Страница 35 из 40
– Елена Яковлевна, – пропел он. – Какой приятный сюрприз.
– Везет вам, – растянула я губы в улыбке. – А у меня с утра день не задался.
– А что такое?
– Ничего особенного, но неприятно: то бутерброд упадет маслом вниз, то встретишь кого не надо.
– Я и забыл, девица вы язвительная.
Сергей Евгеньевич служил в полиции и был давним недругом Бергмана, считая его шарлатаном, который наживается на доверчивых гражданах. Так как до недавнего времени я считала примерно так же, особого повода не жаловать Сергея Евгеньевича у меня не было. Бергман, кстати, относился к нему с добродушной ухмылкой, а Вадим считал – мент просто нам завидует. Между прочим, вполне возможно.
– А не выпить ли нам кофе? – добавил он.
– Предложение настораживает. С чего это вам тратиться?
– Вы, между прочим, красивая девушка.
– Это да. А у вас, между прочим, жена и двое детей.
Он с веселым фырканьем покачал головой:
– Давайте хоть пройдемся, что ли.
– Давайте.
Он запер машину, и мы побрели вдоль площади.
– Как дела на ниве частного сыска?
– Превосходно.
– А не происходило ли, Елена Яковлевна, у вас в последнее время чего-то необычного?
– У нас много чего происходит. Вас какое именно «необычное» интересует?
Он вновь весело фыркнул.
– Ладно, спрошу по-другому. Вы, случайно, никому дорогу не перешли?
– Если только опять вам, – ответила я.
– Я человек маленький, при всем желании досадить всерьез не могу.
– А кто может?
– Вашим другом, или кто он вам, заинтересовались люди из ФСБ.
– Мне надо испугаться?
Он пожал плечами, а я опять спросила:
– Хотите, чтобы я передала наш разговор Максимильяну Эдмундовичу?
– На самом деле я не хочу, чтобы у такой девушки были неприятности. Прекратили бы вы якшаться с мутными типами. Ну что за компания: Шерлок Холмс из самодеятельности, псих с задатками киллера и хакер.
– Прибавьте еще девицу-нимфоманку, я влюблена во всех троих и не прочь прибавить к ним четвертого. Имейте в виду, я очень привязчива.
– А если серьезно, какая роль у вас в их команде?
– Испытывать робкое благоговение, вдохновляя мужчин на подвиги.
– Все шутите…
– На самом деле на мне бухгалтерия и отчет. Типичные женские обязанности.
– А вы знаете, что в городе болтают о доме Бергмана?
– Что в нем творят черные мессы и пожирают младенцев?
– Такого не слышал. Говорят, горгульи на крыше по ночам оживают. Если долго смотреть на них, видно, как они моргают.
– А если выпить лишнего, они даже взлетят.
Он засмеялся и сказал:
– Что ж, приятно было с вами побеседовать.
– Мне тоже.
Сергей Евгеньевич направился к своей машине, а я мысленно чертыхнулась. Не знаю, что меня тревожит больше, фээсбэшники с их внезапным интересом или слухи. Если честно, однажды мне показалось, как горгулья передвинула лапу. И это на совершенно трезвую голову.
Я решила отправиться в сквер, выбрав кратчайшую дорогу проходными дворами. Еще светло, я в центре города, мне и в голову не приходило, что там может быть опасно. Свернула во двор и тут же почувствовала взгляд в спину. Быстро осмотрелась. Дверь единственного подъезда распахнута, темные провалы окон. С того времени, когда я была здесь в последний раз, жильцов успели выселить. Я ускорила шаг, невольно прислушиваясь. Кто-то за спиной насмешливо хохотнул. Самое странное, присутствия живых существ я не чувствовала, выходит, это слуховые галлюцинации. Я вновь огляделась.
К тому моменту я оказалась в соседнем дворе. В доме еще остались жильцы, судя по шторам на окнах, но ни одной живой души мне не встретилось. И вновь этот смешок. В голову пришла совершенно нелепая мысль: это Сергей Евгеньевич решил пошутить, вот и крадется за мной чужими дворами, внезапно лишившись плоти. Призрак мента, одним словом. Я прибавила шаг, а потом и вовсе побежала.
Оказавшись наконец на улице, вздохнула с облегчением. Но облегчение мгновенно испарилось, потому что возле сквера я увидела «Ягуар» Бергмана, а вслед за этим и самого Максимильяна. Выйдя из машины, он приветливо помахал мне рукой. Недавний страх тут же обернулся раздражением. Перебежав через дорогу, я спросила гневно:
– Ты что, следишь за мной?
– Нет, конечно. Я о тебе беспокоюсь, согласись, это разные вещи.
– Во дворе был ты?
Я тут же поняла, насколько нелепо это предположение, у него бы просто не хватило времени объехать несколько кварталов, чтобы оказаться здесь.
– Садись, – распахивая дверь «Ягуара», предложил он. Я села, он тоже сел, завел машину, сказав: – Хочешь, немного прокатимся.
Я молча кивнула.
Мы выехали на проспект, я смотрела прямо перед собой, готовя обвинительную речь и сама толком не зная, в чем, собственно, собираюсь его обвинять. Максимильян вдруг положил руку на мою ладонь, легонько сжал. Никогда ничего подобного он раньше не делал.
Я взглянула растерянно, а он сказал:
– Ты вся дрожишь. Так что тебя напугало во дворе?
– Дурацкое чувство, что за спиной кто-то есть.
– Близко?
– Ты издеваешься?
– Я беспокоюсь. Беспокоюсь, что меня не будет рядом, когда он появится.
– Кто появится, Максимильян? – в досаде покачала я головой.
– Если ты не хочешь, мы не будем об этом говорить, – кивнул он.
С полчаса мы колесили по центру города практически в молчании, и только возле дома Бергмана я наконец сказала:
– Если верить Сергею Евгеньевичу, тобой интересуются какие-то люди из ФСБ, в связи с чем у него возник вопрос: кому мы перешли дорогу? Мы в самом деле умудрились это сделать?
– Не беспокойся, для этого нет повода. А люди из ФСБ пусть интересуются мною сколько угодно.
– Ты так уверен…
– Я так уверен, – сказал он. – Где вы встретились с Сергеем Евгеньевичем?
– Неподалеку от твоего дома.
– Он не поленился приехать на другой конец города. Правильно говорят: самые заботливые люди – твои враги.
Утром, приняв душ, я спустилась в кухню, где Лионелла жарила блины.
– Где все? – спросила я, стащив блин из тарелки, тут же лишившись остатков ее симпатии. Хотя еще вопрос: была ли она вообще когда-нибудь.
– Воин с Поэтом давно уехали.
– Женщине вашего воспитания следовало бы воздержаться от прозвищ, – съязвила я. – Максимильян уже встал?
– Позавтракал и работает в кабинете.
– Хотите, я вам с блинами помогу?
– Очень обяжете, если побыстрее позавтракаете и покинете кухню.
Дружбы в очередной раз не получилось. В кабинет Бергмана я заглянула, уже готовая покинуть дом. Как выяснилось, он тоже был готов к отъезду, отложил в сторону толстенный том и поднялся из-за стола. В то утро на нем были джинсы и голубая трикотажная рубашка с короткими рукавами. По десятибалльной шкале он, с моей точки зрения, уверенно набирал двенадцать баллов, а я ни с того ни с сего брякнула:
– Как твоя девушка?
– Отлично.
– Вы часто видитесь?
– Зависит от обстоятельств.
Я была уверена, наводить справки о Плетневе мы отправимся в музей современного искусства, где работала наша общая знакомая, к Бергману она относилась с пугливым восхищением и уж точно не отказала бы в такой малости. Но через некоторое время мы тормозили возле городской галереи, где зимой проходила выставка, на которой были представлены работы Плетнева.
Уверенным шагом Бергман направился к двери с надписью «администрация», мы прошли мимо нескольких кабинетов, остановились у двери с медной цифрой 5. Максимильян постучал.
– Да, – услышала я хрипловатый женский голос и первой шмыгнула в кабинет.
За столом сидела дама лет пятидесяти, с пышной прической и с еще более пышными формами. Я прикинула, сколько потребовалось лака для волос, и всерьез забеспокоилась: запросто можно разориться. Монументальный стог сена на голове дополняли синие тени на верхних веках и алая губная помада.
– Максимильян Эдмундович, – обрадовалась тетка.