Страница 12 из 17
– Тебя искал, – равнодушно пожал он плечами, – мне вчера отец наказал помочь тебе кролей наловить. Сказал, ты яму придумала, чтобы их дома разводить. Я ее посмотрел сегодня. Интересно. Думаешь не убегут?
– Нет, – мотнула я головой, – мне надо сходить на тот лужок, – ткнула я пальцем за кроличий холм.
Он согласно мотнул головой и пошел к лошади. Ну, да… мы пешком не ходим… Слишком круты. Мы даже в булочную на такси ездим.
– О! Мерин, – фыркнула я. Я точно помню, что мерин (*Mercedes-Benz) – это круто.
– Жеребец, – зарычал Яволк…
Хихикая, я положила удочку и улов на телегу и побежала за своим имуществом.
Страх отпустил, как только я отошла от воды, и теперь мне было даже как-то странно. И чего я испугалась? Там же всего по пояс было. Если бы не начала паниковать, то не пришлось бы Яволку меня из реки вытаскивать. Голую… Я даже покраснела от таких мыслей. Стыдно. Особенно если вспомнить, как я сама на него лезла.
Хорошо, что он не стал подшучивать надо мной. Не такой характер.
Пчелы не улетели из моей корзины в поисках лучшего места. Скорее всего просто пока не нашли ничего лучше. А значит я срочно должна предложить им что-то похожее на улей… какой-то квадратный ящик… или круглый, как бочка… бочка! Точно! Мне нужна старая бочка! И из нее можно сделать улей. Я, конечно, о таком не слышала,. Но попытка не пытка. Нужно пробовать.
Когда вернулась, Яволк неодобрительно покосился на обе мои корзины, но ничего не сказал. Помог поставить их на телегу и сесть самой.
Ехали мы медленно. От тряски пчелы недовольно загудели, и поэтому мне пришлось идти пешком, осторожно держа корзинку с моим будущим медом на вытянутой руке.
И вдруг я вспомнила, что у старостихи в сарае с мусором видела пару старых бочек. А это то, что мне нужно. Но просто так их жадина не отдаст, работать на ее огороде, даже за будущие ульи, мне не хочется. Значит надо воспользоваться тем, что у меня есть.
– Яволк, – улыбнулась я парню во все тридцать два зуба, – спасибо, что спас меня. Я была так напугана. Не представляю, что бы со мной было, если бы не ты…
– Пожалуйста, – буркнул он, отворачиваясь, но не тут-то было. Мне слишком сильно нужна была бочка.
– Ты такой сильный, – продолжила я беззастенчиво льстить, – с тобой любая девушка будет, как за каменной стеной.
Яволк промолчал, только запыхтел сильнее. Кажется, кто-то очень не любит, когда ему говорят комплименты. Мне стало весело.
– Повезет же кому-то, – вздохнула я, показывая, как завидую этой «кто-то», – будет жить под твоей защитой, к неге и заботе…
А он начал закипать. Вскочил с телеги, отобрал у меня корзинку с пчелами. Но от меня не легко избавиться.
– А какой ты красивый, Яволк, – я откровенно дразнила парня. Не знаю, почему он так реагирует, но это же забавно, – плечи в дери не пролазят, кудри русые до плеч, глаза синие, руки мощные, ноги крепкие…
Бедолага бледнел и краснел попеременно. Не от стыда, конечно, а от злости.
– Идет Яволк – земля от его шагов сотрясается, солнце и небо красотой его любуются, мужики самой темной завистью завидуют, девки штабелями к ногам падают, а бабки мечтают года свои скинуть, да к ним присоединиться…
– Хватит! – зарычал взбешенный Яволк, – вот навязалась на мою голову! Язва! Замолчи.
– Нет, – замотала я головой, – не буду молчать. Буду спасителя своего славить, пока он мне бочку не принесет. Старую. Там у вас в сарайке с хламом всяким лежит.
– Что? – от удивления он остановился, тряхнув корзинку. Пчелы недовольно зажужжали, кружа вокруг нас.
– Да она дырявая уже. Вам без надобности. А я улей из нее сделаю. Для пчел.
– Бочку?!
– И умный! – восхищенно зажмурилась я, – сообразительный, с полуслова все понимает.
Яволк рыкнул что-то невразумительное.
– Так как? – как ни в чем не бывало спросила я, – принесешь бочку?
– У меня борть есть, – ответил он. Раскусив мою хитрость, он успокоился и больше не шел пятнами, – борть принесу, если ты перестанешь ко мне цепляться.
Пчел здесь, оказывается, дома тоже не держали. В лесу устанавливали колоды-борти прямо на деревьях и ждали, когда пчелы их заселят. А потом через пару лет разоряли гнездо, забирая мед.
Эти новости меня порадовали. Значит цена на мед гораздо выше, чем я думаю. Бортничество нерационально, хотя бы потому, что каждая пчелиная семья дает только один сбор, через два года, и умирает. А если делать нормальные ульи, то можно будет брать понемногу каждый год в течении очень долгого времени.
У Яволка были в лесу свои борти, и как раз сейчас одна оставалась свободной. Но я подумала и решила, что пусть лучше будет бочка. Борть – это слишком дорого, по деревне болтать начнут, чем я ее заработала. А мне здесь жить еще… и хотя лично мне плевать, что про меня думают деревенские, но я из своего темного прошлого помню, что репутация в деревне не та ценность, от которой стоит отмахиваться.
Мы договорились, что Яволк принес мне бочку и поможет сделать из нее улей.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я его, когда мы приехали, – и прости, что подшучиваю. Просто я…
– Просто ты язва, – перебил меня Яволк. Он выгрузил на скамеечку мои корзинки, удочку с двумя несчастными рыбками и свою большую корзину, которая все это время была в телеге, повязанная сверху большим платком. – Это кролики. Четыре самки и самец… А это, – он вытащил откуда-то из-под соломы, лежащей кучкой на телеги убитого кролика, – вам на обед.
Он уже уехал, а я стояла у ворот, держа за уши будущее жаркое, и улыбалась. Не такой уж и плохой этот Яволк. Скорее даже очень хороший. Наверное, не в мать пошел, а в отца… не зря же он староста.
Яволк вернулся быстро. Я едва успела выпустить живых кроликов в яму, бросить им траву и налить воды. Он принес бочку, инструменты… допотопные конечно. И конечно же, я не смогла не поддеть:
– М-да.. как ты этим, вообще, что-то делать собрался…
Я вытащила из ящика какую-то железку, смутно напоминающую сверло…
– Руками, – спокойно ответил Яволк и отобрал у меня эту штуку.
Делал он действительно руками. Я оглянуться не успела, как он провертел этой шуткой дырочку-леток, сделал крышку из принесенного с собой кругляша, выпиленного из бревна.
– Куда вешать?
– Никуда, – рассмеялась я, – я же не буду лазить по деревьям. Надо установить его на небольшую подставочку на земле, вроде скамейки.
Яволк пожал плечами и так же быстро сколотил и вкопал под яблоней подставку для улья. Закрепил на ней бочку, установив летком на север.
– И еще надо сделать рамки, – сунула я голову в бочку, покачав ее, чтобы проверить на устойчивость.
– Рамки? Что это? – Яволк заглянул в бочку следом за мной, как будто бы надеялся найти там ответ на свой вопрос. Или хотя бы понять, что я придумала.
– Чтобы пчелы строили соты не как попало, а так, как нужно мне, мы должны им немного помочь. Вот смотри, – я ткнула на внутреннюю сторону бочки примерно в паре сантиметров ниже края, – вот здесь нужно набить небольшой уступчик, на который кладутся реечки. На каждой реечке нужно накапать воском черту, чтобы обозначить пчелам место для начала постройки сот. Воска у меня пока нет, так что просто положим и будем надеяться, что они догадаются для чего мы это сделали.
– У меня есть воск… но ты уверена, что они будут строить языки именно по полоске?
– Нет, – пожала я плечами, – но я думаю, что так должно быть.
– Но откуда ты все это знаешь?
– Я сама не знаю, Яволк, – призналась, – я плохо помню, то, что было до того, как я утонула. Но я точно знаю, что так делают…
Уступчик и рамочки не заняли много времени. Я принесла корзинку с роем, осторожно развязала платок и вытряхнула пчел в улей.
Леток залепила, чтоб не разлетелись и привыкли к новому жилищу. Завтра утром открою.
Сверху бочку накрыла кругляком… не особенно мне крышка нравится. Я же помню, что в улье сверху должна быть подушка пуховая… зачем-то… и холстина…