Страница 11 из 17
Я бы и вторую набрала, но как раз в этот момент доползла до крошечной в несколько деревьев рощицы в небольшой ложбине под кроличьим холмом. И услышала, как над головой провода высоковольтные гудят. От неожиданности замерла, прислушалась… гудят. Высоковольтные провода… во Флодолии… ага… где электричества отродясь не было…
Осторожно голову задрала, чтобы посмотреть что-же там такое гудит. И ахнула. Прямо надо мной, на самой нижней ветке дерева, кажется, это был дуб, висела борода пчелиного роя. Если бы я встала, то угодила бы головой прямо в него.
Мне конец… надо валить отсюда, пока они меня не покусали. Но снова, как всегда, я смотрела на этот рой и понимала: я знаю, как поймать его, как смастерить улей и как потом ухаживать за пчелами. И какой доход можно получить в итоге.
И у меня есть корзинка… а еще у меня нет защитной маски, костюма и дымаря. И это риск… если пчелы покусают меня, то кто знает как отреагирует организм. Я помню, что бывает аллергия на укусы, но есть она у меня или нет, неизвестно.
А еще этот рой, несмотря на то, что сидит довольно плотно, может в любой момент сорваться с места и улететь, если пчела-разведчик найдет подходящее для улья дупло.
У меня перед глазами закачались весы. На одной чаше лежали возможная прибыль, а на другой возможные убытки. Оценивать шкуру неубитого медведя гораздо тяжелее, чем ее делить…
Я медленно отползла назад… встала… взяла пустую корзинку и выстлала дно фартуком… когда поймаю пчел, сверху завяжу платком.
Осторожно поднесла корзинку под бороду, придерживая левой рукой за донышко, а потом правой резко тряхнула ветку. Пчелы шлепнулись в корзинку и, после небольшой заминки, продолжили равномерно гудеть… у меня получилось.
Я осторожно, стараясь не трясти и не делать резких движений, опустила корзинку на землю… отошла и в изнеможении рухнула недалеко от нее… Оказывается я вся промокла от пота, и это плохо, пчелы не любят резкие запахи. А мне их еще до дома нести.
Повязала корзинку платком, руки тряслись так, что узел не сразу получился. Почему мне так страшно? Я же знаю, как надо это делать, а боюсь, как будто бы в первый раз. Оставила небольшую щель, чтобы летающие вокруг пчелы смогли присоединиться к своим товаркам, и поставила корзинку на поляне, чтобы пчелы немного успокоились. Буду надеяться, что пока я сбегаю к реке, мне нужно искупаться и смыть с себя пот, они не улетят.
И, заодно, надо успокоиться и подумать, куда я буду заселять пчел… с ульем же точно такая же история, как с кроликами. Столярки у нас с дедом нет, досок нет, и денег тоже нет. Только пчел не поселишь в яму… и в плетенный улей тоже. А вот в колоду, ну, пустотелый кусок бревна, можно… где только ее взять эту колоду? Что-то сколько раз за хворостом ходила, ни одну не видела.
Глава 8
Моя удочка научилась ловить рыбу, и на крючке сидел второй карасик. Будет у нас сегодня с дедом жареха на ужин. Насаживая добычу на кукан, я думала о том, что у меня почти закончилась мука. А из приправы только одна соль. И ее, кстати, тоже мало. Я даже застонала, представив, как много всего мне нужно купить на ярмарке послезавтра. Никаких цепочек не хватит.
Стоп, остановила сама себя. Толку-то от моих стенаний. Работать надо и все будет. Причем лучше головой, а не руками. Так что думай, голова, как из ничего сделать дом для пчел. Пчелки – это мед. Мед – это деньги. Всегда и во все времена.
Оглянулась… Купальник-то я свой дома оставила, постирала перед выходом свое единственное бельишко. И в воду лезть мне придется голышом. И очень не хочется, чтобы какой-нибудь глазастый деревенский паренек узрел то, что для его взгляда не предназначено. Не хочется мне потом ночами от поклонников назойливых отбиваться. Вся же деревня знает, что я наложница из гарема султана. Чудо, что до сих пор никто из мужиков не наведался с претензией. Ну, только пусть явятся, столько удовольствия получат, что мало не покажется. Я для такого случая еще перед первой ночью крепкую палку у порога поставила.
Вокруг никого не было… вроде бы… Я вспомнила, мне Ретта говорила, что местные в наш лес не ходят. И на реку с нашей стороны деревни не заглядывают. Это еще с тех пор, как меня… ну, то есть Лолаги… похитили. Бояться снова на султановых охотников-таланг нарвутся.
И это прекрасно. Скинула я одежду и с визгом в воду сиганула, рыбу распугивая. А вода просто чудо… теплая, как парное молоко. Да и то, сколько дней уже жара стоит. И ночь сегодня была ясная, теплая. Вот и прогрелась заводь.
Дно у речки оказалось мягкое, глинистое, но чистое. Ил слегка щекотал между пальцами. Вода была почти прозрачной, и стоя по пояс в воде, я хорошо различала пальцы на своих ногах. Мальки, которых я распугала, забегая в воду, вернулись на мелководье, где теплее.
Деловито пробежал клоп-водомерка. Я даже разглядела на ногах серебряные башмачки – капельки воздуха, которые держали его на поверхности воды.
Бодро проплыл жук-плавунец, догоняя какую-то тварюшку, чтобы сожрать на завтрак. Медленно качались между стеблями камыша островки ряски. Охотились стрекозы, где-то впереди, на глубине плескалась рыба. На круглый лист кувшинки, на расстоянии вытянутой руки слева от меня, прыгнула маленькая темно-зеленая лягушка.
А мне было страшно идти глубже… и больше всего хотелось вернуться на берег…
– Лолаги! – громкий крик, раздавшийся с берега заставил меня вздрогнуть от неожиданности, – Лола-аги!
Я повернулась, чтобы разглядеть, кто это там меня зовет, и одновременно Яволк вышел на берег и увидел меня.
– Лолаг… – запнулся он и нагло уставился на мою грудь. Вот ведь паршивец! Я вскинула руки, прикрывая себя, шагнула назад и одновременно присела, чтобы спрятаться под водой по шею. Но немного не рассчитала и ухнула с головой.
Темные холодные воды сомкнулись надо мной, отрезая от мира. Паника накрыла меня в тот же миг. Я бестолково замахала руками и ногами, мгновенно потеряв ориентацию в пространстве. От ужаса я открыла рот, чтобы закричать и вода хлынула мне в легкие. Остатки кислорода в моей крови дали мне еще пару мгновений, чтобы я успела осознать – это конец. Я утонула… Умерла…
– А-а-а-а! – орала я что есть мочи, повиснув на мокром Яволке. Я лезла по нему вверх, выше и выше, спасая себя от ужаса темной воды.
Мне было плевать, что я голая, а посторонний мужчина лапает меня, пытаясь удержать. Главное выбраться… вылезти… выжить…
– Да, отцепись ты! Лолаги! – рычал Яволк, пытаясь оторвать меня от себя. Но как только моя нога касалась воды, я начинала орать и биться с новой силой.
Пришла я в себя только на берегу, когда ступила на твердую землю. Я кулем свалилась траву и, обхватив колени, сжавшись в комочек, разрыдалась. От того, что все закончилось. От того, что я жива. От того, что мышцы сводило судорогой от боли и усталости. На меня, прикрывая наготу, опустилась юбка.
– Все хорошо, – Яволк присел передо мной на корточки, – прости, что напугал…
– Ничего, – всхлипнула я, истерика прошла так же быстро, как началась, – ты не виноват. Я просто… Я тонула… перед тем, как оказаться здесь. И, кажется, у меня теперь фобия.
– Фобия? – переспросил он. И я кивнула.
– Кажется, я теперь панически боюсь воды. И не могу себя контролировать, – шмыгнула носом я и снова вспомнила, как оказалась под водой. Сердце мгновенно ухнуло в пятки, а слезы закипели на глазах.
– Понятно, – теперь кивнул Яволк, – одевайся. Я отвернусь.
Он на самом деле встал и, сделав пару шагов по берегу, повернулся спиной. Широкой спиной, которая излучала спокойствие и невозмутимость.
И я вытерла слезы, Яволк прав. Надо одеться. Забрать пчел и корзинку с грибами с того лужка. И идти домой. А о своих страхах я подумаю позже… не сейчас.
Чтобы одеться мне нужно было снова зайти в реку и смыть с себя грязь. Но в этот раз вода едва доставала до колен… Дальше было страшно.
– Все, я готова, – я подошла к Яволку с удочкой и рыбой, – как ты здесь оказался?