Страница 12 из 14
– Это камень-мама, – пояснила Надя, поймав мой вопросительный взгляд. – Это папа, – показала на большой у меня в руках. – Это дочка, – отдала мне маленький кругленький.
Я вскинул голову. Дочь как ни в чём не бывало подтянула к себе ноги. Крохотный, размером с бусину камень так и лежал на её раскрытой ладошке, а меня начинало накрывать.
– Кто тебе сказал про горошину? – схватил её руку так сильно, что Надя испуганно распахнула глаза. Опомнился, только когда она стала высвобождать кулачок. – С чего ты взяла про горошину?
– Это мама… – она шевельнула губами. – Мама сказала, что это просто горошина. Пап, почему ты злишься? Кто такая горошина?
Злился ли я? Нет. То, что во мне разгоралось, нельзя было назвать ни злостью, ни яростью. Кровь бурлила раскалённой лавой, накинутая на горло колючая проволока впилась шипами. Если бы в меня всадили ржавый нож и пару раз провернули, было бы и то лучше.
Горошина… Я порывисто хватанул дочь за кофту и с рыком сжал в руках. Она пискнула, а я сгрёб кофту у неё на спине. Глубоко вбирал её запах, стараясь не слететь с катушек. Костяшки ныли, кожа снова полопалась, и только эта боль в сочетании с нежным запахом дочери немного отрезвляли меня. Я пугал Надю, но, понимая это, не мог заставить себя отпустить. Втягивал носом у её виска и был уверен: перестану делать это – загнусь тотчас же.
– Когда она тебе это сказала? – просипел я. – Когда мама сказала тебе про Горошину?
Погладил дочь по голове, чтобы как-то успокоить и себя, и её. Взгляд остановился на отлетевшем камне. Самом большом. Камень-папа, чёрт подери! Рядом с ним – маленький круглый.
Я шарил по светлому ковру в попытке отыскать чёрный, но его не было. Ни на паласе, ни возле дивана. И Горошины не было. За окном взвыл ветер. Может быть, это взвыло моё собственное сердце, хрен знает. Дочь заёрзала. Я обхватил её голову и, глядя в кукольное личико, спросил снова:
– Давно тебе мама сказала?
Несмотря на испуг, Надия была серьёзной, сосредоточенной, и у меня создавалось чувство, что она мудрее меня. Что у неё есть куда больше ответов, чем у меня.
– В Италии? Когда вы улетели? Надия! – почти рявкнул. – Надия, когда?
– Не в Италии, – она нахмурилась. Отползла от меня и подобрала большой камень. Потом круглый. – Когда мы были у фонтана. Мы были у фонтана, а потом пошли ужинать. И ты тоже ужинал с нами.
– Чёрт! Проклятье!
– Мамы нет, – Надия привстала. Проверила в зазоре между полом и диваном. Заставила меня отодвинуться в сторону. – Мамы нет, пап! – её губы вдруг дрогнули. – И горошины тоже. Пап… Папа, надо найти маму! Папа… – её голос стал пронзительно звонким. Глаза наполнились слезами и гневом. – Надо найти маму! И горошину!
– Александр Викторович, – на пороге гостиной появилась Кира. – С поста у ворот звонят. Динара Сергеевна приехала. Сказать, чтобы не пускали?
– Мама скоро вернётся, – тихо и жёстко сказал я. Не только Надии, но и самому себе.
Под руку мне попалось что-то твёрдое. Оно оказалось прямо у меня под ладонью. Чёрный камень, на котором я только сейчас различил крохотные крапинки. Камень-мама. А рядом бусинка-горошинка.
– Мы найдём маму, – поднял оба и, глядя дочери в глаза, добавил. – И Горошину найдём.
Чёрный камень стукнулся о два других. Губы Нади ещё подрагивали, в глазах стояли слёзы. Те уверенность и гнев, с которыми она смотрела на меня, вернули меня в действительность. Уничтожу. Всех и каждого. Ничего не оставлю от грёбаной системы.
– Займись Надией, – приказал, а сам набрал охране.
Отдал несколько распоряжений и выскочил в холл. По ступеням крыльца сбежал как раз, когда машина подкатила к дому. Обошёл капот и нос к носу столкнулся с Динарой.
Она молчала. Стояла, смотрела на меня и молчала.
– Где она?! – гаркнул так, что зазвенело в ушах. И уже сквозь зубы, опомнившись: – Где Стэлла?!
Динара напряглась, но взгляда не отвела.
– Зачем ты приехала?! Где моя жена?! – схватил за глотку и припечатал к металлу кузова. – Где она, я тебя спрашиваю?! Я тебя удавлю, тварь!
Ногтями она впилась в моё запястье. Засипела, пытаясь отодрать от себя. Я стиснул её шею крепче. Вьюн на мертвенно-белой коже, раскрытый цветок…
– Где Стэлла?! – в висках стучало.
Мир раскачивался и вертелся. Мне стоило огромных усилий не сдавить так, чтобы разлетелись позвонки.
Ногти Динары оставили кровавые лунки в форме полумесяцев. Она судорожно вдохнула, как только я разжал пальцы и, кашлянув, тронула шею. И… отрицательно качнула головой.
Перед глазами заплясали красно-чёрные точки. Между ними на серовато-белом – вьюн с увядающим цветком. Болотная зелень глаз сквозь стекло.
Ночь и не сводящая с меня глаз Динара.
Глава 6
18 часов назад
Стэлла
– Психопатка, – просипела Динара. – Грёбаная психопатка! Два сапога пара…
Вокруг оставленной пулей дыры, сквозь которую на нас смотрела ночь, паутиной разошлись трещины. Звук выстрела стоял в ушах. Именно он привёл в чувства нас обеих. Я бы могла попытаться отобрать пистолет, но…
Дрожащими пальцами Динара вытащила из пачки сигарету. Несколько раз чиркнула зажигалкой и наконец глубоко затянулась. Швырнула пачку мне на колени.
– У тебя совсем тормозов нет?! – нервно она завела двигатель. Сдала назад, выравнивая стоящую поперёк дороги машину. Чертыхнулась, нажала было на газ и почти сразу остановилась, положив ладони на кожаную оплётку руля. Пепел с кончика сигареты упал на подол её алого платья, и она чертыхнулась снова. Стряхнула и втянула дым.
В молчании мы просидели секунд двадцать, не меньше.
– Оружие нужно держать на предохранителе, Динара, – я тоже слегка хрипела, – если не хочешь, чтобы оно выстрелило.
– Это тебя нужно держать на предохранителе, – зло выговорила она. – Ещё лучше – на цепи и в наморднике.
Я и раньше не знала, чего от неё ждать, теперь – тем более. Пистолет лежал на сиденье между её бедром и дверью. Нужно было идти до конца. Вцепиться в шанс, как я сделала бы это когда-то. Дыра в стекле не самое страшное. Оружие было весомым доводом во все времена. И желаниям того, кто им обладал, оно тоже придавало весомость. В нашем разговоре оно послужило бы аргументом. Только вот аргументы опять были у Динары.
Она посмотрела на меня. Неожиданно я поняла, что злости в её глазах нет. Скорее раздражение и досада.
– Всё, хватит, – вдруг сказала она. – Повеселились и ладно.
– Повеселились?! Это ты весельем считаешь?!
– Стэлла, – она повысила голос. – Ты что, серьёзно думаешь, что всё это из-за Алекса?! Да… – она запальчиво махнула рукой. Пепел снова полетел вниз, теперь уже на пол, на накиданные между сидений модные глянцевые журналы. – Нахрена он мне?! Потрахаться с ним – одно. Но терпеть его… Да я такого врагу не пожелаю! Твой муж – самоуверенный засранец. И…
– Тогда что тебе от меня надо?! – взорвалась я.
– Мне от тебя ничего не надо! Это Алексу что-то надо. Только что, я понятия не имею! Спросишь потом у него!
Она ещё раз затянулась. Кинула остатки сигареты в окно. Свет фар полоснул по асфальту, выхватил разделительную полосу и клочок береговой линии.
Я мрачно смотрела на это пятно света, и постепенно до меня начинало доходить. Ниточки связывались между собой, закручивались, превращаясь в толстенную, путеводную. Нет, это была не нить Ариадны. Это был канат. Канат имени Алекса, мать его! Вначале он засунул меня в самолёт, потом подослал вот эту вот…
Фары желтоватыми лучами ощупывали асфальт перед нами. Рассеченное стекольными трещинами небо куполом укрывало всё, что было за пределом пятна. Ехали мы не так быстро, как раньше. На Динару выстрел произвёл больше впечатления, чем на меня. Сразу было ясно, что вдыхать запах пороха ей доводилось нечасто. Если вообще доводилось. Хотя, надо отдать должное, пушка в её холёных руках выглядела убедительно. Я поверила.
– Куда мы едем?
На её лбу появилась складочка. Если бы телефон не остался в доме, я бы задала этот вопрос Алексу напрямую. Задала бы… Если бы этот мерзавец ответил.