Алмазная Грань

— Ерунда. И никаких расспросов.

Больше ко мне никто не подошел. Я двинулась вглубь комнаты. На пластиковых стульях сидело несколько девчонок, но при моем появлении они, переглянувшись, встали. Не знаю, может, их всех к тому времени успела построить Лиза, и они испугались совсем не меня, или же я, с макияжем, пусть и растрёпанной, но укладкой и в платье априори претендовала на местную альфа-самку — в тот момент мне думать не хотелось. Села в кресло, закрыв глаза.

Лиза и Юля о чем-то переговаривались. Кажется, о том, кто из голливудских актёров круче. Эти две уже смирились со своим положением настолько, что не делали попыток взбивать ногами молоко для стартового трамплина в виде горстки масла. Плавали в мерзком болоте, закрыв глаза и представив, что это джакузи. Так было проще — бежать от действительности, подменять понятия тем, чем жили прежде.

А я внутренне испепеляла саму себя. Сожаление о собственной трусости, не позволившей заговорить с тем мужчиной, сменялось яростью. Чем я отличалась от этих овец? Мне дали возможность сыграть ва-банк, а я ее позорно упустила. Поплыла по течению, и даже ужас оттого, что эти нелюди пытались сделать с Людой, не заставил меня действовать!

Затем я, как мне казалось, смогла разложить ситуацию на логические пазлы. Умом понимала — подойди к Джеймсу Бонду и попытайся с ним заговорить, в лучшем случае пошлет, а в худшем — сразу сдаст Биллу. Чего тогда стоили бы мои робкие реплики о том, что я якобы рассекретила его по своим каким-то своим невразумительным критериям? Чем больше я анализировала происходящее, тем больше понимала, что никто не стал бы спасать меня, рискуя сорвать операцию. А то, что я не ошиблась, и сумела распознать сущность человека… где был этот дар в тот момент, когда я с радостью раздвинула ноги перед Ивлеевым!

Как ни крути, выходило одно: я ничего не смогла бы сделать, даже если бы заговорила с ним, и мне пообещали спасение в обмен на сведения. Мысль сдать чудака Биллу уже не казалась мне такой уж неправильной.

Каждый сам за себя. Эту истину мне еще предстояло усвоить.

Прошло несколько часов, прежде чем девушек начали уводить из подвального помещения. Настала и моя очередь. И в тот момент я ухватилась двумя руками за внезапную идею. Мы уже свернули в коридор, где располагалась наша с Юлей комната, когда я нерешительно тронула конвоира за локоть:

— Мне надо к Вэл. Она велела сдать одежду…

— Так развевайся, я занесу… заодно, — хохотнул один из них. Но другой замешкался.

— Лукас велел с Вэл не спорить. Она еще здесь?

— Так никто не покинет особняк до выяснения обстоятельств…

Таким образом, меня привели в гримерную. Я решилась на отчаянный шаг, понимая, что не усну, не получив ответы на вопросы. Это было рискованно: меня тянуло к Вэл, но я понятия не имела, что она за человек, и как может использовать все, что я говорила.

Плохая девочка преступной группировки сидела на диване, закинув ноги на стеклянный столик. Полупустой бокал с виски стоял на подлокотнике, рискуя упасть, но Вэл, казалось, было пофиг на все.

— Ты? Какого ты тут?

Этого я ожидала меньше всего. Зашипела от боли — охранник угрожающе сжал мой локоть, предупреждая о последствиях обмана. Я не могла подобного допустить.

— Платье, украшения, и… ты сама сказала.

— И? Ах, да. — Вэл, похоже, была уже немного пьяна. — Входи. Ты, не помни мне цыпочку!

Меня опустили. Я выдохнула с облечением лишь после того, как мы остались вдвоем. Тогда мне казалось, что эта дерзкая и независимая девушка вообще не боится ни бога, ни дьявола. Но произошедшее встряхнуло ее нервы ещё похлеще, чем мои.

— Раздевайся! — махнула рукой Лерка, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Кому-то тоже не помешало бы вмазать.

Сама открыть бар я не решилась, стянула платье, только сейчас осознав, что стеклянная крошка слегка оцарапала мою спину. Но промолчала, остерегаясь, что меня тут же оправят в медотсек, и я не смогу поговорить с Вэл. Надела халат и присела к трюмо, чтобы смыть макияж. Пальцы дрожали. Отходняк накрывал с головой, что не укрылось от внимая Вэл.

— Да перестань так над собой издеваться! — она отобрала у меня ватный диск и, смочив спонж в сыворотке, принялась смывать макияж с глаз аккуратными массирующими движениями. — У тебя изумительная кожа. Подчеркивает породу. Надо сохранить ее любой ценой, я подберу тебе средства ухода.

Ее пальцы тоже подрагивали. Она стремилась любой ценой избегать недавнего происшествия, но я не собиралась ее отпускать. Надо узнать, что произошло. И понять, что мне с этим делать.

— Стреляли, — я помимо воли повела плечами. — Что произошло?

— В этот раз эти умники пробрались слишком глубоко, — с непонятной злобой ответила Вэл. — Они и раньше пытались проникнуть сюда под видом клиентов или обслуживающего персонала, но в этот раз… сейчас полетит столько голов, что тебе и не снилось.

— Кто они?

— Как кто? Неподкупная милиция. Одиночки. Слишком самонадеянные, даже не принявшие в расчет тот факт, что высшее руководство СБУ в доле с начала основания бизнеса.

Меня поразила ненависть в ее голосе. Конечно, не стоило забывать, что Вэл находится по другую сторону баррикад. Что, несмотря на ее дружеское расположение ко мне, она на стороне синдиката торговцев живым товаром. Это не просто работа, которую можно было сделать и уйти домой, закрыв глаза. Лера была связана с этим местом и его владельцами некой тесной связью. По своей воле или нет, не имело значения. Она не собиралась рвать эти нити. О причинах мне еще предстояло узнать.

— Ты дрожишь, как рессора в моем байке. Я тебе так глаз случайно выдавлю. Пей! — она силой вложила в мои руки стакан с недопитым виски. — Не кривись, я прекрасно знаю, что тебе сейчас надо.

Я сделала глоток. Горло обожгло, но по телу начало разливаться приятное тепло, нивелирующее дрожь.

— Они пытались спасти тех, кого силой похитили и заставили заниматься проституцией. Настолько, что дольщики в верхах не стали для них указом. Ты говоришь о них, как о каких-то агрессорах…

Наверное, мне стоило выбирать выражения, но стресс и виски сделали свое дело. Вэл от злости швырнула спонж на пол.

— Ты считаешь их ангелами, Вика? Этих придурков, возомнивших себя народными мстителями? Давай я тебе поясню, какие последствия у сегодняшнего нападения тимуровцев. Думаешь, служба безопасности получит выговор с занесением в трудовую книжку за халатность? Нет, милая. Тех, кто это допустил, ждет свинцовая таблетка и уютное цементное одеяло. Здесь не лига рыцарей, двойки не ставят! В расход, никакого другого шанса быть не может! Далее, как ты думаешь, что сделали с твоей соседкой по комнате? Отдали тому, кто за ней явился, взяв подписку о неразглашении? Что ж, это так.

Я недоуменно уставилась на раскрасневшуюся Вэл в зеркальном отражении:

— Люда! Он ее спас? Ее отпустили?

— Вика, б**дь, какой у тебя, на хрен, интеллект? Ты дура набитая? Девчонка недоживет до рассвета! Как и этот гребаный Бэтмен, устроивший нападение. Если она откроет рот и начнет говорить, рухнет система! Ты не понимаешь? Они своим вмешательством отобрали у нее шанс выжить! Как, скажи мне, я должна к ним относиться, если «сила есть — ума не надо» вместо жизненного кредо?

— Шанс выжить? — от волнения я допила виски до дна и даже не поморщилась. — Ты была там? Ты видела, как ее распинали в клетке, а все эти моральные уроды текли слюной, описывая в деталях, что именно с ней сделают после покупки? Какой, мать его, шанс? Поправь меня, если Люду не повели на убой как ту, что посмела сопротивляться, а не молча раздвигать ноги по прикажу? Ты реально считаешь, что она бы вышла живой из лап больных уродов?

— Они не убийцы, Вика. Картель этим никогда не занимался, у Лукаса есть свой кодекс чести…

— Кодекс чести?! — шок прорвался истерическим смехом. — Он похищает девчонок, чтобы делать из них проституток, зато уступает дорогу на пешеходном переходе и переводит бабушек через дорогу?