Преодоление

– Что же ты наделал, скальпелево отродье? – сверху с болезненным стоном спросил подраненный Василий. – Что такое творится в твоей продырявленной медицинской бестолковке?

– Извини, друг, но издали мне показалось, что я видел глухаря. На кой ты полез на верхотуру?

– Так здесь же полно кедровых шишек, я уже скинул десятка полтора.

– Я и думал, что там птица шумит.

– Ты, чёртов охотник, не по птице, а по мне палил.

– Прости грешного, Вася, не доразобрался. Ты слезай побыстрей.

– Хорошо сказать, ведь любое движение причиняет боль.

– Собери, Вася, все силы в кулак и слезай – не жить же тебе там, на вершине, вечно.

– Попробую.

– Другого пути нет, – констатировал авторитетно хирург.

Со стонами, руганью и причитаниями Василий начал болезненный спуск с раскидистой вершины могучего кедра. До земли подраненный охотник добрался минут через пятнадцать, поскольку временами пережидал, пока уляжется боль от очередного движения. Когда Василий спустился на мох, хирург подхватил его на спину и понёс из леса к машине. У машины он разложил спинку переднего сидения, положил Василия на живот и на малой скорости, чтобы поменьше трясти раненого товарища, объезжая рытвины, ямы и ухабы, поехал в посёлок. У одного из первых домов он остановился, зашёл к знакомому и попросил позвонить в больницу, чтобы срочно готовили операционную и немедленно вызвали на работу в выходной день двух медицинских хирургических сестричек.

«Жигули» подъехали к крыльцу больницы, а у входа уже ожидали медработники. Аккуратно переложив Василия на носилки, его быстро доставили на операционный стол. Пока хирург снимал охотничье снаряжение и надевал белый халат и перчатки, а также дезинфицировал руки, прибежали хирургические сёстры и тоже стали готовиться к операции, которая продлилась более трёх часов. Из тела Василия достали много дробинок, так как заряд пошёл кучно. Операция прошла успешно. Года два Василий не разговаривал с хирургом вообще, тот после этого случая повесил двустволку на стену и больше никогда не снимал – окончательно завязал с этим увлечением. В посёлке и окрестностях после этой неприятной истории заботливые женщины отправляли мужей на охоту в период созревания кедровых орехов со словами:

– Не стреляй вверх, вдруг попадёшь в кого-нибудь.

В райцентре, недалеко от конторы совхоза «Приуральский» – совхоза-«миллионера» – в небольшом недавно построенном деревянном одноэтажном здании располагалась государственная ветеринарная лечебница. Руководил ею тридцатилетний красноречивый молодой человек крепкого спортивного телосложения и с короткой стрижкой. Даже в коровник он ходил элегантно одетым. Однажды он, проверяя свои рыболовные сети, обнаружил запутавшуюся в них ондатру. Та не подавала ни малейших признаков жизни, и районный ветеринарный врач попытался освободить её из сетей. Внезапно она показала, что жива-живёхонька, и укусила ветврача за руку. Тот капнул йодом на ранки, залепил их пластырем; он мало обратил внимание на укус и продолжил рыболовные мероприятия. Когда на следующее утро он проснулся от боли в руке, то спохватился: ранки переросли в большой волдырь, и опухоль разрасталась. Известные ему медикаменты должной помощи не оказали. По посёлку пошёл даже слух, что речь идёт о заражении крови и придётся в лучшем случае ампутировать кисть руки ветеринара. К счастью, местный знахарь с помощью каких-то сборов и отваров возвратил руку ветврача в нормальное состояние, а его самого к трудовой деятельности на общее благо. Местные рыбаки ондатр из сетей не выпутывали просто так, поскольку знали от предков, что на зубах ондатры имеются какие-то ядовитые то ли вещества, то ли микробы.

Достопримечательностью посёлка являлся дед Ильюха с практическим складом ума. Он по стажу и по годам вышел на пенсию, которую оставлял в основном в районной аптеке. Но тратил оную не на лекарства, а на одеколон. Однажды летним погожим утром он встретил человека, который купил автобусный билет до Ухты. Но до отхода автобуса имелось ещё три часа с лишним, и неуверенный в себе встречный не знал, чем заняться в свободное время. Дед Ильюха спросил:

– Много ли мелочи осталось?

Встречный вынул горсть мелочи из кармана серого плаща.

– Нам хватит, – посчитал дед Ильюха. – Подожди меня здесь.

Дед вернулся довольный и сообщил:

– Купил два пузырька.

– Где?

– В аптеке.

– Это безопасно?

– Естественно.

– А где употребим?

– Так на берегу Диньёльки – это маленькая речушка, почти ручей – впадает в Печору.

– Ну пошли, коли так.

На берегу речки дед Ильюха достал два флакона одеколона. Только тут проезжий мужчина начал понимать, во что вляпался, но всё-таки спросил:

– И чем будем закусывать?

– Рыбкой аркой.

– А что это такое?

– Увидишь.

Дед Ильюха подобрал на берегу ручья старую дырявую кастрюлю, выкинутую из обихода несколько лет назад. Он кинул в неё горсть земли и поставил в воду рядом с берегом. Через полминуты он вынул кастрюлю из ручья, слил воду, а на дне остались трепыхаться маленькие рыбёшки сантиметров шесть длинной.

– Вот это и есть арка.

– Красивая рыбка.

– Сейчас поймалось шесть штук – три тебе и три мне.

– И как мы будем закусывать?

– Некоторые едят с головой, но у меня годы уже не те, поэтому я голову откусываю, выплёвываю, а закусываю только самой рыбой.

Приезжий сказал:

– Что-то мне это не совсем нравится.

– Попробуешь – поймёшь вкус жизни.

– Мне как-то расхотелось выпивать тройной одеколон с этакой живой закуской.

– Ты отказываешься со мной пить?

– Категорически.

– Да ты знаешь, кто со мной здесь, на этом самом месте, пил «тройной» и закусывал вкусной аркой?

– Кто же?

– Здесь, вот на этом самом неказистом бугорке, со мной пил и Герой Советского Союза, и враг народа.

– Я допускаю, героев у нас много.

– С настоящим Героем Социалистического труда! Так он за милую душу употреблял арку! И ещё причмокивал.

– Это понятно.

– Так в чем же дело? Прикладывайся к свежатине и вкуснятине. В каком ресторане найдёшь ещё такой сервис?

– Мне понятно, что вы здесь сидели с героем. А как получилось, что с врагом народа?

– Да точно так же: хлебнули по фунфырю тройного одеколона и закусили первоклассной аркой.

– Видишь ли, нас в школе учили, что со всеми врагами народа в нашей стране окончательно покончено в 1937 году. Откуда у тебя тут вот мог появиться враг народа?

– Так бродил здесь по селу.

– Не понимаю, как тебя с врагом-то угораздило выпить?

– Как обычно. Выпили мы с разговорчивым прилично одетым мужиком по фунфырю, закусили свеженькой аркой и только собрались расходиться по своим делам, как сюда, на берег Диньёльки, нагрянули чекисты и взяли того, с кем я только что пил тройной одеколон, под белые рученьки. Оказался тот бывшим власовцем – врагом народа.

– Это чекисты рассказали?

– Да. Говорят, он, сукин сын, во время войны в вазовской форме из чёрного немецкого автомата стрелял и по гражданским, и по бойцам нашим. Нашлись свидетели его злодеяний.

– И много здесь таких?

– Кто же их знает? Периодически у нас по району отлавливают нацистских пособников, которые сюда приехали прятаться и из Белоруссии, и из Украины, и из разных российских благословенных мест.

– Ты, дед, извини, но я всё равно не буду есть полуживую рыбу.

– Ну и напрасно, – ответил дед Ильюха. – Погоди, я своё выпью, закушу, тогда и пойдём вместе – провожу я тебя.

2. Лесозаготовительный посёлок

Отец и мать Петра Котенко – Михаил Богданович и Анна Кузьминична – приехали в посёлок из Псковской области, спасаясь от многолетней послевоенной голодухи и почти бесполезного изнурительного труда. Они завербовались, получили деньги за проезд до места жительства, получили подъёмные, ведомственное жильё от лесозаготовительного предприятия и, как многие другие приезжающие сюда, тоже первоначально предполагали, что заработают денег за несколько лет и уедут в иные, более цивилизованные и более тёплые места, но жизнь в местности, приравненной к районам Крайнего Севера, и их накрепко засосала.