Таинственная четверка

– И как прошел разговор? – спросил Бергман.

– Он решил, я клевещу на его ребенка. Любой отец, наверное, отреагировал бы так же. Беда в том, что у меня не было никаких доказательств. Они включали запись с этим жутким воем, зажигали свечи на кладбище. Но я ни разу не мог их застать на месте, так сказать, преступления. Могло и вправду показаться, что я оклеветал его дочь. Но он, видимо, с ней поговорил. И у меня очень скоро был повод пожалеть о своем поступке.

– Надпись на ступенях церкви? – сказала я, подозревая, что отцу Владимиру нелегко будет рассказывать об этом.

– Вы знаете? Впрочем, чему удивляться… Я не сразу увидел эту гадкую надпись, потому что в церковь вошел через притвор, а вот прихожане…

– Да, неприятная ситуация, – сказал Бергман.

– Неприятная? Это был настоящий скандал. Всем наплевать, что в этом обвинении ни слова правды и я никогда даже… – Он махнул рукой. – Не думайте, я пытался бороться. Разговаривал с теми из прихожан, кто, как мне казалось, хорошо меня знает… И тут кое-что выяснилось…

– Что? – не утерпела я.

– От их мерзких игр не я один пострадал. Были и другие. Правда, с ними обошлись помягче, наверное, потому, что они молча терпели. Этим зверенышам становилось скучно, и они находили себе другую жертву.

– А терпели потому, что одной из девчонок была дочка Ключникова? – сказал Бергман.

– Да. От него тут все зависят. Ее подружки Краско, Стрешнева и Антонина Лебедева. Весь цвет, так сказать. Богатые отцы со связями, «засудят», как сказал один из пострадавших, «или вовсе со свету сживут». Четыре девчонки держали в страхе весь поселок, и никто ничего не мог сделать. Это поразительно. Даже невероятно. По крайней мере, когда я это говорю, мне мало кто верит. Если честно, вы первые, кто не стал тут же возражать, мол, как такое в принципе возможно? Потом случилась беда: утонула Ира Краско. Я не кривлю душой: действительно беда, потому что девочка теперь лишена возможности изменить свою жизнь, измениться самой.

– И искупить свои грехи… – кивнул Бергман с едва заметной усмешкой.

– Вот именно. Но для меня с ее смертью все вроде бы закончилось, я имею в виду, что они оставили меня в покое. Хотя к тому времени все зашло так далеко…

– Вы думаете, заводилой была она?

– Мне казалось – Изольда. Она из них самая наглая и самая… коварная, что ли. Наверное, их так потрясла смерть подруги, что они оставили свои игры.

– А надпись на памятнике Матвеевых?

– Откуда вы знаете? – растерялся он.

– Мы видели вас на кладбище, – напомнила я.

– И рисунок видели?

– Нет. Что за рисунок?

– Омерзительная морда, похожая на козла. И надпись… в общем, мое имя. С того дня, как Ира утонула, это было в первый раз, и я… я испугался, подумал, неужели все опять началось. Проверил, нет ли еще где этой гадости. И понять не мог, почему они выбрали именно эту могилу, ведь похоронены там дедушка и бабушка их погибшей подруги. Оттого и отправился к Нине Михайловне. Сказал, что осквернили памятник ее родителей, что я с трудом отмыл его от краски. Наверное, надо было убрать только надпись, но я жалел этих людей, у них большое горе… И все же я надеялся, что Краско предпримет меры, обратится к участковому… не знаю, на что я надеялся. Однако Нине Михайловне было не до этого. Мне стало стыдно, что я беспокою ее в такое время. Я постарался ее утешить, а потом…

– Отправились к Стрешневу, – подсказала я. На этот раз он не стал спрашивать, откуда мне это известно, просто кивнул. – Вам удалось с ним поговорить?

– Вряд ли можно назвать мою попытку удачной. Я сказал, что ему следует поинтересоваться, чем занимается его дочь… а он стал ее защищать: она прекрасный ребенок, а я по неизвестной причине обвиняю ее во всяких мерзостях. Мне даже показалось… Он намекнул, это потому, что я противник красоты, как он выразился. Его дочь – настоящая красавица, и некоторые ограниченные люди не в силах ей этого простить. Представляете? Если бы не мой сан… не знаю, что бы я сделал. Тут он, должно быть, понял, что перегнул палку, и стал меня убеждать: мол, я здесь новый человек, мне трудно, я делаю ошибки… но он постарается помочь. Я было решил, он издевается, но говорил Стрешнев, по-моему, искренне. Странный человек.

– Странный? – решил уточнить Максимильян.

– Такое впечатление, что он… не в себе. Я бы даже сказал, такое впечатление, что он под воздействием наркотиков. Смотрит на тебя, а в глазах пустота. Или вдруг заговорит невпопад…

– Интересно, – усмехнулся Бергман.

– Вы, чего доброго, решите, я на него наговариваю… Я пожалел, что пошел к нему, поддался порыву… теперь жду, как поведут себя эти девицы, если, конечно, Стрешнев рассказал дочери о нашем разговоре.

– Думаю, у них сейчас другие заботы, учитывая, что Гоша был их приятелем.

– Говорят, его убили. Но кто?

– Надеюсь, полицейские выяснят… Скажите, вы уверены, что виновницы ваших несчастий четыре несовершеннолетние девчонки?

– Ну вот, я так и знал, – всплеснул руками отец Владимир. – Теперь и вы сомневаетесь. Знаете, чего я боюсь?

– Обвинения в убийстве этого парня? – сказал Бергман. – Бросьте, чересчур фантастично.

– Вы не знаете, на что они способны. Подбросят какую-нибудь улику… следователям быстро передадут эти грязные сплетни, и вот вам мотив.

– Для собственного спокойствия вам пока лучше не появляться в Черкасове.

– Думаете?

– Скажите, с художником, который живет здесь, в каких вы отношениях?

– Я слышал о нем, но даже не уверен, что мы встречались. Почему вы спросили?

– Не важно. – Бергман поднялся и кивнул мне.

– Четыре девчонки терроризируют поселок, – сказала я уже в машине. – В это действительно трудно поверить. А если принять во внимание историю с козой… Не слишком ли это для подростков?

– Не вижу особой разницы, – пожал плечами Максимильян. – Убить собаку или убить козу…

– Но… отрубить голову… я бы точно не смогла.

Он посмотрел так, точно собирался опровергнуть данное утверждение, но промолчал.

– Что, если они кого-то так достали… – продолжила я. – Подозревать священника я не могу, да и говорил он искренне. Кстати, почему он вдруг разоткровенничался?

– Наверное, мы ему понравились, – усмехнулся Бергман. – Между прочим, неплохая версия. Пострадавший от их жестоких игр решил отомстить: утопил одну, повесил другого, едва не убил третью.

– Боюсь, у нас возникнет серьезная проблема, – сказала я. – Ведь речь идет о Насте Ключниковой. Если она принимала участие во всех этих гадостях, а мы продолжим копать в этом направлении…

– Лишимся клиента? Надеюсь, нам удастся оставить его в неведении относительно ее роли. Священник промолчит, остальные тем более. А нам придется проявить гибкость. Есть идея, с какой стати Плетнев решил напакостить священнику, и это притом, что они даже незнакомы?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.