Черный Принц

Эдуард Вудстокский отлично понял, что столь беспардонный вызов на суд в Париж означал фактическое объявление войны. Кроме того, ему было нанесено рассчитанное оскорбление. Принц не стал сдерживать свой гнев, и обоих гонцов, доставивших в Ангулем послание Шарля V, схватили в Пенн-д’Ажене, когда они возвращались в Тулузу. Гонцы были брошены в тюрьму, и дальнейшая их судьба неизвестна. Скорее всего, несчастных казнили без лишней огласки.

Эдуард Вудстокский не стал состязаться в искусстве составления оскорбительных писем с королём Шарлем V, а обратил свои эпистолярные молнии против изменников, свивших гнездо в Аквитании. Активнее всего против него работали агенты герцога Анжуйского и графа д’Арманьяка в Руэрге, поэтому принц направил послание-инвективу в Мийо, один из региональных центров провинции, а также и в другие крупные города княжества:

«От принца Аквитанского и Уэльского прелатам, баронам и общинам его княжества:

Дорогие и верные, до нас дошла весть, что граф д’Арманьяк идёт против своей верности, клятвы и вассального оммажа, каковые он принёс нашему господину и почтенному отцу, а также нам. Он поклялся на Святом Евангелии быть верным и лояльным нам и определённо никому другому, за исключением разве власти и юрисдикции, исходящей от упомянутого нашего господина и отца. И также, после принесения им оммажа, мы поручили ему начальство над нашим войском. А затем по нашему взаимному согласию упомянутый граф поклялся на Святом Евангелии, что будет нам хорошим и верным советником, что будет участвовать в нашем тайном совете, верно и преданно служа нам во всех наших делах и исполняя всё, что хорошему и верному советнику делать для своего господина надлежит.

Однако под тем предлогом, что мы или наши слуги наносили и наносим ему некие обиды, он воспылал злобой и применяет свою власть, чтобы смущать и притеснять подданных нашего вышеупомянутого господина и отца, и земли нашего вышеуказанного княжества Аквитания. И делает он это по своей недоброй воле, а не по какой-то справедливой причине, ибо, говоря по правде, мы не наносили ему никаких обид, а напротив, всегда помогали в его делах, не говоря уж об освобождении его персоны, когда он пребывал в тюрьме нашего друга и его кузена графа де Фуа. И мы твёрдо верим, что его поведение никак не согласуется с нашим содействием и помощью.

И вот, чтобы вернее осуществить свои намерения, он призвал нас к французскому двору, восстав против веры и верности, которые он обещал и в которых клялся, как это известно. Тем не менее, для исполнения своих злых намерений он пытается собрать вокруг себя и сплотить всех, кого только возможно, чтобы между нами возникли споры и раздоры. А мир, который был заключён между нашим вышеупомянутым господином и отцом, нами и королевским домом Франции — расстроить, нарушить и начать войну. Этим он нанесёт больше вреда, чем сделал добра за всю свою жизнь, да не попустит этого Господь.

И мы твёрдо заявляем вам — храните веру, верность и послушание, которыми вы обязаны нашему вышеупомянутому господину отцу и нам. Не поддавайтесь ни на чьи преступные и хитрые посулы, ни на пустые обещания вышеупомянутого графа или других его сообщников. Не делайте ничего против веры и верности, которыми вы обязаны нам, не изменяйте своему слову. Вы будете уведомлены и предупреждены, что необходимо защищать и укреплять ваши крепости, а также исполнять всё остальное, что необходимо делать в этом случае. Ибо с надеждой на помощь Господа у нас есть планы и желания применить соответствующие меры против злоумышлений и козней вышеупомянутого графа и всех прочих, кто хочет нанести ущерб подданным нашего вышеупомянутого господина и отца и нам, а посему подвергает опасности добро наше, и всех добрых друзей и сторонников наших. С Божьей помощью у нас хватит возможностей наказать всех, кто будет его поддерживать. Поэтому мы просим и молим, чтобы вы все оставались добрыми, верными и лояльными подданными как нашего грозного господина и отца, так и нашими, что мы и подтверждаем этими письмами.

Подобным же образом мы пишем всем прелатам, дворянам и баронам, во все города нашего княжества, ибо хотим быть уверенными, что все поставлены в известность о наших правах, а также о необходимости игнорировать злые намерения и хитрости, которые вышеупомянутый граф д’Арманьяк и его сообщники задумывают и предпринимают против нас. Ибо мы думаем и твёрдо придерживаемся того, что милости и дары, которыми мы пожаловали вас и других наших подданных в этом вышеупомянутом княжестве, делались и делаются для общего блага. Бог свидетель, что мы думаем так. Да хранит нас всех Господь!»34

Жёсткое послание Эдуарда Вудстокского возымело некоторый эффект, хотя кардинально пресечь профранцузские настроения в восточных регионах Аквитании оно не могло. Но даже то, что в умах населения возникли серьёзные колебания, играло на руку англичанам. В отличие от высокородных сеньоров, простых людей не очень волновало, под рукой какого короля им жить. Главное — кто сможет обеспечить им безопасность от грабежей, насилия и произвола власть имущих. И письмо принца заронило в их души сомнение, что французы смогут защитить их от мести англичан.

Поэтому город Мийо отказался переходить на сторону Шарля V, пока не будут досконально выяснены его законные права на сюзеренитет над Руэргом. Естественно, эта процедура изначально служила лишь поводом как можно дольше не вмешиваться в начавшееся противостояние. Сначала горожане обратились к епископам Лодевскому и Вабрскому. Затем, не удовлетворившись их мнением, они отправились к Беранже II, сеньору де Арпажону, представителю младшей ветви графов де Родез. Ознакомившись с его взглядом на проблему, городские решили послать в Авиньон, чтобы дополнительно проконсультироваться с людьми из папского окружения, наиболее сведущими в вопросах права. Но и на этом поиски истины не кончились. Решено было запросить мнение докторов Болонского университета. Ну а пока продолжались все эти изыскания, в городе как ни в чём ни бывало стоял английский гарнизон.

Не только Мийо занял выжидательную позицию, не желая волей судьбы оказаться на стороне проигравших. В соседнем с Руэргом графстве Керси городок Кажар послал двух членов магистрата за консультацией в Фижак — небольшой город-крепость, известный разве что своими шафрановым и кожевенным производствами. Конечно, никакого авторитетного заключения о том, кому же всё-таки следует хранить верность, кажарцы у соседей получить не надеялись, но с усердием имитировали поиски истины. Затем они обратились за советом к влиятельному местному сеньору Югу де Кардайяку, а позднее — к Бетону де Кастельно-Кальмону, епископу Каорскому. Хотя оба советчика относились к лагерю сторонников французского короля, жители Кажара не приняли окончательного решения, и удерживали нейтралитет, пока позволяла ситуация.

Попытку спровоцировать в восточных провинциях Аквитании открытые мятежи Эдуарду Вудстокскому удалось пресечь, и тогда французы перешли к прямому военному вторжению. В начале января 1369 года небольшие отряды начали проникать в Руэрг, клином врезавшийся в земли Франции. Это графство всегда было наименее лояльным к англичанам, поскольку находилась под влиянием д’Арманьяков, в то время как у принца сторонников тут насчитывалось немного.

Отряд Луи д’Анжу подошёл с юга к стенам Нажака, одной из пяти бастид Руэрга. Завидев французские войска, жители напали на гарнизон и убили семнадцать солдат, после чего открыли французам ворота. Одновременно Жан д’Арманьяк, старший сын мятежного графа, вторгся в Руэрг с востока — из Жеводана по долине реки Лот. 9 января 1369 года он взял штурмом большую приграничную крепость Ла Рок. Отсюда д’Арманьяк двинулся вглубь графства, сжигая по пути деревни и захватывая пленных.

В то время Руэргом управляли трое назначенных принцем чеширцев. Сенешалем был сэр Томас Уэтенхолл, его заместителем — Дэвид Крэддок, а шателеном Мийо — Джеймс Мэсси. Энергичный администратор с богатым управленческим опытом, Уэтенхолл имел в своём распоряжении всего лишь несколько малочисленных гарнизонов и не мог ничего противопоставить французам. Сэр Томас запёрся в городе Вильфранш, Крэддок укрылся в замке Кастельмари, а Мэсси затворился в цитадели Мийо. Таким образом, три гарнизона удерживали периметр графства. Однако эта осторожная тактика не помогла сохранить контроль над провинцией. Главные силы французской армии численностью примерно 4000 человек выступили с юго-запада из Тулузы и к концу января заняли древний город Альби, когда-то бывший центром самостоятельного виконтства. Командовал войсками Пьер Реймон де Рабастенс сеньор де Кампаньяк, сенешаль Тулузы. В начале февраля 1369 года он вышел из Альби, а 19 февраля Родез, столица графства Руэрг, открыл перед ним свои ворота.