Восстание Персеполиса

– Амос?

– Здесь я, Бабец.

– Это ты? Что-то там поломал?

– Не-а. Что бы ни было, это они нарочно.

– По-моему… – Резкий толчок заставил ее скрежетнуть зубами. И снова невесомость. – По-моему, они хотят нас стряхнуть, как жучков в банке.

Резкое ускорение и невесомость.

– Вот еще неприятность. Хотят нас задержать?

– До возвращения в порт.

Короткий разгон и невесомость. Мысли у Бобби свернули на другое. Задержать атакующих до возвращения в порт имело смысл, если на «Предштормовом» недобор команды. Тогда понятно, почему их не встретил серьезный обстрел с командной палубы. Если лаконцы получат подкрепление, шансов у Бобби не останется. А если не останется у нее, их не будет и у других. Еще две смены невесомости, разворотов и ударов о палубу не сдвинули ее с места. Но в голосе Амоса, когда тот заговорил, она расслышала напряжение:

– Это может оказаться проблемой.

– И я о том же думаю.

По рации Бобби услышала новую очередь.

– Не уверен, что сумею этому пометать.

– Ладно, – распорядилась Бобби. – Новый приказ. Без разрешения не умирать.

– А если найду способ прикончить птичку?

– Тогда действуй, как я сказала, но не подставляй голову в поисках.

– У тебя есть план? – спросил Амос.

– Это громко сказано, – ответила Бобби, – но я придумала, чем запяться.

Корабль продолжал двигаться рывками, как какое-нибудь исследовательское судно первого поколения – из тех, что использовали для реактивной тяги ядерные бомбы. Даже в амортизаторах путешествие для их команд выходило не из приятных. Бобби глубоко вдохнула, поймала ритм и в следующем периоде невесомости подтянулась в лифтовую шахту. Две хорошие скобы для рук, два хороших упора для ног, и тут вес ее резко увеличился впятеро против обычного.

Пальцы рук и ног протестующее завопили. Спина и плечи подумывали треснуть. Невесомость вернулась, корабль закрутился, но она уже лезла вверх. Всего один перехват до появления тяжести. Но осталось чуть меньше.

Если падать, до дна далеко. Зато, пока такое творится, сверху не станут стрелять, им и в голову не придет, что она сумеет взобраться. Это уже неплохо. С каждым кругом невесомости, раскрутки и резкого ускорения Бобби продвигалась чуточку выше и не оглядывалась посмотреть, следует ли за ней команда. Ей нельзя было отвлекаться.

На лбу проступил пот, и скафандр, чтобы не затуманился лицевой щиток, сильно раскрутил вентилятор в шлеме. Кислород выгорал быстро, трехчасового запаса могло хватить разве что на час. Бобби размышляла, не сделать ли передышку на одной из палуб и вообще снять шлем, но если бы в этот момент лаконцы додумались продуть корабль… ну, вышло бы неудачно. Лучше перестраховаться. Если можно назвать перестраховкой подъем над обрывом в полную высоту истребителя при самом ненадежном поле тяготения, какое можно представить.

Голос Сабы она услышала, когда до рубки оставалось три палубы:

– Антенной установке конец. Стартуем все. Ждать больше нельзя.

– Попробую прикрыть вас, «Малаклипс», – сказал Алекс. – «Предштормовой» жив и опасен. Попытаюсь сбивать его торпеды, но такую зверюгу всех зубов не лишишь.

– Бьен, – ответил Саба. – И я вам кое-что посылаю, «Росинант». Не пропустите.

Алекс тихо выругался. О причине Бобби оставалось только гадать.

Еще миг невесомости. Еще один срыв в жуткую тяжесть. Искушение двигаться быстрее, перехватываясь через скобу, было ловушкой. Это означало бы меньше времени на подготовку к рывку и грозило падением. Так было мучительно. И длилось вечно. Так было правильно. Жадность не для нее. Боль в ладонях усиливалась, а вот ноги как будто привыкли. Или онемели.

Она находилась на полпути. Три с половиной палубы – и рубка. И закрытая панель, на которой держится лифт. Две с половиной, одна… опять невесомость. Бобби лезла вверх. Прикипела взглядом к шву, от которого открывалась лифтовая панель. За нею, если этот корабль устроен как все марсианские, разумнее всего было бы укрыться и палить в захватчиков. В нее. Она ждала нового ускорения – и не дождалась. Только мягкое давление – корабль маневрировал.

Плохо дело.

– «Предштормовой» подходит к причалу, – бесцветным, как зола, голосом сообщил Алекс. – Если у кого есть мысль, я слушаю.

Руки и ноги у нее дрожали от натуги, пот щипал глаза. Бобби рискнула глянуть вниз. Ее люди следовали за ней, но одолели всего полпути. Справляться ей одной.

С оперативной палубы доносились голоса. Резкий лай приказов. Лязг – возможно, оружейного сейфа. Там знали, что времени у них мало, но все же думали, что опа гораздо дальше, чем на самом деле. Лифтовая панель отъехала в сторону, Бобби дотянулась, ухватила за локоть руку в голубом рукаве и стянула прикрепленного к руке человека вниз, в шахту. Тот, прежде чем опомнился, ударился раз-другой о стены, потом его встретила выстрелами команда Бобби, а сама она была уже за люком, в рубке.

Трое – в невиданно странных амортизаторах. Бобби подняла пистолет. Налицо недостача состава.

Светловолосый мужчина, заметив ее первым, вскрикнул:

– Капитан Дэвенпорт!

На крик оглянулся человек постарше. Во всяком случае, старше других. Для нее все равно щенок щенком.

– Веди к причалу! Что бы ни случилось!

– Я – сержант-канонир Роберта Драпер, десантный корпус Марса, – отчеканила Бобби. – Убью каждого, кто прикоснется к управлению.

Дэвенпорт вызывающе вздернул подбородок.

– У каждого свои приказы.

– Можно без этого, – возразила Бобби. – Сами понимаете, чем это кончится. Ваши люди – покойники. Мои тоже. И множество гражданских, если мне придется тара- нить станцию, чтобы разбить судно. Не трогать управления!

Пилот отпрянул, покосившись на капитана. Тот смотрел на Бобби твердо, как в глаза своей смерти. Как будто приказал себе быть отважным и еще не совладал с исполнением приказа. Оставался шанс – в зазоре между тем, каков он есть и каким хотел быть. Смерть этих троих не исправит положения в машинном. Не спасет Амоса. За ее спиной выплывала в рубку астерская команда. Бобби предпочла бы обойтись без них. Лишнее давление на лаконцев только укрепит их позицию.

Она заговорила, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно и убедительно:

– Вот какое дело. Умрут все ваши и мои тоже, или все мы выживем. Вам решать, стоит ли эта шайка паршивых дилетантов лучшей лаконской команды.

– Эй! – возмутился кто-то из ее людей. Бобби глазом не повела.

– Думаете, я поверю, что вы не угоните корабль? – спросил Дэвенпорт.

«Ну, я не собиралась, – подумала Бобби, – но раз ты подсказал…»

– Речь не о корабле. Либо вы и ваши люди отправляетесь за борт в скафандрах с баллонами, либо умираете здесь.

– Я видел работу ваших людей, – презрительно сплюнул капитан. – Если мы сложим оружие, нас все равно перебьют. Вы не знаете, что такое честь.

– Прикуси поганый язык, – рявкнула Бобби. – Я – десантный корпус Марса. Останешься жив, спроси ваших ветеранов, что это значит. Они объяснят, как тебе повезло, что я за такие слова тебе зад наизнанку не вывернула. Если я гарантирую вам и вашим безопасность, вы в безопасности.

Дэвенпорт молчал, но за его вызывающим видом что- то засветилось. Может быть, надежда. Бобби включила связь с Амосом.

– Эй, верзила?

– Привет, Бабец, – возбужденно отозвался он. – Я провел нас в машинный. Дай еще пять минут, я засвечу этого ублюдка. Может при взрыве сорвать кусочек станции, но на мой вкус, это уже не наша проблема. Как у вас там?

– Пусть ваша команда выжидает, – приказала Бобби. – Никаких агрессивных действий в сторону врага. Подтверди.

На линии стало тихо.

– Я слышал другой план, – проговорил Амос.

– Амос, послушай меня. Жди. Не взрывай корабль, и если там внизу убьют еще хоть одного лаконца, я всех лично расстреляю. Тебя в том числе. Ясно?

– Ага.

– Жди. Если придется вернуться к плану А, дам знать в течение минуты.

Дэвенпорт перевел взгляд с Бобби на выстроившуюся за ее спиной команду. Хмуро поморщился. Бобби заметила, как участилось ее дыхание. Она ждала.