Страница 13 из 41
Виталик все-таки прелесть. Мне спокойнее стало. Я знаю, что нравлюсь ему. Он же не знает, что снится мне с первого класса. Но, видимо, что-то чувствует. Отношения между нами деликатные, каждый боится разрушить нечто невидимое, хрупкое. Еще раз пригласила его на дачу.
Приехали мама с Аней, и мы перекусили чем бог послал. Они по магазинам ходили, устали. Дедушка, оказывается, приготовил мне ускоренный курс голландского с пластинками. И где только достал? Теперь пластинки надо переписать и слушать на даче. Пластинки и книги очень красивые, автор курса Корнелис Декстер.
1 июля. Воскресенье
Итак, месяц июль. С чем пришли мы к нему, дневник? Уж ты, во всяком случае, не в обиде, каждый день с тобой говорила. В моей жизни началось что-то новое. Но чем это кончится?
Смотрела на себя в зеркало. Унылое создание. Под глазами круги, губы сжаты в полоску, волосы растрепались.
Как он меня отвадил! Просто не пришел, и все.
17.00. Опять видела типа в очках. Все хочет дачу купить. И странный же он! По-моему, сумасшедший.
Вышла после обеда из дома, прошлась бесцельно. А он между сосен движется. Все тот же белый костюм, очки и шляпа. Я и внимания не обратила, он сам подошел.
— Как поживаете, девочка?
Отвечаю:
— Хорошо поживаем.
— Дачу продавать не собираетесь?
— Не собираемся.
— Ну это пока, — сказал он. — Все ведь приходится продавать.
И пошел рядом со мной:
— Все продается, девочка. Дача это еще пустяки. Вот подрастете, узнаете. Много у меня было в молодости, продал все. Теперь решил наверстать, теперь покупаю.
— И много купили? — спросила я.
— Да ведь как вам сказать? Главного все равно не купишь, а так, по мелочи...
Еле от него отделалась. И чего бродит в нашем поселке? Денег, наверное, мешок.
Сегодня, конечно, все в сборе. За ужином благодарила дедушку за пластинки. Тетя Туся не преминула выступить:
— С твоими способностями можно изучить голландский за год. В университете займешься Голландией, это перспективно.
Все как по нотам.
После чая пошли в сад, так и тянуло меня к ограде. Затянуло! Уселась на скамейку лицом к Черной даче и сделала вид, что читаю. Но там тишина. Дождик накрапывать стал, ушла к себе. Раскладывали с Аней пасьянсы, потом переводила «англичанина». Теперь уже десять часов, ныряю в кровать. Что день грядущий мне готовит?
2 июля. Понедельник
Странное письмо получила сегодня. Вот содержание.
«Я видел вас только один раз, но вы навсегда запечатлелись в моей душе. Буду вам еще писать. Неизвестный».
Похоже на розыгрыш, но штемпель московский. Показала записку Ане, та развеселилась:
— Запечатлелась, и, главное, навсегда. Поздравляю!
Обсудили, кто бы это мог быть.
— Врет, что один раз, — заключила Аня. — Может, Шухарев?
Женя Шухарев единственный человек, который посылал мне записки. Но это было еще в восьмом классе. Всех перебрали, остановились на том, что все же розыгрыш. Тем не менее приятно. Падкая я на такие вещи!
Между прочим, сегодня Бориса встретила. Одного из «семерых». Шли по лесу с Аней, а он сидел на пеньке и что-то резал ножом.
— Что же не пришла жечь костры? — спросил он.
Вырезал фигурку сидящего старца. Довольно искусно, надо сказать.
— Это Нил Столбенский.
Оказывается, Борис и вся компания из архитектурного! И выглядел сегодня другим человеком. Говорил иначе, смотрел. Ане он, между прочим, понравился. Я-то приняла их за бог знает кого. Век живи, век учись. Они уже завтра перебираются на другое место.
22.45. Еще не сплю. Все думаю. Скорей бы хоть в школу. Школа у нас хорошая, и класс замечательный, знаменитый 9-й «Б». Нет, теперь уже десятый. Все школьные «звезды» в нашем классе. Станкевич, например. У него первый разряд по теннису. Атаров известен как собиратель музыки, у него есть любые записи. Отец Днепрова работает корреспондентом в Лондоне, часто вижу его по телевизору. У Лизы Потехиной мать балерина, а у Вадима Рыкова отец известный конструктор. Это, конечно, все потому, что наша школа специализированная. Сюда все «сынки» и «дочки» стремятся. Вот Стасик Потапов из скромной семьи, мать у него чуть ли не уборщица. Это, между прочим, не мешает Стасику быть лучшим по языку. Наталья Ивановна говорит, что у него способности полиглота. Стасик похож на птичку. Сейчас вот вспомнила его и подумала, что надо с ним подружиться. Он, кажется, умный.
Школа-то школой, а все остальное? Мне не хватает свободы. Ни часа не могу провести незамеченной, во всем надо отчитаться. Так уж заведено в нашей семье. Вышла на улицу, вернулась, и тут же вопрос: «Где была, что видела?» Я давно научилась обманывать. С легкостью могу сказать, что помогала старушке сделать покупки, в то время как просто болтала с Атаровым или Станкевичем. Однажды забрела на площадь Моссовета и полчаса просидела у фонтана. Смотрела, как рассыпаются в воздухе струи. Я очень люблю фонтаны. Но разве можно сказать домашним, что просто глазела на воду? Несолидно. Пришлось зайти в «Дружбу», купить книгу и предъявить. Тут уж никаких вопросов — книжку дозволено выбирать хоть час.
За окном ветер шуршит, шушукается с деревьями, новости сообщает. Спокойной ночи, деревья и ветер!
3 июля. Вторник
Худо мне, худо. Ничего не хочу. Брожу вялая, неприкаянная. Можжевеловый куст мой тоже взгрустнул. Сегодня после дождя стоял весь в слезах. Отчего бы кусту плакать, с кем его разлучают? Может, он полюбил птицу, а та улетела. Или ветер принес нехорошую весть, что больше можжевеловых кустов не осталось на свете. Лирика...
Что такое любовь? Я много об этом думала. Мне кажется, любовь — вдохновение чувств. Приходит момент, возгораются чувства, и ты уже любишь. Но вдохновение пройдет, и тот, кого ты любила, покажется серым и скучным.
Я вспомнила, вот как он говорил: «Ты разлюбила меня, разлюбила». Ужасно...
4 июля. Среда
Сегодня мне лучше. Проснулась легко, радостно. На улице благодать. Птицы щебечут, зелень, солнце и синева. Мама пошла с нами купаться. Тут я заметила, как она сдала за последний год. Пополнела, вокруг глаз морщинки. Жалко стало ее. Они с папой почти никуда не ходят. Днем на работе, вечером дома. Папа за книгами, мама на кухне или у телевизора, а ведь им нет еще сорока. Даже здесь, на даче, мама все больше дома. Неужели так и со мной случится? Не хочу становиться домохозяйкой, не хочу!
Дима поправился. Сегодня пришел с отцом на пляж, но не купался. Мы с ним уселись в тени под соснами.
— Помнишь, как у Толстого Левин и Китти отгадывают фразы по буквам? — спросил он.
Нет, я не помнила.
— Допустим, я что-то хочу тебе сказать. Но пишу только первые буквы, а ты пытаешься отгадать.
И он написал на песке Д. О. Т. Я уставилась на буквы, но не могла сообразить.
— Я о тебе думал, — разъяснил Дима. — То есть не так. Думал о тебе.
— Видишь, и сам запутался. Напиши еще.
— Нет уж. Если простое не угадала...
— А ты угадаешь?
— Попробую.
И я написала Т. М. П. — «ты мне приснился». Конечно, не угадал. Какие из нас Левин и Китти! Тут не смекалка нужна — родство душ.
Между прочим, мама и Костычев-старший как-то странно переглядывались. Они ведь давно знакомы, вместе учились на филфаке. Но сегодня меж ними напряжение. Когда собирались уходить, мама сказала:
— Давайте еще посидим.
Но Костычев возразил мрачно:
— Так можно всю жизнь просидеть.
И мама вдруг сникла, засуетилась. Может, он имеет на нее влияние? Раньше не замечала. Да и вообще я мало присматривалась к маминой жизни.