Головорезы

Будто поняв тактику людей, мертвецы начали избегать дороги, где они становились отличными мишенями. Теперь они брели по низу, где трасса уходила под гору и поднимались по холму с противоположной стороны, присоединялись к тем своим сородичам, что атаковали от реки гвардейцев в саду. «Мясорубка» медленно двинулась вперед, БТР последовал за ней. Пехотинцы, ни на секунду не прекращая стрельбу, шли параллельно дороге. Ощетинившийся шипами броневик направился к спуску и вскоре скрылся из виду. Через миг оттуда с новой силой донеслась стрельба. «Мясорубка» показалась снова. Она пятилась задним ходом стреляя и плюясь огнем из бойниц. На передние шипы были насажены несколько тел, они слабо шевелились и тянули руки к людям. Ходоки обступили автобус. Забойщики внутри снова принялись за работу, кололи, били, резали и кромсали. Большая толпа мертвецов обошла «Мясорубку» и направилась к ополченцам. Оружейная башня БТРа не справлялась с нахлынувшим потоком врагов. Дула спаренных пулеметов метались взад-вперед, но мишеней было слишком много.

Кувалда расстрелял очередной магазин и достал гранату. Последнюю. Выдернул чеку и забросил начиненный осколками «подарок» далеко вперед. Разрыва он даже не услышал, грохот десятков автоматов вокруг заглушил собой все звуки. Чтобы хоть как-то прикрыть собой бойцов, БТР начал ездить по дороге туда-сюда, не переставая стрелять. Он давил и сбивал ходоков. Перемалывал их кости, размазывал по асфальту плоть и внутренности. Пехотинцы под натиском мертвецов стали пятиться от дороги вглубь сада, в обороне появились бреши. На лицах у некоторых читался ужас, у единиц – паника и страх. Плохо, подумал Кувалда, очень-очень плохо.

– Куда?! – заорал он, – стоять на месте. Ни шагу назад! Плечом к плечу! Кто побежит, пристрелю на месте! Ясно? Не слышу!

– Так точно, – раздался неуверенный и нестройный ответ нескольких голосов.

– Вы что, не ели?! – раззадоривая бойцов, издевался над ними Кувалда, – Еще раз! Не слышу!

– Так точно! – уже громче и веселей.

– Новополоцкие парни!

– Круче всех!

– Новополоцкие парни!

– Круче всех!

– Новополоцкие парни!

– Круче всех!!!

Это они крикнули все вместе, разом, как громовой раскат или артиллерийский залп. Взяли себя в руки, снова рассредоточились, стали полукругом, прикрытые от дороги БТРом, который продолжал раскатывать по асфальту тела наступающих ходоков, пока «Мясорубка» впереди занималась тем, что у ее экипажа получалось лучше всего.

– Как вам командир?! – снова подал голос Кувалда, перекрикивая выстрелы и рев мотора.

– Хорош командир!

– Еще раз!

– Хорош командир!

– Вы тоже хороши!

– Мы хороши?!

– Вы хороши!

– Мы молодцы?!

– Вы молодцы!

Кричалки отлично поднимали боевой дух и чувство сплоченности лучше любых слов. Кувалда хлопнул по плечу ближайшего бойца. Это оказался Абрам. Лицо его было перемазано грязью. Нос разбит. В бороде засохла кровь.

– Как жизнь, братишка?

– Ннн… ништ… ништяк, ком… командир!

Абрам продолжал стрелять вместе с остальными. У некоторых заканчивались патроны. Ближайшие товарищи бросали им полные рожки. Иные крепили к автоматам штыки, снова брали в руки холодное оружие. Отряд формировался для уничтожения гарнизона ФНС и не был готов к стычке с таким большим стадом ходоков. Те продолжали наседать, земля скрылась под слоем тел. По ним наступали другие. Кольцо вокруг отряда сжималось. Страшный сон солдата в боях с ходоками – оказаться окруженным. Медлительные и тупые по одиночке, собравшись в стадо, мертвецы становились единым организмом, тяжело убиваемым и практически бессмертным, который будет жить, пока стоит на ногах последняя его клеточка. БТР попробовал прорваться сквозь строй ходоков. Его колеса прокручивались на месте, вязли в мягкой влажной грязи, внутренностях и телах мертвецов, многие из которых словно специально ложились под транспорт. Многие уже давно отмечали, что это было вроде их тактики при столкновениях с техникой. Обступить со всех сторон, затрудняя продвижение, обездвижить, дождаться, пока экипаж покинет безопасные бронированные стены. Скорее всего, стадо мертвецов имело зачатки некоего коллективного разума.

С дороги послышался громкий протяжный свист. Высокий и давящий на уши, на одной ноте. «Мясорубка», расправившись внизу со своими мишенями, пришла на помощь пехотинцам. Громкие звуки привлекали любопытных ходоков, многие стали заинтересованно поворачиваться на вой сирены, установленной на крыше броневика. Сбивая с дороги редких ходоков, превращая их тела в нанизанный на шипы фарш, броневик на полной скорости съехал с шоссе и врубился в самую гущу. Экипаж палил из стволов, плевался огнем, орудовал заостренными шестами, бензопилами и копьями. На передних шипах повисли измочаленные тела. Длинная арматурина, приваренная к борту машины, прогнулась дугой под весом сразу четырех мертвецов. Видя кровавую работу «Мясорубки», пехотинцы с облегчением выдохнули, одобрительно закричали и засвистели. Смертоносное стадо, которое только что казалось вестником необратимой гибели, постепенно превращалось в бесформенную груду изуродованных тел.

Как любой опытный ветеран, Кувалда отметил, что натиск ходоков начал слабеть. С ними так всегда. Их атаки зачастую бывают неожиданными и стремительными. Только что перед тобой было чистое поле или заброшенная пустующая улица, а через полминуты ты уносишь ноги от полусотни гниющих врагов. Так же они и заканчиваются. Стадо постепенно редеет, теряя самых выносливых «солдат» и быстрых еще бегунов. На ногах остаются только наиболее медлительные особи, которые при грамотных действиях уже не представляют особой опасности. Грохот стволов «Мясорубки» смолк до отдельных выстрелов. Вокруг броневика все еще топтались пара десятков ходоков. Их ноги вязли в кровавой каше, они спотыкались и падали, цепляясь за тела убитых сородичей. Среди них было несколько наиболее слабых и тощих особей. Голые пожелтевшие скелеты, почти без одежды, на костях которых виднелись лоскуты истлевшей плоти. Эти чудища продолжали жить никому не ведомым образом, пока пули, ножи и топоры людей не выворачивали наружу содержимое их черепов. Со временем ходоки становились слабее и медлительнее, их тела гнили и изнашивались. Люди говорили, что они могут умирать сами по себе, словно от старости, но подтверждения этих догадок не было.

Бой закончился. Отряд вышел из передряги почти без потерь. Один убитый и шестеро раненных. Отличный результат. В центре сада еще отстреливались от ходоков уцелевшие гвардейцы. Их осталось всего пятеро. Среди бойни можно было рассмотреть выпотрошенные трупы и куски тел их товарищей. Там и тут с земли поднимались мертвецы в камуфляжной форме. Свежие, еще способные двигаться. С оторванными конечностями и вырванными из тел кусками мяса. Со следами зубов на коже. Бегунов среди них не было. Большинство трупов были сильно искалечены и не могли передвигаться быстро. Они глупо и недоуменно смотрели на вооруженных людей, словно не понимая, что происходит и как они здесь оказались. Таких добивали, не тратя патроны.

Выжившие гвардейцы, увидев направленные на них стволы ополченцев, бросили оружие и поняли руки вверх. Под конвоем их повели к дороге, где поставили на колени возле БТРа. Погода испортилась окончательно. Дождь усилился, стал крупным и тяжелым. К водяным каплям добавились хлопья снега, первого в этом году. Вскоре он повалил сплошной белой стеной. Видимость стала нулевой. За завесой снега скрылось здание больницы, деревенские дома и Софийский собор за рекой. Видимый мир сузился до границ заброшенного яблоневого сада, где развернулась картина резни.

Кувалда ходил между трупов вместе со всеми. Победители обыскивали тела. Забирали у убитых автоматы и боеприпасы. В центре сада стоял Артем. Стянул с головы промокшую шапку, растрепав потные волосы, которые свешивались почти до плеч старого бушлата. Тема поднял голову и высунул язык, ловя ртом большие снежинки. Они садились ему на лицо и мгновенно таяли. Поймав взгляд Кувалды, он грустно улыбнулся.