутствующие в аппаратной; рядовые, охраняющие тюрьму; часовые, стоящие на вышках вне самого куба, – все они попали под удар: из них будто большой злой невидимка вытягивал душевные жилы, наматывая их на колючую проволоку – состояние шизофреника во время кризиса. А Королёв либо, обладая знанием специальных психотехник, обезопасил себя заранее, либо имел исключительную выдержку, граничащую с гениальностью или безумием. Марков держался из последних сил, наглухо забаррикадировавшись в крепости своего разума, он вёл пассивную оборону. Ворота замка трещали, стены крошили ядра, башни горели; на штурм его личности шли полки душевной болезни. Он и сам не понял, как сломал себе все пальцы на левой руке. Боль помогать перестала.
Через час просмотра антитерапевтического сеанса насилия, Королёв, оторвавшись от ранящего мозги зрелища, проговорил:
– Скиньте им остальные трупы.
Перенесённые из холодильника в порт выдачи тела ранее убитых маньяков выбросили в клоаку через люки. Когда люки открылись, трое из семи солдат потеряли сознание, у остальных из глаз и горла хлынула кровь. Настолько опасным оказался для здоровья нормального человека прямой контакт с реальностью чудовищ. Маньяки сварились в одну общую массу побулькивающей воплями и стонами протоплазмы.
После того как упавших в клоаку мертвецов разобрали на запчасти, Игорю показалось, что доктор потерял интерес к происходящему шабашу. Отвернувшись от монитора, он будничным тоном, натянув костлявыми пальцами нос на губу, сказал:
– Объект необходимо покинуть. Объявляется всеобщая эвакуация.
Марков со всеми остальными сотрудниками проекта «Держатель» отъехал на вездеходах за вертолётную площадку и теперь, с расстояния в километр наблюдал за подсвеченным зелёным светом кубом объекта. Внутри куба не осталось ни одного психически здорового существа. Там, в самой сердцевине росло и крепло непонятное братство сатанинских тварей. Дракон пожирал свой хвост.
Эвакуация не означала, что объект бросили. Им продолжали управлять дистанционно. Став простым зрителем, Игорь заметил, что немного в стороне от сгрудившихся в кучу служебных вездеходов стояла машина на гусеницах, гибрид танка и РЛС. В ней, помимо операторов, сейчас обитал доктор – он направлял, а подчинённые исполняли.
У подножия куба, с южной стороны, из-под земли стали подниматься струйки пара. Марков не мог знать, что происходит, а там, под землёй, в плавильных бункерах разогревалась лава психопластиналя, новейшего изобретения доктора. Обычный пластиналь использовался в строительстве, как синтетическая замена бетону. Психопластиналь получали путём добавления в углеводородный пластиналь токопроводящих органических добавок, имитирующих цепочки нейронных связей. Зёрна добавок имели внешнюю твёрдую оболочку контейнера, покрытую слепыми отверстиями, закрытыми пробками, постепенно растворяющимися в жидком горячем растворе пластиналя. В отверстиях содержался гель псевдонейронов. Когда раствор пластиналя остывал, пробки рассасывались и к моменту его затвердевания поры отверстий открывались, высвобождая гель. Псевдонейроны соприкасались с остывающим токопроводящим пластиналем: так образовывалась нейронная сеть. Токопроводящие добавки обеспечивали реакцию – обмен слабыми низкочастотными токами. При таком раскладе не хватало лишь катализатора, с которым психопластиналь начинал впитывать и транслировать энергии. Выбор доктора Королёва пал на своеобразный материал для создания катализационного ядра, поставив его в зависимость от своих целей. Разбуженные в извращённом естестве маньяков дремучие инстинкты, возможно не характерные для человека вообще, а привитые ему кем-то, делали серийных убийц идеальным катализатором.
Тэны разогрели блоки психопластиналя до нужной температуры, расплавив их в однородную массу. Сработали температурные датчики, загудели мощные насосы, по трубам лава психопластиналя потекла из бункеров наверх к раструбам выходов. Люки открылись и с потолка на головы маньяков полился густой горячий смертоносный ливень. Каждую минуту уровень психопластиналя в подвергнутой тотальной герметизации клоаке поднимался на пару десятков сантиметров, что, впрочем, не останавливало шабаш: озверелые черти продолжали калечить и убивать. Стоя по горло в густой жиже, они сокращались, как кольчатые черви, лезли вверх, отрывисто рявкали, закатывали глаза, ревели пароходными гудками. Прошло четверть часа, и последняя макушка двухметрового людоеда Володи скрылась под рябью серого покрывала психопластиналя. Прошёл ещё час. Всё закончилось. Пластиналь, поднявшись под самую крышу клоаки, закатив волну, успокоился и начал затвердевать.
Утром к кубу поползли тягачи РВСН. Машины до поры до времени стояли, упрятанные от любопытных взоров, в ангарах, находящихся в двадцати километрах от объекта. В ночь суда над бесами их перегнали к кубу. Подцепив крюками железные ушки, торчащие из восточной стены куба, восемь стальных колёсных динозавров, окутавшись сизым выхлопом, приготовились к старту. Тягачи дружно дёрнули, и из стен вылетели толстые стержни многометровых жердей. Что это? Марков, так и не сомкнувший за ночь глаз, мучавшийся пальцами, вышел из кабины вездехода наружу. Сыро, на поверхности кабины посверкивали капли алмазной росы. Солнце взошло, но стыдливо пряталось за серыми тучами, чтобы не видеть того безобразия, которое продолжало происходить внизу.
Из-под куба здания тюрьмы выехал целый пласт земли. Оказалось, что куб стоял не на долговременном фундаменте, а на крышке люка квадратной шахты могилы. Куб, неуклюже качнувшись на краю ямы, рухнул. Могилу рыли с таким расчётом, чтобы куб не встал ребром, чтобы ему хватило места полностью погрузиться под землю. Столкнув целое здание под землю, к работе преступили бульдозеры, прикатившие вместе с тягачами. Они засыпали яму землёй, после чего люк, надёжно закупорив могилу, занял прежнее место. Как и не бывало здесь дома убийц, маньяков и растлителей. Квадратная проплешина посередине меланхоличной тундры. Проплешину обозначили, окружив болванками круглых бетонных пирамид высотой пять метров, а для надёжности и защиты от дурака обнесли столбами забора, между которыми натянули колючую проволоку в несколько рядов.
Персонал объекта поэтапно вывозили на большую землю. В первый день эвакуировали рядовых, во второй приступили к перевозке офицеров. Пока в вертолёты загружали пожитки командиров, Марков разговаривал с Ильёй Гришиным.