Страница 63 из 86
Многочисленные рабы встретили нас ликующими криками. Персы вели себя более сдержанно, а вот русские буквально бросались под ноги и копыта коней.
— Братушки! Пришли! Выручили! Спасибо вам, не забыли! — слышалось со всех сторон. Люди смеялись и рыдали. Я не знал что делать, когда какая-то женщина прижалась к Хартуму и, поймав мою руку, поцеловала. До какого же отчаяния надо дойти, чтобы так нас встречать! Я дал ей десять рублей, а она осенила меня крестным знамением. Прочие офицеры так же делились с несчастными всем, что у них имелось.
Узкая извилистая улочка привела нас к еще одной площади, на которой находился ханский дворец Куня-Арк с мощными стенами и башнями. Слева располагалась строящаяся медресе*. У юго-восточного угла дворца возвышалась разноцветная Кальта-минар, знаменитая хивинская башня.
Кауфман и цесаревич прошли внутрь дворца. Спешившись, офицеры проследовали следом, миновав внушительную медную пушку на высоких колесах.
— Михаил Сергеевич! — меня тронули за руку. Обернувшись, я увидел Шауфуса. — Возьмите два десятка людей, для нас имеется работа.
— Георгий, бери разведкоманду и за мной, — приказал я Руту. — Егор, принимай командование эскадроном.
Вместе с Шауфусом мы прошли ворота и сразу же свернули направо, оставив слева ханскую конюшню. Похоже, я знал, куда нас ведет Шауфус. В руках у разведчика находился план Хивы и он, поглядывая на него, шел достаточно уверенно.
Зиндан нашелся в глубине дворца. Он представлял собой приземистое сооружение с тяжелой дверью и узкими, забранными решетками, окнами. Обитые металлическими полосками двери были закрыты.
— Выбить дверь! — приказал я, перехватив взгляд Шауфуса. Гусары переглянулись, не зная, с чего начинать. Ефрейтор Карнаухов ударил дверь прикладом карабина, проверяя ее на прочность.
— Отставить портить оружие! — негромко бросил Шауфус. — Надо найти местного тюремщика и забрать у него ключи.
Гусары разошлись по сторонам. Мы с Шауфусом и Рутом прошлись, осматривая зиндан. Судя по его расположению и размеру, основные камеры находились под землей. Здесь наверняка содержались лишь самые важные, нужные хану пленники. Для бедноты существовала какая-нибудь земляная тюрьма на окраине города.
— Мы же за Ата Джаном сюда пришли? — поинтересовался я.
— Именно, — откликнулся Шауфус. — Надо освободить его и представить Кауфману. Он станет нашим козырем.
Поначалу гусары отыскали какое-то взъерошенное, толстое и богато одетое существо с тонким голоском, в котором с трудом угадывался мужчина. Как оказалось, это был один из евнухов ханского гарема. В ходе короткого допроса он сообразил, что убивать его не собираются, заулыбался и клятвенно заверил, что поможет найти тюремного смотрителя.
Гусары ушли и вернулись минут через пять, ведя очередного хивинца — чрезвычайно тучного, с черной бородой, лежащими на плечах щеками и глазами навыкате, имевшего вид свирепый, туповатый, а вместе с тем и испуганный. Одет он был в рубаху, распахнутый халат, шаровары с широким поясом и мягкие туфли без задника.
— Кто ты? — на фарси спросил Шауфус.
— Зиндан-беги Гуванч, доблестный воин Белого Царя. Я сам сдался, в моем сердце нет к вам зла. Прошу меня пощадить! — он повалился на колени и попытался облобызать сапог Шауфуса.
— Открывай зиндан, — последовал приказ полковника. — Ханский брат Ата Джан здесь?
— Да, он тут, блистательный бек.
Гуванч достал связку ключей, провернул один замок, затем второй и третий. Дверь заскрипела и открылась, изнутри на нас повеяло тяжелым запахом немытых тел, нечистот и сырости.
— Веди царевича сюда, — потребовал Шауфус. Как и мне, внутрь зиндана заходить полковнику точно не хотелось. — А по остальным пленникам сегодня же составь список, с именами и титулами.
— Будет исполнено, — поклонился Гуванч, скрываясь в глубине тюрьмы.
Ата Джан оказался высоким молодым человеком с хитрым лицом и бледной кожей. Он моргал глазами, пытаясь привыкнуть к яркому свету.
— Вы младший ханский брат? — поинтересовался Шауфус.
— Да, — он исподлобья оглядел нас, не зная, чего ожидать.
— Хива пала и сдалась, хан бежал из города. Вам надо помыться и переодеться. После чего я представлю вас генерал-губернатору Кауфману и наследнику.
— Они знают обо мне? — удивился тот.
— Знают, — ответил я. — И мы знаем. Вы получили весточку от некого купца?
— Получил, — по лицу Ата Джана скользнула улыбка. — Так это вы его послали?
— Да, он мой человек. Я рад, что мы с вами познакомились, — я протянул руку, и царевич ее пожал. Гуванч слушал нас, приоткрыв рот и ловя каждое слово. — И о тебе мы не забыли, — добавил я, перехватив взгляд тюремщика.
— Я рад служить непобедимым воинам Белого Царя, — заверил Гуванч, прижимая руки к пухлой груди.
Шауфус дождался, пока царевич умоется и переоденется в одной из комнат, после чего повел его к Кауфману. Тот занял центральный двор и пил чай в окружении цесаревича, великого князя, герцога Романовского и генералов. Около сотни человек, в основном офицеров, окружали их со всех сторон, наблюдая и одновременно присматривая, чтобы не произошло ничего непредвиденного.
— Миша! Мишаня! — на меня неожиданно налетели и сгребли в объятья. Это был улыбающийся Скобелев. Он несколько раз тряхнул меня за плечи, заглянул в глаза и засмеялся. — Ну, что, со встречей!
— Со встречей! — я обнял друга. — Так и знал, что с тобой ничего не случиться.
— А со мной ничего не случится до самой смерти, — заверил он меня.
Мы отошли в сторонку. Никто из нас радости не скрывал. Быстро обменялись последними новостями — как наши отряды добрались до Хивы, что видели и как прошел штурм города.
— Поздравляю с подполковником, — заметил я, когда первоначальное возбуждение немного улеглось. — Быстро ты взлетел!
— Быстро! Но что-то мне подсказывает, что и ты взлетишь быстро. Ты же Сокол!
— Посмотрим, посмотрим… Как складываются отношения с моей сестрой?
— Все хорошо, она чудесная девушка! Я уже познакомился с вашими родителями. Вот закончим с местными делами, возьму отпуск и отправляюсь в Москву, будем венчаться, согласие я уже получил. Приглашаю!
— Спасибо, хотя меня, вообще-то, и Полина может пригласить, — мы посмеялись. — Давай ка вот что сделаем — сыграем две свадьбы, твою и мою, в один день.
— Давай, почему нет? — Скобелев еще больше обрадовался. Оглянувшись, он махнул рукой и подозвал одного из офицеров, молодого, коротко стриженного с небольшими усиками и бородкой. — Познакомься, Миша, мой друг поручик граф Шувалов, Павел Петрович.
— Михаил Сергеевич Соколов, — мы с графом пожали друг другу руки.
— А я немало о вас слышал, — заметил граф, доставая портсигар и предлагая нам папиросы. — Скобелев вас любит.
— И что слышали?
— Только хорошее. Я вам даже немного завидую, Михаил Сергеевич, сколько у вас всего в жизни интересного.
Я еще раз внимательно оглядел Шувалова. Первое впечатление он произвел хорошее. Шуваловых в России знали и ценили, они, как правило, занимали весьма высокие посты. Род разделился на две ветви, старшую и младшую. Новый знакомый, скорее всего, принадлежал к младшей. А вот старшая ветвь была, что называется, на слуху. Графа Петра Андреевича, шефа жандармов и начальника Третьего отделения прозвали «Вице-императором» и «Вторым Аракчеевым». Человеком он был властным, консервативным и не особо блестящих способностей. Сначала он занимался внутренней политикой страны, но в последнее время стал терять влияние и переключился на дипломатию. Именно граф сел в лужу и связал дипломатическому корпусу руки, когда официально заверил англичан, что Россия никогда не займет Хиву и ее территорий. Подобное говорило если и не о глупости, то, как минимум, о недальновидности.